Увы, дверь - окно открывалось только изнутри, снаружи механизм не действовал. Разбить стекло тоже было невозможно, оно было прочнее стали.
А Зоя поняла, что плен неизбежен, быстро запихнула пистолет и нож под какой-то шкаф, забилась в угол, изобразила на лице страх и ужас и ...заплакала, изображая испуганную островитянку.
Вся толпа эдельвейсов бросилась на Зою.
22.
Со всех сторон к лаборатории с воплями и криками бежали люди с фонариками. Тарновский решил, что пора сматываться, Пулково кричал ему, что надо отбить у эдельвейсов Зою. Оба понимали, что отбить не удастся, слишком не равные силы. "Красная Рука" сообразил, что надо бежать, не задерживаясь, иначе будет поздно. Он схватил обоих за руки и потащил за собой к спрятанной в кустах машине. Сев в тачку, мчались на большой скорости к схрону.
Около лаборатории собралась большая толпа, раздавались крики вперемежку с истерикой. Во всех домах горел свет, нервно мигали фонари. В посёлке началась суета. Для эдельвейсов тревога была непривычным делом, то есть её никогда, с момента основания центра, не было. Большинство обитателей посёлка, вообще не понимало, что происходит. Суматоха длилась минут двадцать. За эти двадцать минут беглецы успели добраться до схрона и вздохнуть с облегчением: погони не было.
На востоке показалось кроваво-жёлтое пятно, это всходило солнце. Мужчины строили планы освобождения Зои. Они понимали, что Зои возможно уже нет среди живых, её могли убить в суматохе "не спросив имя и фамилию". От таких мыслей бросало в жар. Тарновский предлагал поднять островитян и вести на штурм коттеджного посёлка. "Красная Рука" быстро охладил его пыл: островитяне не пойдут переходить священную границу, не начнут войну против богини, ради глупой Нахохо. Они будут защищать свою богиню вместе с эдельвейсами.
"Сядьте у костра, - сказал он, - пейте напиток джунглей, кушайте жареное мясо дикого кабана и в рассуждениях найдёте правильный ответ. Так делают у нас старцы, когда принимают важное для племени решение".
Костёр полыхал, мясо издавало умопомрачительный запах, трубки дымились. Мужчины принимали решение.
Зоя давно желала попасть к эдельвейсам, чтобы выяснить их реальные планы и возможности. И, если она жива, сделает сейчас всё возможное для этого. В поездку она отправилась в одежде островитянки, что даёт ей некоторое преимущество. Эдельвейсы могут принять её за дикарку, нечаянно попавшую на священную часть остров. Да она и будет выдавать себя за неё. Увидеть богиню, поклониться ей, что-то просить у неё - это Зоя сумеет, она разведчица, у неё опыт, артистические способности. Лишь бы была жива. Может, сумеет втереться в доверие, притвориться наивной, глупой дурочкой. Мужчины очень на это надеялись.
Проснувшись ранним утром, "Красная Рука" вдруг услышал в кустах лёгкий шорох. Он осмотрелся и увидел двух белых людей, осторожно пробиравшихся в зарослях. Разбудил Тарновского. Оба осторожно взяли ножи и пистолеты. Выскользнули из укрытия. Пришельцы были одеты в шорты и майки, они были больше похожи на туристов или отдыхающих. Захватить их было делом одной секунды, да они и не сопротивлялись, даже обрадовались.
"Зови Катьку" скомандовал Тарновский, и "Красная Рука" быстро приволок заспанную растрёпанную Екатерину, которая сразу же узнала своих друзей с яхты. Услышав шум, выстрелы, крики и суматоху, они сумели ускользнуть от охраны, большая часть которой по тревоге бросилась в центр событий и скрыться в джунглях. Ребята, в свою очередь, сразу же узнали свою курортную напарницу, обрадовались, что она жива и здорова, потому что у них возникла надежда, что и они будут приняты в эту компанию, как свои. Снова начались рассказы о путешествии на яхте и недоумения, как попали они на этот злосчастный остров, переместившись с Бермудов в Африку. Они рассказали, как высадились на берег в надежде обсохнуть, отдохнуть, связаться по рации со службой спасения. Но на них напали бандиты, вооружённые до зубов. Это были не туземцы, скорее англосаксонцы, арийцы. Сопротивление было бесполезно, только Катька исчезла, как испарилась. Ребят связали и погнали, как скот или рабов в древнем мире, погоняя плетьми и ругательствами. Шли долго, хотелось пить, но кроме пинков и затрещин они не получали ничего. Увидев коттеджный посёлок, ребята стали надеяться на цивилизованное к себе отношение, но напрасно. Их распихали в грязные чуланы по три - четыре человека в каждый. Приставили охрану. Туалет в чулане виде тюремной параши. Пища два раза в день: утром и вечером овсяная или перловая каша, как собакам. Днём выгоняли на работу: чистить улицы, мыть полы, красить стены и потолки, сжигать мусор помоек, мыть биотуалеты, переносить тяжести, чинить тротуары. Хозяева жили комфортно, можно сказать, как аристократы: играли в теннис, шахматы, носили белые чистые одежды, выгуливали собак декоративных пород. Дамы вели себя надменно, надсмехались над нами. Никакого сострадания с их стороны пленники не испытывали. Работали с семи утра до восьми вечера. Затем получали плошку с кашей и запирались в тёмный чулан. Иногда работали и в лаборатории: убирали кровь и выносили тела обескровленных младенцев. Младенцы были туземцами, их привозили живыми, но тяжело больными. Погибших младенцев требовалось сжигать на большом костре. Ребята, рассказывая и вспоминая ужасы плена, плакали, не стесняясь своих слёз. Вместе с ними рыдала Зоя, а мужчины становились всё мрачнее и мрачнее.
"Что-нибудь необычное вы видели, - спросил Пулково".
"Да, иногда притаскивали в лабораторию необычные жёлтые пузырчатые мешки. Эти мешки стонали и плакали тихо и жалобно, как живые. Мы поседели, когда первый раз услышали этот стон. Потом за ними убирали слизь и зелёную жидкость". Парень разволновался и начал даже заикаться. Рассказ продолжил другой:
"Нас привели последними. Остальных уже заперли по чуланам, нам сунули миски с кашей, и тут началась суматоха, по-английски кричали "Тревога", взвыла сирена, лампы красные замигал. В помещение забежало человек двадцать, мы потеряли охранников из вида и рванули к выходу. В посёлке царил хаос, и мы побежали в сторону джунглей. За нами никто не гнался, про нас просто забыли. И вот мы тут".
"Поздравляем с освобождением из плена, давайте знакомиться". Тарновский представил ребятам свою команду, а Катьку они знали.
"Евангелос Александропулос Мелескис. Я из Греции, из Пирея".
"Омар Мушарафф.... Из Палестины".
Для ребят убежать из коттеджного посёлка было верхом счастья, потому что они из рабов превратились в свободных, и большим везением, потому что сразу встретили друзей. Не случись второго, они, дети цивилизации и комфорта, погибли бы от голода и жажды. Пулково с грустью вспомнил свои скитания после побега из посёлка и назвал ребят "счастливцами". Тарновский просил рассказать подробнее о населении посёлка, взаимоотношениях между собой. Грек и палестинец рассказали, что соотношение количества мужчин и женщин примерно одинаковое. Особенно нагло вели себя женщины, они старались оскорбить и унизить пленников ниже плинтуса. Оружие есть практически у каждого, но его не носили, а после поимки туристов объявили, чтобы каждый житель посёлка всегда имел при себе оружие. Автоматов не видели, основное вооружение ножи и пистолеты. Из разговоров охранников туристы поняли, что в охране есть бывшие солдаты НАТО, которые обладали прекрасной военной подготовкой. Есть участники войн во Вьетнаме и Корее, участники карательных операций в Африке и Азии в семидесятых годах. Трое, самых "отпетых", в прошлом наёмные убийцы, они работали в Европе на криминальные структуры, устраняя неугодных или конкурентов. Среди этих групп были и женщины. Совершенно ясно было, что до момента появления пленных туристов, жители посёлка пребывали в расслабленном состоянии, уверенные в своей недоступности и в том, что никакая опасность им не грозит. Но, сейчас ситуация в корне изменилась, и взять посёлок штурмом будет вряд ли возможно.
