"Богиня и мы, её верные слуги, - устрашающим голосом, с надрывом завопил один из них, - видим, что в последние дни появились люди, которые лишь на словах почитают нашу великую богиню.. В их сердцах поселилась ненависть, они поносят неприличными словами нашу веру в великую богиню. Да сгниёт их язык! Мы не можем терпеть кощунство и должны истребить нечестивцев".
Зоя и Тарновский лихорадочно просчитывали варианты своего поведения, так как оба считали, что жрецы имеют ввиду именно их. Второй жрец заговорил сиплым, скрипучим голосом:
"Распознать нечестивца возможно только с помощью чудесного напитка. Если выпивший чист сердцем, то напиток прибавит ему силы и большее количество лет жизни, если усомнился в величии богини, то умрёт, как последний шакал". В ту же минуту он передал чашу второму жрецу, а сам затрясся от накатившего восторга, не в силах сдерживать свои эмоции. Островитяне мгновенно протрезвели, страх сковал их мышцы. Они интуитивно чувствовали опасность. "Красная Рука" не мог произнести ни слова. Он стоял как столб, ожидая своей участи.
Жрец, между тем вещал своим мерзким голосом:
"Тот, кто скрывает в сердце своём змею. Выйди и выпей!"
"Мне бы автомат, - думал Тарновский, - скосил бы этих проходимцев одной очередью".
"Мне бы гранату, - думала Зоя, - шарахнула бы в это паучье гнездо и вперёд на Берлин!". Но у них не было с собой даже ножей.
Увидев, что добровольцев нет, жрецы потащили к алтарю первого попавшегося на глаза мужчину, не церемонясь, выдернув его из толпы. Это произошло так быстро, что окружающие не успели понять, как это произошло и как отодвинуть приближение несчастья. Мужчина бросился на колени перед богиней, начал целовать её ноги, биться головой о землю, уверяя её в своей любви и преданности. Жрецы не желали его слушать и быстро подняли с колен:
"Если почитаешь богиню в сердце, - кричал в страшном восторге жрец, - не должен ничего бояться. Укрепишься сильнее телом, мысли очистишь".
Островитянин сколько ни любил богиню, предчувствовал тяжёлые последствия, может даже кончину. Бедняга не хотел пить, он знал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Он снова упал на колени, молил о помиловании, просит отменить ужасный приговор. Короче говоря, папуас испытывал такие же чувства, которые испытывает к расстрелу приговорённый человек. На эту сцену смотрели сотни островитян, на подсознании радуясь, что в настоящий момент жребий пал не на них. У Зои и Тарновского возникло сильное желание выбить бокал из рук жреца, сказать, что пить нельзя, что это отрава, яд или зараза.. Но они не поддались эмоциям, которые могли привести к весьма печальным результатам и сорвать всю операцию.
Сцена завершилась: островитянин выпил напиток. Правильнее сказать жрецы принудительно вливали его в рот несчастному, как маленьким детям заливают горькое лекарство. И ничего не случилось. Жрецы дали команду и островитяне захлопали в ладоши, запели гимны, молитвы, танцевали и пировали до рассвета. На следующий день результаты были не весёлыми: к вечеру у несчастного, выпившего напиток, на теле появились ярко красные пятна, быстро распространяющиеся по всему телу. А наутро он покрылся сплошь язвами, пустулами из которых выделялся зловонный гной. Началась тошнота и рвота, которая не прекращалась, а усиливалась. Несчастный корчился от боли и умер в страшных мучениях. Затем аналогичные явления начались ещё у троих папуасов, затем заболели ещё пять. Инфекция распространялась быстро, грозя уничтожить весь народ. Зато жрецы не теряли времени зря, зарабатывали популярность, вертелись у хижин, произносили речи, сея истерику:
"Видите насколько внешность бывает обманчива, - глагольствовали они, - к примеру этот человек, выпивший священный напиток богини, при всех клялся в преданности великой богине, а внутри ненавидел и даже хотел её убить. Отсохнут руки и уста у каждого из вас, если нечестивые мысли посетят вашу голову. Вы должны понять. насколько сложно различить, какие мысли и планы сидят в голове каждого из вас. И только богиня видит насквозь каждого из вас и смертью карает за измену". Затем жрецы подробно объясняли, насколько плохим был умерший человек. За его кощунственные мысли вынуждено расплачиваться большое количество ни в чём не повинных людей и даже детей. Тут жрец почти натурально всплакнул, якобы жалея этих невинных детей. Можно представить себе, как поливали грязью беднягу, мол, такая сволочь, посмел грязными устами лобызать священные руки великой богини, осязать алтарь, по которому она ходила. Таким образом, жрецы призывали дикарей раскаяться не внешне, а внутренне. Иначе, угрожали они, всех нечистых сердцем постигнет участь умершего бедняги.
К вечеру стало ясно: инфекция быстро распространяется среди населения посёлка. Начался великий плач, убитых горем людей.
Зоя и её друзья понимали, что заразу распространили жрецы, через напиток в золотом кубке. Им не было только ясно, для чего они это сделали. Кроме того они понимали, что и их жизнь находится в опасности. Срочно нужны лекарства и совет специалистов. Решили, что Зоя останется в посёлке, на берег пойдут Тарновский и "Красная Рука". Рано утром они отправились в путь. Идти с "Красной Рукой" было проще и быстрее. Он знал потайные пути через джунгли, и дорогу не приходилось прорубать и пролезать через колючие заросли. Оба были взволнованы и встревожены, так как оба могли уже подхватить инфекцию и тогда их ждёт неминуемая смерть в джунглях, опасались за Зою, она осталась в самом очаге заразы. Добравшись до места схрона, Тарновский немедленно связался с Пичкиряевым, по-военному быстро доложил обстановку. Пичкиряев переполошился, вначале даже растерялся, но Тарновский быстро затребовал консультацию специалистов по инфекционным болезням. Ждали не долго. Надо отдать должное Пичкиряеву, он организовал связь с центром особо опасных инфекций и минут через сорок на связь с Тарновским вышли лучшие специалисты центра. Тарновский описывал симптомы, специалисты задавали вопросы и через некоторое время учёные пришли к выводу, что ничего подобного они не наблюдали в своей практике, это новая, не изученная наукой инфекция. Был составлен рекомендательный список медикаментов и правила их применения.
"Пробуйте всё, может что-то окажется эффективным, - таким печальным был конец консилиума"
Теперь необходимо достать рекомендованные препараты. Пичкиряев поднял по тревоге Франсуа и его команду, через четыре часа лодка Франсуа причалила к берегу острова. Ещё четыре часа занял путь на Мадагаскар. Можно поражаться, за какой короткий срок всё необходимое было закуплено и упаковано. Тарновский удивился:
"Франсуа! Интересно понять, как сумел ты достать такое большое количество лекарств за такое слишком малое время?"
"Не испытывал никаких проблем, - весело отвечал Франсуа, - всё определяют деньги, как и во всех остальных случаях. Если человек владеет деньгами - ему принадлежит весь мир". Вдоволь насмеявшись, стали собираться в обратную дорогу. А день клонился к вечеру, вернее, к ночи. Франсуа настаивал отправиться в дорогу рано утром. Ночь в море - не лучшее время провождение. Спор решил "Красная Рука":
"Ночь - не время для прогулок в открытом океане. Поедем, как только начнёт светать". На том они и порешили.
А сам "Красная Рука" был в полушоковом состоянии. Он никогда не покидал свой остров, не видел Мадагаскара, городов, машин, цивилизованных людей. Все женщины были похожи на их богиню, такие же одежды, лица. "Они все богини?" спрашивал он у Тарновского, порываясь бросится на колени.
"Нет, дорогой, просто ваша богиня обыкновенный человек, как все эти женщины, она задурила вам головы. И ты первый, кто об этом узнал. Видишь сотни, тысячи женщин - разве богинь может быть так много? Она самозванка, но ей это зачем то надо". Ещё большое впечатление произвели на папуаса машины. Тарновский даже взял такси и прокатил "Красного Руку по городу. "Наверное, я в царстве мёртвых! Как здесь хорошо! - шептал он, - можно рассказать об этом нашему народу?" "Пока не надо. Я скажу тебе, когда будет можно".
