Последовало несколько секунд тишины. Затем Дэниелс выругался и кинул телефон в Эйдена, попав ему в грудь.

— Какого черта? — одновременно воскликнули оба.

Потянувшись между койками, Дэниелс толкнул Эйдена в плечо.

— Я пришел к тебе, когда умерла моя мама. Пришел, когда Рики мне изменила. И ты все это время скрывал?

— Знаю, знаю, — Эйден был беззащитен.

В темных глазах друга плескались обида и беспокойство. Эйдену казалось, будто он сидит в глубокой яме, и на него бросают грязную землю, хоронят его. Несмотря на суровую внешность, он умел сострадать тем, о ком заботился.

— Ты сказал, что отпуск в сентябре помог. Но на деле с тех пор все летело под откос, и ты молчал?

Война и командировки стали тяжелым испытанием для брака. Эйден был готов к ним и не сомневался, что они с Вивиан справятся.

«Мы должны делать свое дело», — в конце концов, морских пехотинцев вызвали сюда не на воскресный ужин.

Вивиан должна была понимать, с каким физическим и умственным напряжением сталкивается ее муж изо дня в день. Что касается Дэниелса, в общем, Эйден не хотел рассказывать о кризисе в семейной жизни, тем более, на миссии малейшее отвлечение могло поставить под угрозу всю команду. Но чего ему стоило молчание?

— Я думал, что смогу все исправить!

Внезапно Эйден вспомнил глаза Вивиан, когда она провожала его в последний раз. Прежде во время прощаний она всегда храбрилась. Вивиан расправляла плечи и высоко поднимала голову, чтобы не отягощать Эйдена своими заботами. Но провожая его в эту командировку, она обхватывала себя руками, и в ее больших карих глазах стояли слезы. Она едва держалась. Эйден дважды обернулся, и напоследок одними губами произнес «я люблю тебя». В тот миг он больше ничего не мог ей дать.

Та последняя поездка домой была тяжелой, даже отчаянной. Вивиан умоляла Эйдена не отправляться на следующую миссию. Она хотела, чтобы муж всегда был рядом или, по крайней мере, чаще. Вивиан хотела семью. Он тоже хотел, но взял на себя обязательства перед родиной и командой.

— Мне нужно немного воздуха, — вскочив с койки, Эйден промчался мимо своего друга.

— О'Райли! — крикнул Дэниелс ему вслед. — Мы не сдаемся.

Хоть Эйден и слышал его слова, однако не остановился и выбежал на улицу.

Он и не хотел сдаваться. Но все испортил. Безвозвратно. Их брак распался. Эйден потерял Вивиан — лучшее, что было в его жизни.

Глава 2

Вивиан почти не спала, но не позволяла себе встать и проверить электронную почту. Она написала Эйдену вчера вечером, чтобы он получил письмо, когда в Афганистане наступит утро. Они были на разных концах света, жили разными жизнями и летели в разных направлениях, как летучие мыши из ада.

Близилось Рождество, и Вивиан снова была одна. Эйден с седьмой командой должны были прилететь домой в начале следующего года и застрять на адаптации.

Так ли она нужна, эта адаптация, если вместо нее можно побыть дома с семьей? Ладно, нужна, просто Вивиан не до конца понимала ее смысл. Даже зная, что ведет себя эгоистично и глупо, она ничего не могла с собой поделать. У нее зашкаливали гормоны, и она некоторое время боролась с депрессией. Праздники просто добили ее.

Наконец Вивиан поднялась с кровати и поплелась в гостиную. В затемненном углу стояла скромная елка — лишь маленькая тень с мерцающими гирляндами. Последние годы Вивиан с самого утра зажигала рождественские огни. Они создавали волшебную атмосферу и разгоняли рассветный сумрак, пока весь остальной мир только отходил ото сна.

По пробуждению Вивиан тянуло к Эйдену. Несмотря на споры и боль, она нуждалась в нем и скучала по нему. Честно говоря, Вивиан даже заползла на его половину кровати, прежде чем вспомнила, что он был на миссии. Обычно она так себя не вела, но сейчас скучала по Эйдену куда сильнее, вероятно, из-за своего положения. К тому же ей снились очень яркие сны. В них Эйден нежно будил ее, поглаживая спину, целуя плечи и шею. Ощущения были такими реалистичными, что Вивиан почти могла почувствовать его запах. На несколько блаженных секунд она позволила себе представить, что Эйден каким-то чудом вернулся домой пораньше и на самом деле лежал с ней в постели.

Было семь утра, и Вивиан, заварив свой любимый чай с лимоном и имбирем, села за ноутбук. У нее пульсировала голова. Желудок перекувыркнулся, угрожая избавиться от содержимого. Как бы Вивиан ни хотела найти утешение в чае, но отставила чашку, не в состоянии есть или пить.

Раньше она была сильнее, пока Эйден ее не разбаловал. Всякий раз, когда Вивиан болела, он гладил ее лоб, брал на себя все дела по дому и готовил ей куриный бульон с лапшой. При воспоминании о лучших временах она невольно улыбнулась и посмотрела вверх, на полку, где рядом с причудливым снежным шаром — подарком Эйдена на их первое Рождество — стояла фотография. На снимке были они, вдвоем, на Медвежьей горе. Вивиан обласкала взглядом ослепительную улыбку Эйдена и его глаза, лучащиеся радостью и удовлетворением.

Казалось, у них были все необходимые составляющие для счастливого брака. Они гордились друг другом, наслаждались долгими беседами и имели много общего. Вот только в прошлом году их отношения кардинально изменились. Вначале Эйден отмахнулся от проблем, списав их на легкий кризис семи лет. Вивиан тоже слышала и читала о периоде, когда супруги немного охладевали. Да, как раз семь лет, если считать свидания, помолвку, а затем и брак. Но кризис не был мимолетным. Он неуклонно усугублялся. И электронное письмо от мужа казалось последней точкой.

Потерев низ живота, Вивиан пожалела, что не зашла накануне в супермаркет и не купила крекеров. Судя по значку в углу экрана ноутбука, интернет был подключен. Лишь через минуту Вивиан решилась открыть электронную почту. Дюжина сообщений спама, письмо от подруги, но ни весточки от Эйдена.

«Он даже не потрудился мне ответить»

Душевная боль породила новую волну тошноты, и Вивиан согнулась в своем кресле. Спотыкаясь, она поковыляла по коридору, сдерживая слезы и рвотный позыв. Вивиан добралась до ванной и рухнула на пол. Хоть желудок и успокоился, она все равно разрыдалась, уткнувшись в зеленое полотенце для рук. Вивиан ненавидела слушать собственный плач — звук слабости. Последние годы она была сильной ради Эйдена. Он должен был оставаться сосредоточенным на своей работе, особенно когда отправлялся на миссии. Вивиан не могла отвлекать его бытовыми проблемами. Должна была сама справляться со сложностями. Так вначале говорили ей другие жены морских пехотинцев, поэтому она стала стойкой, смелой и молчаливой, даже если нуждалась в муже.

Теперь, хватаясь за живот и думая о ребенке, Вивиан до смерти боялась, что потеряла их будущее.

Кто-то постучал в дверь.

«Только не сейчас…», — вздохнула она и, заставив себя подняться с пола, поплелась в прихожую. Не успев открыть дверь, Вивиан уже чувствовала, что пришла мама.

— Привет, мама, — сказала она, натянув на лицо улыбку.

Марта склонила голову набок и изогнула губы в классическом проявлении материнского беспокойства.

— Виви, я проезжала мимо, увидела твою машину и решила зайти. Разве тебе не нужно на работу? Милая, ты выглядишь не очень.

— Спасибо, мама, — Вивиан пригласила ее войти, прежде чем холодный воздух хлынул в дом. — Я поеду на работу чуть позже.

Она не стала объяснять, почему. Босс знал о ее токсикозе и разрешил ей приезжать к десяти. Чтобы мама не успела сказать что-нибудь еще, Вивиан продолжила:

— Ты выглядишь фантастически, как всегда.

И она не соврала. Марте было почти шестьдесят, но выглядела она на сорок. Мама просияла и поцеловала дочь в щеку. Отстранившись, Марта сжала ее плечи и пару секунд смотрела ей в лицо. После чего шумно вздохнула и взглянула на живот Вивиан.

— Боже. Черт возьми! Ты беременна?

Вивиан попятилась, стараясь не заплакать и не упасть в объятия матери. Отвернувшись, она взяла себя в руки и попыталась казаться радостной.