Пересиливая себя, она медленно подходила к кровати Драко, как можно дольше оставаясь на расстоянии, но неизбежный рубеж был преодолён, и она села на стул рядом с ним, спокойно дожидаясь его пробуждения. Разве она не знала, как он отреагирует на её появление? Прекрасно знала, но убеждала себя, что это теперь её долг.
— Так ты позволишь мне сделать это, или будешь мучиться от боли?
Драко громко вдохнул воздух, мирясь с мыслью, что придётся уступить.
— Хорошо, только не убей, — обречённо проговорил он.
— Постараюсь, — буркнула Гермиона.
Она осторожно прикоснулась к повязке, разматывая её. Она боялась взглянуть на результат его травмы, но, полностью размотав повязку, облегчённо выдохнула — такие же серые глаза, немного покрасневшие, но никаких видимых увечий.
Глаза Драко смотрели прямо перед собой, абсолютно не фокусируя лицо Гермионы, устремляясь куда-то сквозь неё. Она внимательно смотрела в его невидящие глаза, и раздражение постепенно сменялось сочувствием. Гермиона взяла новую повязку и выплеснула на неё немного тёмно-зелёного зелья, затем так же бережно приложила к глазам Драко.
— Всё, — тихо произнесла Гермиона.
— Я почувствовал, — недовольно отозвался он.
— Теперь выпей ещё это, — она протянула ему стакан с горьким отваром.
Драко нащупал её руку и принял стакан.
— Какая гадость, — отпив глоток, сказал он, — что это?
— Ещё одно обезболивающее зелье, — ответила Гермиона.
— И сколько их ещё? — допивая адский напиток до дна, поинтересовался Драко.
— Это всё, — Гермиона забрала из его рук пустой стакан и поднялась со стула.
Она сделала несколько шагов и обернулась.
Драко сидел на кровати пытаясь застегнуть пуговицы на рубашке, но у него ничего не получалось — он не мог отыскать отверстия для пуговиц и раздражённо нащупывал руками сами пуговицы.
Гермиона жалостно смотрела на Драко, ей стало больно за него.
— Давай помогу, — обратилась она к Драко.
— Отстань от меня, — раздражённо сказал Малфой, — сам справлюсь.
— Да, я вижу, как ты справляешься, — она подошла к Драко и присела на его кровать.
— Чего тебе надо, Грейнджер? — оставляя попытки застегнуть пуговицы, спросил он.
— Я просто хочу помочь, — спокойно произнесла Гермиона.
— Мне не нужна твоя помощь, — с ненавистью сказал Драко.
Она внимательно смотрела на Малфоя, а потом отвела от него взгляд и сказала:
— Знаешь, иногда просто необходимо принять человека, который старается тебе помочь, — задумчиво произнесла Гермиона.
— Только не тебя.
— Именно меня, Малфой.
— Хорошо, только быстро.
Он встал на ноги и пошатнулся, но Гермиона удержала его.
— Всё в порядке? — удерживая его за руку, спросила она.
— О, да, всё просто отлично, — саркастически проговорил Драко.
Гермиона застегнула пуговицы на его рубашке и поправила воротник.
— Теперь оставь меня, — скомандовал Малфой, — я хочу побыть один.
Она недовольно покосилась на него, но не стала спорить и ушла в кабинет медсестры.
Драко вслушивался в удаляющиеся шаги Гермионы и, услышав, как она закрыла за собой тяжёлую дверь, быстро задышал, и дал волю слезам.
Трудно привыкнуть к непроницаемой тьме, но ведь с этим можно жить.
Глава 3. Смирение
Прошло ещё несколько дней прежде, чем Драко окончательно смирился со своим новым миром.
Но было не легче находиться в полной слепоте этой новой жизни, заново учиться элементарным вещам: застёгивать пуговицы на рубашке, завязывать шнурки на ботинках, есть, попадая ложкой в тарелку. Он изо всех сил старался привыкнуть к себе новому, и благо, эти несколько дней не было ни единого посетителя около его кровати, поэтому Драко был спокоен.
Гермиона так же оставалась дежурить в больничном крыле, но больше не пересекалась с Малфоем, помогая кому угодно, но не ему. Больных с каждым днём становилось всё меньше, и они покидали палату, либо совсем уезжали из Хогвартса.
Каждый день мадам Помфри учила Гермиону чему-то новому, доверяя ей всё больше работы, а она с удовольствием бралась за новые материалы.
Но однажды, в тёплый майский день, когда на улице стояла прекрасная погода, мадам Помфри попросила её уделить своё время Драко Малфою и погулять с ним по уцелевшему саду.
Гермиона согласилась, конечно, но без особого рвения.
Драко в это время упражнялся в простых заклинаниях, направляя палочку, как ему казалось, на прикроватный столик.
— Вингардиум Левиоса, — повторял он.
Хоть проверить свой результат он не мог, но это занятие его успокаивало.
Очередной раз, взмахивая палочкой, он услышал приближающиеся шаги и сразу понял, что это Гермиона. Она подошла ещё ближе, пока Драко окончательно не стало понятно — она пришла к нему.
— Ты что-то хотела Грейнджер? — недовольно спросил парень.
— Как ты узнаёшь, что это я? — останавливаясь, поинтересовалась Гермиона.
— По шагам. Ты ходишь, словно неуклюжий эльф, — соврал Драко, поскольку ему нравилось вслушиваться в мягкие шаги Гермионы. Это было единственным, что ему в ней нравилось.
— Лучше бы я вообще не спрашивала, — пробурчала она, — мадам Помфри попросила отвести тебя в сад.
— Мне и здесь не плохо, — спокойно сказал Драко.
— Малфой, ты уже почти неделю находишься в помещении. Тебе не кажется, что мозгу нужен кислород?
— Мне достаточно кислорода.
— Я вижу. Ты же направляешь палочку на окно, — Гермиона еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
— Конечно, я же ничего не вижу! — раздражённо воскликнул Драко.
— Так ты идёшь или остаёшься здесь? — резко спросила Гермиона.
— Не с тобой, — решительно произнёс Драко.
Гермиона начала раздражаться, ведь нянчиться со столь ненавистным ей человеком в её планы не входило.
— Я не напрашивалась к тебе в сиделки, Малфой, но меня попросили!
— Отказалась бы!
— Хорошо, тогда жди, когда вернётся мадам Помфри, — она развернулась, чтобы уйти.
Настроение Драко было испорчено.
«Какого чёрта Грейнджер лезет ко мне со своей помощью?» — думал он.
Драко нащупал прикроватный столик и теперь был уверен, что прицелился.
— Акцио, печенье.
Печенье опустилось в его ладонь, и он улыбнулся.
Гермиона шла в комнату, где поселили Рона.
Находясь в ужасном расположении духа, она уже несколько раз пожалела, что согласилась сегодня помочь мадам Помфри. С самого утра день не задался: она споткнулась о ступеньку и набила синяк на руке, чуть не поломала свою волшебную палочку, а Малфой её окончательно добил. Теперь единственное, что могло поднять её настроение — утешения возлюбленного.
Дойдя, наконец, до его комнаты она постучала в дверь, Рон стразу впустил её внутрь и стал расспрашивать, что произошло.
— Гермиона, на тебе просто лица нет, — беспокойно сказал Рон, — что случилось?
— День сегодня какой-то… не мой, — ответила ему расстроенная Гермиона.
— Для этого и существуют парни — чтобы превращать плохие дни в самые лучшие! — он ободряюще обнял свою девушку.
— Спасибо, Рон, — сказала Гермиона, прижимаясь к нему крепче.
— Может быть, сходим, прогуляемся?
— Да, мне нужно отвлечься. — Гермиона благодарно улыбнулась Рону.
Они шли по лесной тропинке, созерцая зеленеющие деревья и согреваясь тёплым солнышком.
Гермиона вдруг вспомнила Малфоя, и снова жалость взяла верх над раздражением.
«Он ведь больше никогда не увидит, как прекрасен этот мир», — думала она, крепко сжимая руку Рона.
— О чём думаешь? — спросил он.
— О Малфое, — честно ответила Гермиона. — Он конечно далеко не ангел, но даже он не заслуживает такого.
— А мне кажется, что как раз-таки он этого заслужил, — убедительно сказал Рон. — Сама подумай, насильно ведь его никто не заставлял становиться Пожирателем. И потом, это по его вине чуть не умер Дамблдор. А если бы кто-то из Пожирателей Смерти всё-таки исполнил волю Волдеморта?
— Рон, ну, мы же не знаем всего, — задумчиво сказала она.
