Чтобы преодолеть возведенную мной преграду, требовалось огромное количество направленной энергии. Ни одна тварь из числа известных мне, за исключением Лоретага, не обладала подобными возможностями. Следовательно, я столкнулся с неведомым, чрезвычайно сильным и потому опасным существом. Кажется, оно упало со скалы примерно в этом месте.
Я поднялся, подошел к обрыву и посмотрел вниз. В нагромождении каменных осколков и лишайников трудно было обнаружить что-либо. Поколебавшись, я решил спуститься.
Под скалой царило обычное оживление. Мелькали мелкие существа низшего уровня, манили сочной прелестью лишайники, ядовитые водоросли пытались обвить мои ноги. Я обходил их, не считая нужным прибегнуть к помощи меча. Таинственного визитера, точнее то, что от него осталось, я обнаружил в небольшой расселине. Яркий - зеленый, красный, синий, апельсиновый - комок. Присосавшийся лишайник успел наполовину растворить его. Я отобрал у прожорливого растения уцелевшую часть существа и внимательно изучил его.
Подобных мне еще не приходилось встречать. По виду - простейшее, даже примитивное создание с полным отсутствием организованного мышления. Но меня заинтересовал способ передвижения, каким пользовалось существо. Оно не имело конечностей - я сумел обнаружить лишь две функциональные щели для самых естественных потребностей - но тем не менее великолепно передвигалось. Куда быстрее пиявок, использовавших реактивный принцип. Кроме того, оно сумело проломить силовую стену. А это означало, что существо либо основывало свою жизнедеятельность на особых, неизвестных мне принципах, либо за ним стоял кто-то очень могущественный. Лично я предпочел бы первое. Хотя... Хотя с другой стороны не мешало бы познакомиться с истинным хозяином планеты. Если он, конечно, существует. А он, скорей всего, существовал. Я имел немало косвенных доказательств в пользу этого предположения.
Размышлять на Кутгаре - дело неблагодарное и опасное. Эта планетка признает лишь действие. Я слегка зазевался и не заметил, как ко мне подобрался ломтик. Контроль завопил изо всех сил. Я обернулся в тот миг, когда тварь уже намеревалась вцепиться в мою ногу. Пришлось разложить время. Мир застыл. Я отступил на два шага влево и занес над головой меч. Время, послушное моей воле, вновь устремилось вперед. Ломтик, выйдя из оцепенения, впился всем своим мириадом пастей в глыбу, у которой я только что стоял. Не успели скудные мозги твари осознать причину досадной промашки, как на уродливую спину обрушился меч. Не стану уверять, что он вошел в ломтика как в масло. Ощущение было такое, словно лезвие наткнулось на камень. Но удар получился что надо. Ломтик распался на две части, брызнув в стороны ядовитым соком. Несколько капель жидкости попали мне на руку, я поспешно вытер ее о потрепанный плащ. Затем попытался отдышаться. Сердце колотилось, словно сумасшедшее. Да, на Кутгаре подобные трюки отнимали куда больше сил, чем на Земле. Там я мог держать время сколько угодно и даже не запыхаться. Там я мог без труда сотворить море или гору, здесь же меня едва хватило на силовую стену вокруг собственного дома.
Одолеваемый мрачными раздумьями, я возвратился на вершину скалы и лег на большой плоский камень, причудливой формой напоминавший ложе. Что ни говори, я порядком устал за то время, какое находился здесь, на Кутгаре. Гибель Тенты, поражение в битве против Отшельника и Кеельсее потрясли меня. Затем Кутгар смерть, замененная ссылкой. Сколько я здесь? Не знаю. Порой кажется - целую вечность. Все земное уже предстает нереальным, лишь опостылевшие солнце да омерзительный пейзаж, переполненный злобой и уничтожением. Я и сам злой. И никогда не был добрым. Я, не задумываясь, обрекал на смерть целые народы. Но делая это, я преследовал цель. Я никогда не убивал просто так, ради прихоти; я почти никогда не убивал, поддаваясь чувству. Я холоден, мой разум довлеет над чувством. В жестокости обитателей Кутгара не было ни капли смысла. Не было даже ни капли чувства. Лев, убивая лань, удовлетворяет кровожадную похоть. Здешние твари уничтожали друг друга, движимые необъяснимым инстинктом. Словно планета пыталась уничтожить саму себя, напитываясь лютой, но равнодушной злобой. Убей ради того, чтобы убить. Серый леопард задирал за день во много раз больше, чем мог съесть. Ломтики уничтожали бесчисленные мириады существ низшего уровня. Многоногие, кормившиеся в основном лишайниками, взрывали клыками огромные пространства, губя все живое. Тотальное уничтожение. Все это выглядело совершенно лишенным смысла. Но тем не менее какой-то смысл здесь был. Живое уничтожалось по чьей-то затейливой прихоти. Некто держал планету в узде бессмысленной злобы, строя на этой злобе свое могущество. Я не придумал это, я знаю. Я чувствую. Ведь кому, как не зрентшианцу, дано видеть злобную ауру. Она исходит отовсюду - от бегающих тварей, лишайников и деревьев, и даже камней. Даже камни и те испускают мертвенное сияние. Но более всего злобы в вихрях, появляющихся из-за горизонта, где владычествует Лоретаг. Вихри вторгаются в жизнь этого уголка планетки и подводят черту существованию многих ее обитателей. Они вычищают все, не оставляя даже крохотной споры.
Там, где они проходят, не найти и камней - лишь плотная спекшаяся масса, подобная той, что остается на месте взрыва мономолекулярных бомб. Это свидетельство огромной энергии, сознательно направленной на полное уничтожение. Единственное сознательное в бессмысленном хаосе злобы.
Вихри шли со стороны Лоретага. То было действие, основанное на воле и мысли. Я был должен понять его природу. А для этого мне надлежало отправиться туда, где эти вихри зарождались и где я еще никогда не бывал. Пора наконец встряхнуться и попробовать вырваться с этой планетки. Пора!
Мне вдруг припомнился первый день на Кутгаре. Как очнулся после боя на плато у Заоблачного замка и вообразил, что нахожусь на небе. Как говорил с клоном Леды. Как бежал, чувствуя злобные волны Лоретага, с холодным любопытством пронизывавшие каждую клеточку тела. Будь я обычным человеком, он сожрал бы меня. Но зрентшианец оказался слишком сложен для этого монстра. Но как я тогда мчался, едва касаясь подошвами сапог упруго пружинящей поверхности! А потом была первая ночь. В ту ночь я подвергся нападению ночных тварей. Я не видел их, но чувствовал, что они ужасны. Я отбивался мечом, затем пустил в ход фотонные пучки, огненные и дезинтегрирующие волны. Я бил их всем оружием, каким только располагал. Когда взошло солнце, твари исчезли, а я упал, совершенно обессиленный. Я, чья сила почти не знала предела. Я лежал посреди изрытой, но пустой поляны, и мне хотелось умереть - так я устал. Видя мою беспомощность, на меня попытались напасть какие-то серые твари. Будь это благородные львы или хищные волки, я закрыл бы глаза и дал разорвать свое тело. Но обрести покой в желудках уродливых монстров! Зрентшианец был равнодушен, человеческая суть взбунтовалась. Я нашел силы подняться и пойти вдоль Лоретага. Весь день я отбивал нападения всевозможных тварей, изучая их повадки и уязвимые места. Я успокоился, восстановил силы и даже начал получать удовольствие от творимой моими руками бойни. Перед наступлением темноты я поспешно взобрался на скалу и окружил себя небольшим силовым полем. Эта ночь прошла спокойно. Наутро меня посетила Леда. Точнее, ее клон. Она вновь предложила мне расстаться со сверхсутью, обещая взамен немедленное возвращение на Землю. Нет лучшего способа расправиться с зрентшианцем, чем лишить его сверхсути. Я отказался и с любопытством проследил за тем, как Леду пожирает серый леопард. Я не стал ее защищать. Должно быть, людское мясо пришлось леопарду по вкусу. Едва покончив с Ледой, он напал на меня. Я не убил его, а лишь нанес несколько весьма чувствительных ран, получив которые тварь потеряла интерес к несговорчивой добыче. Все эти первые дни я исследовал планету, пытаясь отыскать проблески разумной жизни. Но тщетно. Лишь лишенная смысла животная ярость. Правда, однажды мне удалось подобрать крохотный кусочек сложного полимера. Это дало надежду, тут же угасшую. Полимер мог очутиться здесь самым невероятным образом. Ничто не свидетельствовало о том, что его произвели на Кутгаре.
