— Ещё нет, мы строим вертолёт, — признался Мишка.
— И не прибрался, — констатировала мама, зайдя в комнату.
— Некогда было, мы строим…
— Я поняла, вы строите вертолёт. А уроки кто за тебя делать будет?
— Ну, мам!
— Не мамкай! — строго отрезала Мишкина мама. — Сначала уроки, потом развлечения. Иначе из тебя ничего толкового не вырастет.
— Ну, мам! Ты посмотри, какой мы вертолёт сделали! — не унимался Мишка.
— Это даже на вертолёт не похоже, — покачала головой мама. — Там инструкции есть, не умеете, что ли, читать?
— Умеем, — обиженно пробубнил Мишка. — Так интересней. Мы придумали, что это робот, у него шесть рук и…
— Хватит мечтать, Михаил. Сначала дела делать научись, как надо, по инструкции, а потом уже мечтать будешь.
Этот случай заставил меня серьёзно задуматься. Я искренне не понимал, почему нельзя мечтать и делать дела одновременно… Мишка едва ли не с рождения знал, что будет юристом. Так решила мама. И Мишке нельзя было мечтать стать волшебником или алхимиком. Даже космонавтом. У него не было мечты, у него был план — вырасти и стать юристом. Но разве планы мешают мечтам?
— Не мешают, — твёрдо ответил отец.
Каждый вечер он читал нам книжки. Несмотря на то, что мы давно читали сами, он не переставал приходить к нам в комнату перед сном, читать милые истории об арамейцах и самаритянах.
— Ты представляешь, сколько всего потерял бы мир, если бы перестал мечтать Да Винчи?
— Башмаки, в которых можно ходить по воде?
— И их тоже, и телескоп, и фотоаппарат, — рассмеялся папа. — И самолёта не было бы, если бы братья Райт не мечтали бы о полётах. И телевизора у нас бы не было, если бы Кирхер не мечтал о волшебных фонарях. И мы бы до сих пор жили без музыки дома, если бы Леон Скотт не мечтал слушать её всегда и повсюду.
— Но ведь надо всё делать, как надо, по инструкции! — возмутился я напоследок, уже зная, что ответит отец.
— Чтобы сделать что-то невозможное, нужно только одно: не знать, что оно не возможно. Самые интересные вещи придумывают те, кто не знает, что по инструкции надо было сделать что-то совсем другое…
Много лет прошло с тех пор, а я до сих пор помню эти слова. Нет ничего невозможного, если об этом мечтать. И вот пришло время мечтать нашим мальчишкам.
Саня очень рано начал мечтать о том, кем он станет, когда вырастет. Сначала он хотел стать продавцом автомобилей. Всё потому, что тогда — по его мнению — у него каждый день была бы новая машина. Чуть позже он хотел стать космонавтом. Потому что так он мог встретить инопланетян. Потом он хотел стать артистом цирка и ездить на велосипеде по верёвке. Хотя и на велосипеде ездить не умел ещё, да и высоты боялся.
Санька с самого рождения был необычным ребёнком: никогда не плакал, даже если хотел есть — просто кряхтел; очень рано начал говорить, потом сам себя научил читать и писать, ещё до начала школы начал осваивать четвёртый для него язык… При этом всём он совершенно обыкновенный ребёнок: любит мороженое, лужи по колено, спрятаться за угол и до смерти напугать этим маму, съесть полкило конфет и потом полдня болеть, лёжа на диване.
Именно такой инцидент стал, как мне кажется, отправным пунктом для его мечты. По крайней мере, я стал замечать за ним совсем не детский интерес…
Ему было года четыре, когда он приболел, и врачи запретили ему ходить. Целый месяц ребёнку пришлось провести лёжа. Если вы не видели ребёнка, который чувствует себя здоровым, но ему нельзя вставать с кровати, то вы не знаете, каким долгим может быть месяц.
Первая неделя прошла хорошо: Санька не ходил в садик, который и без того не особо любил, целыми днями смотрел телевизор и чувствовал себя королём. Во вторую неделю он начал канючить, что ему скучно, надоело лежать, да и мультфильмы успели поднадоесть. С началом третьей недели удержать ребёнка в кровати стало почти невозможным. И тогда ему в руки вручили детскую анатомию.
Читать тогда он ещё не умел, и потому с ним читали все, у кого было время. Когда у одного находились дела, на смену приходил другой, и так за две недели была прочитана вся книга в добрые четыреста страниц. С картинками, само собой разумеется.
Прочитали и забыли. А Санька не забыл. Это заметили мы очень скоро.
По истечении срока действия запрета на свободное передвижение Саньку привели к врачу. Сидя на кушетке и весело болтая ногами в воздухе, ребёнок рассматривал плакаты на стене с яркими картинками слонят и попугайчиков, когда в кабинет вошёл врач.
Детский врач у Саньки хороший: компетентный, внимательный и, главное, с детьми умеет обращаться. Но Санин вопрос застал его врасплох.
— А ты знаешь, какие бывают возбудители болезней? — поинтересовался ребёнок.
— Возбудители болезней? — переспросил врач слегка растерянно.
— Ага, — кивнул Саня и, не дожидаясь реакции, ответил сам: — Вирусы, бактерии и паразиты.
— Точно! — радостно подтвердил врач. — А ты откуда знаешь?
— Из энциклопедии, — по слогам выговорил Санька. — Я врачом хочу быть.
Тогда ещё никто особенно серьёзно его слова не принял. Мало ли о чём мечтает четырёхлетний ребёнок!
Пару месяцев спустя его впервые повели к стоматологу. А в детском саду у них стоматологи уже бывали, но это было другое. Настоящее, как сказал сам Саня.
— А ты врач? — спросил он, усаживаясь в кресло, у молодой девушки в белом халате.
— Нет, — улыбнулась та тепло в ответ. — Я помогаю врачу. Я — фельдшер.
— А это интересно? — заинтересовался Санька.
— Очень. Помогать людям — это всегда интересно. И очень важно. А ты хочешь помогать людям?
— Хочу, — радостно ответил Саня. — Когда я вырасту, я буду врачом.
Следующие пятнадцать минут Санька послушно открывал рот, сжимал зубы, показывал язык, делал странные звуки, повторяя за стоматологом. Та в свою очередь объясняла Саньке всё, что делает, каждый инструмент, который использует, и каждую кнопку, которую нажимает.
— А это что за кнопка? — увлечённо спросил Саня, указав на какую-то непонятную надпись.
— Хм… Честно говоря, я никогда не пользовалась этой кнопкой, — призналась стоматолог. И обратилась к своей помощнице. — А ты знаешь?
— Нет, — покачала головой та в ответ. — Надо будет в инструкции посмотреть.
— Я точно стану врачом. Столько много интересных кнопочек можно нажимать! — подытожил Санька.
Ещё пару месяцев спустя у него заподозрили аллергию. И, чтобы знать наверняка, пришлось делать анализ крови. Наслушавшись уже заранее страшилок про то, как дети реагируют на иголку в руке, мы решили — на самом деле семейным советом, — что Саня с этим справится. И не стали рассказывать ему про комариков.
Когда в кабинет пришёл врач, а за ним помощница с подносом, на котором лежали несколько одноразовых шприцов, Санька едва не подпрыгнул на кушетке. От радости…
— А можно я буду смотреть, как кровь будет в шприц собираться? — спросил он врача, чем сразу же его и озадачил.
— Конечно, — не очень уверенно кивнул тот. И обернулся на маму, явно ожидая какой-то реакции. На что мама только уверенно кивнула.
Санька на самом деле очень внимательно наблюдал за всем процессом, не отрываясь ни на секунду. А когда последний шприц оказался снова на подносе и «место преступления» было заклеено пластырем, Санька подытожил с совершенно спокойным видом.
— Было немножко больно.
Уже после, в приёмной, медсестра призналась, что это был первый случай в её практике. И пошутила, мол, врач растёт.
Совсем недавно Санька пошёл в школу. Учиться он любит, хотя школьная программа для него слишком скучна. Но ему очень повезло с учительницей — та просто в восторге от его способностей и каждый день приносит ему дополнительные задания, которые он с удовольствием делает.
На днях, забирая его из школы, я не нашёл его на обговоренном месте, и мне пришлось зайти в кабинет. Где я и нашёл потерянного Саньку с учительницей, которая заклеивала ему палец пластырем.
— Я упал! — радостно заявил Санька. К сожалению, этот ребёнок своей нерасторопностью пошёл в дядю. То есть в меня.
