Она не такая, как все. Любая другая бы визжала и просила сбавить скорость, а Вите нравится, она даже смеется, когда я дрейфую на повороте, и чуть не врезаюсь в дорожное ограждение. Визжит и опять смеется, когда я резко нажимаю на тормоза, понимая, что могу нас угробить к чертовой матери. Мы на трассе, ведущей к частному сектору. Вокруг темная дорога, освещенная тусклыми фонарями и редкие пролетающие машины.
– Вау, Александр Владимирович, не подумала бы, что Вы любите скорость, – говорит она, подается ко мне и хватает за галстук, наматывает его на изящную ручку. – Вы что-то хотели? Зачем мы сюда приехали? Ммм? – тянет каждую букву, игриво слизывая помаду с бордовых губ. Сжимаю кулаки, смотря на ее губы. Прикрываю глаза и мысленно считаю до десяти. Мне нужно собраться, сконцентрироваться и просто поставить эту суку на место. Я не могу вновь сорваться и трахнуть ее. Она – девушка, которую любит мой сын. Не важно, что я намерен прекратить их отношения. Важен сам факт. Это неправильно, подло, мерзко, аморально и… Обхватываю ее запястье, резко вырываю галстук, но руку не отпускаю. Дергаю ее на себя, хватаю за скулы, ловя дьявольскую вспышку в янтарных глазах. Поражает ее поведение: что бы я с ней ни сделал, этой сучке все нравится.
– Знаешь, Кошка, я не люблю, когда со мной играют, – говорю я, а сам смотрю на ее пухлые губы.
– А кто сказал, что я играю с тобой? – дерзко спрашивает она, вырывает руку и накрывает ладонью мою грудь.
– А с кем ты играешь? С моим сыном? Какого хрена ты до сих пор с Денисом?! – не сдерживаюсь, повышаю голос, сильнее сжимаю ее скулы. А она молчит, закусывает нижнюю губу, и ногтями слегка царапает мою грудь через тонкую рубашку, а меня словно током от этого пробивает. – Кажется, мы договаривались – я взял тебя на работу, но ты не оставила Дениса, – а она будто не слышит меня, ведет пальчиками ниже, к животу, и останавливается возле ремня. – Отвечай! – требую, непроизвольно подаюсь к ней, почти касаясь ее вишневых губ, которые я ненавижу.
– Я не встречаюсь с твоим сыном, – спокойно отвечает она, переходя на сексуальный бархатный тон. Виталина из тех девушек, которые могут свести с ума только лишь одним сексуальным голосом.
– А что это сейчас было на банкете?
– А что там было? Ты видишь только то, что хочешь видеть. Хочешь, расскажу секрет? – усмехается она, дергается, изворачивается, вынуждая отпустить ее скулы. Опирается на мои колени, и тихо шепчет в нескольких миллиметрах от моих губ.
– Мы с твоим сыном никогда не встречались, мы даже не целовались по-настоящему, – она выпускает свой горячий язычок и ласкает им мои губы, вынуждая терять контроль. – Мы просто друзья, – договаривает она, прикусывая мою нижнюю губу, причиняя легкую возбуждающую боль. И все! Ее тонкий запах, вкус, сексуальный голос и горячее тело сорвали все запреты и самоконтроль. Ненормальное животное возбуждение накрывает с головой. Давно со мной такого не было. Точнее, не было никогда, чтобы ненависть и ярость граничила с диким желанием. Взрывоопасный коктейль чувств и развязное, дерзкое поведение сучки делают свое дело, превращая меня в похотливое животное.
– А ты думал…
– Заткнись! – рычу ей в губы, зарываюсь в длинные роскошные волосы, сжимая их на затылке, отбираю контроль себе. Задыхаюсь от того, что хочу ее, словно у меня уже сотню лет не было женщины. Впиваюсь в ее губы, проталкивая язык, слизываю чертову помаду, наслаждаясь вкусом ненавистной вишни. Она всхлипывает мне в губы, тут же теряет дерзость, становясь покорной и податливой. Нет, я не целую ее. Я грязно имею ее дерзкий ротик и получаю от этого запредельный кайф. Никогда не придавал такого значения поцелуям. Они нужны женщинам, мужчинам же нужно тело. Но с этой сучкой все по-другому. Я готов ее сожрать. Тяну ее на себя, но в чертовой машине так тесно и неудобно. Отстраняюсь, отодвигаю сидение назад, и Виталина сама забирается мне на колени, сильно сжимая ножками мои бедра. Дергаю низ платья наверх, оголяя стройные бедра в чулках, вновь набрасываясь на ее вкусный рот. Веду пальцами по резинке чулок, по оголенной горячей коже. Обхватываю упругую попку, и со злостью кусаю ее губы, понимая, что на ней нет белья.
– Почему на тебе нет трусиков? – спрашиваю я, собираю ее шикарные волосы в кулак и отстраняю от себя.
–Может потому что я их не надела? – хищно усмехается она, а сама ослабляет мой галстук, срывая его с меня, зашвыривая на заднее сидение. Хаотично целую ее губы, скулы, тяну за волосы вынуждая запрокинуть голову, чтобы пройтись языком по ее шее. Вита продолжает ловко расстегивать мою рубашку, дергая за края, и впивается ногтями в мою грудь. И меня начинает трясти. Нахожу замок на ее платье, на минуту отдав весь контроль ей. И она пользуется моим подарком, сама всасывает мои губы, облизывает языком, и то нежно ласкает, то царапает коготками кожу на груди. Расстегиваю молнию, срываю платье с плеч, оголяю полную налитую грудь с темными манящими сосками. Сначала слегка провожу подушечками пальцев по соскам, а потом сжимаю, получая в ответ ее стон. Вновь немного нежности, обвожу ореолы сосков и стискиваю грудь, сжимая ладонями. Вита выгибается, впечатываясь в мой каменный член, трется киской, а я ловлю себя на том, что только вот от этих движений готов кончить словно пацан. Это безумно хорошо и горячо, настолько, что я чувствую, как по спине начинают стекать, капли пота. Немного отодвигаю ее от себя, толкаю на руль, вынуждая прогнуться и шире раздвинуть ноги. Наклоняюсь, целую грудь, сводя ее вместе, втягиваю по очередности соски.
– О Боже! Как хорошо! – стонет она и дрожит в моих руках. Уже несдержанно впивается ногтями в мою грудь, расцарапывая ее. Отзывчивая, чувствительная, горячая, готовая на все и для меня. И может не только для меня, а для всех. Твою мать! Нет! Злюсь, понимая, что я схожу с ума от этой сучки. Кусаю ее соски, причиняя боль, но Виталине нравится, она стонет громче, ведет рукой вниз и поглаживает мой пульсирующий член. Оставляю ее грудь, накрываю ладонью мокрые складочки. Втягиваю раскаленный воздух от того, что она уже мокрая, истекает влагой мне на пальцы, выгибается и бесстыдно стонет от каждого моего прикосновения.
– Хочу тебя, – хрипло шепчет она, уже сама потираясь об мою руку.
– Нееет, сначала ты кончишь для меня, Кошка, – отвечаю я, сжимаю острый сосок, и двумя пальцами скольжу в узкое горячее лоно. Смотрю, как она откидывает голову, и подставляет моим рукам грудь с возбужденными сосками, стонет, сильно кусает губы, и у меня в ушах нарастает гул. Кажется, еще минута, и меня разорвет от желания оказаться внутри нее. Сначала вожу по стеночкам влагалища, немного их растягивая, а потом срываюсь и начинаю грубо трахать ее пальцами, преодолевая желание войти в нее болезненно пульсирующим членом. Хочется, чтобы сучка умоляла меня взять ее, хочется дразнить ее и мучить, пока не начнет плакать от неудовлетворенного желания. Вновь хватаю за волосы, вынуждая смотреть в глаза. Янтарный взгляд потемнел и опьянел. Вита дергает головой, но я сильнее сжимаю ее волосы, не позволяя отвернуться – хочу видеть все грани ее удовольствия. Растираю воспаленный клитор большим пальцем и одновременно грубо трахаю ее двумя пальцами, добавляя третий. Я уже получаю удовольствие от того, что вижу, как ей хорошо со мной. И понимаю, что это те новые ощущения, которых мне давно не хватало. Чувствую, как ее лоно начинает вибрировать сокращается, сжимая мои пальцы. Немного замедляюсь, прекращая массировать клитор. Вита разочарованно стонет, и сама по инерции начинает двигаться, насаживаясь на мои пальцы. Я хотел, чтобы она кончила на мне, хотел прочувствовать ее оргазм членом, но мольба в ее глазах и жалобный просящий стон вынудили меня дать ей все, что она хочет. Прикасаюсь к ее дрожащим губам, и возобновляю скольжение по нежным складочкам, быстрее растирая ее клитор, чувствуя, как она бесстыдно течет на мои пальцы. Не целую ее, просто вдыхаю ее стоны, перерастающие в крик. Глаза в глаза, тяжело дыша. И сам содрогаюсь всем телом вместе с ней, когда она сильно сжимает мои пальцы, застывает на мгновение и кончает.
