- Может, от наркоза так отходит… А может, от контузии? Через недельку, если так же будет, психиатра пригласим…
Голоса затихали вдали, медсестра, ворча, что-то делала с перепачканной в крови безвольной рукой, крепила обратно к груди проводки… Вонючка уставился в потолок широко распахнутыми глазами. Одним махом, рывком, перехватившим дыхание и обледенившим кожу – вдруг осозналось простое и страшное: Вонючка подвёл хозяина. Вонючка не выполнил приказ защищаться – и потому лишился ошейника. Вонючка недостоин больше быть собакой.
Комментарий к 18. Опустевший вагон (1) https://vk.com/kalech_md?w=wall-88542008_1620
тут есть карта местности...
====== 18. Опустевший вагон (2) ======
Утреннее пробуждение Гриша напоминало выход из комы. Конечно, младший боец Второго Отряда понятия не имел, каково это – выходить из комы, но осознание того, кто он, зачем он и на каком он свете, заняло, кажется, целую вечность.
Что вчера было? Сколько он выпил? Кто бил его ногами, кто нагадил в рот? Кто до казарм довёз, в конце-то концов?..
Всплывающие в памяти картинки – руль служебного джипа, дорога в свете фар – намекали, что Гриш довёз всех сам. И даже ехал вроде бы ровно… А потом – поймал глюк?.. Да такой, что топтанул педаль газа в пол и гнал, как сумасшедший, до самого Дредфорта, чудом машину не разложив на повороте… Припомнить теперь, что же ему такое померещилось в темноте, казалось нереальной задачей – осталось только смутное ощущение ужаса. Ну да и ладно, не больно-то хотелось…
Гриш привстал и огляделся, расплатившись за резкое движение приступом тошноты. В комнате властвовал бардак, из горы тряпья на соседней койке торчали ноги в сапогах, а ещё одно тело храпело на полу, так и не доползя до цели. С улицы проникали невыносимо яркие солнечные лучи и шум – слишком уж много шума… Р-раз – и свет будто обрубило на секунду: что-то огромное, тёмное пронеслось мимо окна сверху вниз.
«Что за…» – Гриш выглянул – и онемел, застыв: прямо на его глазах с фасада соседней казармы обрушился болтонский флаг – так вот что это было!.. На месте упавшего полотнища развернулось, плеснув оранжевым, новое – с головой лося.
Секунда шока – и озарение памяти пришло внезапно, рывком, будто холодной водой окатило: тринадцатый дорожный столбик, фигура на обочине, глаза господина Рамси из темноты – и страшная, страшная новость… Болтоны мертвы. В Дредфорте смена власти.
Гриш потерянно осел обратно на кровать; тяжёлые с похмелья мысли осоловело мотались по кругу – зациклившись почему-то на десяти выстрелах в лицо. От него же ничего не осталось… Как шефа опознали в таком виде? Может ли быть, что…
Неуклюже встрепенувшись, Гриш бросился к умывальнику. Ещё одну мысль, совсем дурацкую теперь, при свете дня, – «Разве призрак является не в том виде, в каком умирал?» – он додумывал, уже натягивая торопливо сапоги.
Незаметно одолжить служебный джип не оказалось проблемой, как и выбраться на Южную Трассу: главная база болтонских молодцев кипела, как котёл с крупой. Лихорадочно отсчитывая дорожные столбики – двадцатая лига, девятнадцатая, восемнадцатая, – Гриш не мог избавиться от ощущения, что занимается глупостью – вместо того, чтоб пытаться найти своё место в суматошно меняющемся мире. Наивный идиот, гоняющийся за своими пьяными глюками! Но если был хоть малейший шанс… означавший, что он бросил шефа ночью на дороге одного, обессиленного и наверняка раненого… Об этом даже думать не хотелось, но Гриш знал: если он не проверит то место, то будет последней крысой, которая сбежала с тонущего корабля, трусливо поджав грязный хвост. Он стал частью Второго Отряда – а значит, обязан был охранять Рамси Болтона до конца!
Оставив машину у тринадцатого столбика, болтонский молодец заспешил назад по обочине – по рифлёным следам протекторных подошв: они были глубокие и размазанные, будто кто-то тяжело волочил ноги, ковыряя грязь. «Мало ли кто мог тут идти», – успокаивал себя Гриш, следуя беспорядочно-волнообразной траектории, – всё тревожнее тиская во вспотевшей ладони ключи. Да так и похолодел, остановившись резко – будто на стену налетел, – когда увидел на кромке асфальта раздавленные солнечные очки. Значит, не померещилось.
Заглянуть через край дорожной насыпи – сбитый, обрушенный – было так страшно, что разом стали ватными ноги. Медленно, как на казнь, ковыляя ближе, Гриш осознавал: если там, внизу, окажется труп, это будет его вина, только его, и прощения он себе никогда не найдёт.
Внизу был кювет – развороченный, ощеренный подмёрзшим за ночь рельефом измятой грязи. Следы из него вели прямиком через поле, в сторону видневшейся невдалеке деревни. Гриш попятился, споткнувшись, и стремглав бросился к машине.
Джори Кассель, начальник охраны Винтерфелла, занялся поручением лорда Старка лично: опыт работы следователем делал его лучшим исполнителем для такой задачи. К моменту визита в реанимацию районной клиники Пайра – утром, когда ушла сонная ночная смена и явилась дневная, – он был во всеоружии: фотографии с места происшествия, показания спасателей, а также вся информация о единственном выжившем, которую удалось раздобыть за ночь. Парень должен был оказаться совершенно съехавшим с катушек – если хоть половина того, что узнал о нём Джори, была правдой.
- Опять на полу! – возмутился лечащий врач, прервав рассказ о больном на входе в палату: крайняя слева койка была разворошена и пуста. – Ночью привязанный лежал, после того как слез пару раз, а утром пришёл заведующий и сказал отвязать…
Паренёк обнаружился в углу – именно такой тощий и разрисованный шрамами, как представлял себе Джори, вот только волосы оказались не лохматые, а коротко остриженные; он спал, свернувшись в опутанный простыней комок и закрыв забинтованным предплечьем шею.
- Я дальше справлюсь, спасибо, – уверенно кивнул Джори врачу.
Пациент вскинулся от первых звуков голоса и, отшатнувшись глубже в угол, тревожно заморгал. У него на лбу была растрёпанная повязка, на щеке – стянутый парой швов свежий порез. И всё, ни единого шрама на лице, в отличие от тела, – как будто болтонский ублюдок не хотел портить ему внешность…
- Здравствуй, – начал Джори, присев рядом, как только врач вышел: успокаивающе и дружелюбно, будто обращаясь к ребёнку или напуганному животному; взгляд широко расставленных серовато-лазурных глаз оставался всё таким же опасливо-враждебным. – Я из службы безопасности Хранителя Севера, меня зовут Джори. Я знаю, кем ты был в Дредфорте, но это уже не имеет значения. Как я могу тебя называть?
Паренёк медленно отвернул голову и плотнее поджал к телу ноги; Джори ждал. Наконец, глядя в стену, он хрипло, будто через силу, вытолкнул – заученно-механическим тоном:
- Я Вонючка. Из Дредфорта. Принадлежу моему хозяину, господину Рамси Болтону.
- Без проблем, Вонючка так Вонючка, – легко согласился Джори. – Я хотел бы поговорить с тобой о том, что случилось вчера. Был взрыв в доме элитного телохранителя, верно? Скажи, был ли там кто-нибудь чужой перед взрывом?..
Тощие плечи, которые Вонючка поджал к самым ушам, дрогнули, голова протестующе задёргалась. Под терпеливым взглядом бывшего следователя парнишка сжался в угловатый комок.
- Ты боишься наказания от Рамси Болтона, так? – понимающе предположил Джори – и потянулся ко внутреннему карману куртки. – Можешь говорить свободно, тебе больше нечего бояться. Он мёртв.
Глупость. Вонючка слышал какую-то глупость, даже сознание её не обработало. Несуразность, абсурд – но этот странный нестриженный человек добился своего: карточки в его руках приковали Вонючкин взгляд.
- Тебе больше нечего бояться, – повторил он. – Смотри, это последние фотографии Рамси Болтона.
И Вонючка смотрел.
Крупный план. Не разобрать, что на снимке: буро-красное месиво с крошками костей, слипшиеся от крови клочки тёмных волос… Наверное, это было чьим-то лицом. Вонючка таращился тупо, без эмоций. Вонючка привык к изуродованным трупам. Это не могло быть хозяином, что за бред, даже мысль такая сама не пришла бы… Где его жёсткая улыбка, где прозрачно-голубые глаза?.. Кровь, кровь. В рваных провалах глазниц, между раздутых лопнувших губ. И в мочке уха… Почти неприметный… Красный огонёк, блестяшка. Рубин в форме капли.
