Всё дело в том, что ты не есть личность, как самоценная единица Бытия. И я. И он на портрете. И пацан за дверью. Ты -- винтик, член класса, следствие экономических отношений, герой, мля, труда. Относись к средству производства так, как хочешь, чтобы реальность относилась к тебе. Ты есть объект, такой же как остальные, тачка с песком, например, или прожектор на вышке, просто сложнее организованный. Ты есть претерпевание. Ты просто страдание. Это с тобой происходит, а не от тебя исходит. Единственный субъект во Вселенной это злой рок, он же -- второй закон термодинамики, гласящий, что всё плохо и будет только хуже. А никаких личностей в природе нет. И над природой, и до Вселенной нет, и в прошлом не было, и не родятся никогда! Ни тут, ни там. Нет никого, кто был бы в ответе за всё. Мы обречены рождаться в оковах, страдать просто так и умирать во тьме. Новый русский космизм Сергея Павловича Королёва всего лишь обман населения. Никому нет дела до истины, и потому, что истине на нас наплевать, и потому, что истины никакой нет. Это я тебе как специалист говорю. А королёвское "братство" всего лишь древняя тактика обороны слабо укреплённого населённого пункта от монголо-католического десанта.
Ты скажешь, наговариваете вы на нашу Сибирь, товарищ! Нет у нас таких зон, чтобы одни зэки всё время в цепях, а другие круглосуточно вкалывают. Отвечу. Нету, конечно. Этот миф Платон придумал, к нему претензии, мы просто расширили и углубили.
Что там, на помосте за окном? Солнце, воздух, нет цепей! Рай? Нет! Суровая действительность. Враги кругом. Ад.
Кто эти люди с тачками и арматурой? Почему они, кажется, свободны? Почему они, а не мы на свежем воздухе? Они ли -- лучшая часть человечества? Платон темнит, а мы расскажем. На помосте такие же точно заключённые. Точнее, те же самые. Вот такой парадокс. Там в бараке -- страдание, оно же претерпевание, на помосте активность, действие, оно же действительность. Две стороны одного и того же тупого, бесцельного бытия. Когда заключённый в цепях, измучившись, засыпает, он обнаруживает себя в мире грез, под бездонным небом, бегущим по доскам навстречу ветру с мешком цемента на плечах. Когда вольный работяга устаёт в этом аду, он просыпается в другом аду, где только и может отдохнуть от бессмысленных движений своего тела в мире якобы свободном от оков.
Не мы такие, жизнь такая, как говорят уголовники. Хе-хе! От жаркой работы тает твой срок! Ещё ха-ха. А вообще-то правда. Дело в географии, как считает сын поэта Анны Ахматовой. Я тут вспомнил историю, на Россию до времён Ивана Грозного и после чужие не нападали только с двух из восьми сторон света -- с севера и северо-востока. А так, по часовой стрелке -- монголы, персы, горцы, крымчаки и турки, поляки и литва, шведы и прочие немцы, каждый год и по нескольку раз в год. Вся жизнь русского перед лицом насильственной смерти проходит. Принимай форму, Россия, формируйся, дух нации! Трусы первыми гибнут в бою, так как спину подставляют. Сильные выживают и дают потомство. Вот мы и появились, стали пассионарными, как обзывает нас сын другого поэта, Николая Гумилева. Короче, бытиё определяет сознание, задает сознанию, так сказать, рамсы, которые в нашей культурной традиции принимают образ платоновской зоны.
В Сибирь мы ещё вернемся, пока нам придется вспомнить о западной части нашей зоны. Да-да, ты правильно понял, у зоны нет периметра, она занимает весь наш шарик. И каждая культура и цивилизация в нашей зоне представлена своим помещением без дверей и с одним окном. У них это опять чёрный барак, только не из брёвен, а из фанеры и крыша плоская. Также с востока на запад ориентирован, тоже длинный, но не такой узкий, как наш, расположен где-нибудь в пространстве от Турции до Калифорнии, окно на южной стороне, Стена на севере, цепи никелированные и пахнет пустыней. Солнце поярче, тени контрастнее, холода нет, но с водой перебои. И закованы сидельцы не так, как в Сибири, на Западе свои цивилизационные особенности. Или это у нас свои? Не важно.
Далее, как говаривал Аристотель.
Что у них с чужими? Очень всё хорошо у них. За полторы тысячи лет послеримской истории на Запад нападали по-серьёзному два раза, арабы в восьмом веке и турки в семнадцатом. До и в промежутках между этими нападениями западная братва очень успешно резала, грабила и насиловала себя сама. И с переменным успехом они делали то же самое с дальними и ближними соседями. У себя же внутри Запад проводил как бы непрерывный чемпионат по стрельбе с фехтованием, но без судейства и потому до последней крови. Тысяча-полторы лет спортивно-криминального естественного отбора распределили всех западных участников по местам -- от чемпионов в законе, через серебро и бронзу блатных, до неудачников у параши.
Чуешь, куда я клоню? Там точно такие же блатные и пассажиры, как и мы, с теми же обманутыми чувствами, просто у них другие лагерные традиции. И эти традиции распределили их в бараке совершенно иначе, нежели нас. В их пещере скорее не Платон, а смесь Гоббса с Шикльгрубером. Выглядит же их тюрьма изнутри так.
Все сидельцы закованы, как и у нас, спиной к свету, лицом к Стене, но стоят, а не сидят, и не в одну линию, а толпой во много-много шеренг всё меньшей и меньшей ширины, то есть клином, или готовой к атаке боевой свиньёй, это такой способ построения немецких рыцарей на апрельском льду Чудского озера. Короче, треугольником - вершина у цементной Стены, а основание, большая часть зэков - у окна.
У тебя, русский зэк Ваня Лис, есть уникальная возможность сравнить два барака -- в западном живёт твой собрат по несчастью родиться. Бобби Черепок зовут, помнишь его? Этот Бобби тебе поведал бы о всех преимуществах их места заключения. Например, западный зэк видит и чувствует в своей жизни гораздо больше, чем наш. Боб Черепок наблюдает впереди себя целую шеренгу заключенных, продвинувшихся дальше него на пути к истине. И за ней ещё одну, и ещё. Насколько полумрак барака позволяет. Сзади же нашего, то есть, твоего Бобби, постоянно осыпают гнусными матюками, плюют ему в спину и, в минуты социальных волнений, изобретательно награждают незаслуженными поджопниками. То же самое Боб получает от соседей справа и слева, только вместо плевков и поджопников -- тычки локтями и подножки. Почему так? По природе! Все люди от природы стремятся к истине, Аристотель сказал. Вот все эти люди и стремятся, не жалея ни себя, ни соседа. Истина где-то там, где Стена. Но вид на Стену мне перекрывает шеренга более успешных сограждан, а им -- шеренга ещё более успешных, а тем -- ну и так далее. Таким образом, объясняет Боб Черепок, если ты отказываешься считать истиной немытый затылок и заплеванную спину соседа спереди, а все отказываются, ты должен любым способом продвинуться вперед, поближе к настоящей истине, то есть занять места передних. Того же самого желают всем сердцем твои соседи справа, слева, сзади, через одного, по диагонали, по ходу конём, короче, здоровая западная конкуренция в чистом теоретическом виде.
Почему так, спросишь ты Боба? Почему у вас такие культурные особенности, братишка?
Боб не ответит тебе, западло. А я объясню.
Тысячу лет назад они на Западе были такие же бродяги и арестанты, как мы, жопой у окна, лицом к Стене. От нас отличались разве что деталями. Подтверждение этому мы находим в малявах Анны Ярославны, русской княжны, по этапу переехавшей из Киева в западный барак и ставшей королевой Франции. Потом что-то случилось, реально недоброе. Предполагаю, кто-то один из западных зэков сказал: "Ша! Я тут главный, я тут папа!" А другой его сосед по шеренге ответил: "Это ты что ль, гарпогон римский?! Да я один тут коронованный, ну-ка, бомбило, целуй императору"! Естественно, и у первого, и у второго нашлись союзники, наёмники и просто шестёрки. Понеслось оно по трубам! Или по-научному, началась война всех против всех, в которой каждый побеждает каждого, но на следующий день каждый мутит реванш, и на этот раз каждый берёт верх над каждым!
Кто же там, на Западе, у Стены? Кто тот победитель? Кто прошёл свой путь из глубины вонючего барака к самой Стене? Кто созерцает единственно доступную человеческим чувствам истину? Для начала, там не один зэк, впереди. Там их несколько, Бобби не даст соврать, там всё в динамике, западные лидеры часто меняются. Демократия! Папа Римский, конечно, королева английская, всенепременно, Дарвин был, прикинь, меньше суток, об Стену его и замочили в соответствии с его же теорией, банкиры там, понятно, Гитлер был недолго, в краткий период западной растерянности, Махатма Ганди, веришь, нет, на пару часов попал в передовики, увидел, говорят, Стену, и сам сбежал обратно в сансару. А вот товарища Сталина там быть не могло. Товарищ Сталин в нашем бараке сидел, ровно по центру всей шеренги, чтобы и слева и справа чутко слышать вонь общества, его боль и проклятия и потому успешно контролировать степень натяжения цепей. Подробнее об этом тебе товарищ Суслов может рассказать, секретарь ЦэКа по идеологии, попроси Косыгина, чтобы встречу вам устроил. Шучу.
