О помощи шефов можно писать отдельную повесть. Такого участия в жизни дивизиона я не видел ни в Луцком, ни в Борщевском полку. И это не только материальная помощь, это и совместное проведение всех праздничных мероприятий, выступление артистов и ансамблей. Это отметил и командир полка. Что такого отношения нет ни в г. Надворной, где расположено управление полка, ни в Коломые, ни в Тлумаче, где расположены дивизионы зенитно-ракетного полка.

Я должен выразить глубочайшую благодарность не только секретарю горкома Лукьянчуку В. И. и руководству лесокомбината во главе с директором Мыслеборским М. С., но и всем директорам предприятий района за огромную помощь в деле укрепления обороноспособности страны, особенно войск противовоздушной обороны.

Приведу один такой маленький эпизод, характеризующий отношение шефов к нашему дивизиону. Отмечали мы день полка. Как всегда, командир и заместители разъезжаются по дивизионам для участия в ритуале праздника. К нам в дивизион прибыл командир полка, а от шефов — третий секретарь райкома партии и директор лесокомбината. Как обычно, построение, объявление праздничного приказа, прохождение торжественным маршем, потом в клубе я сделал доклад о боевом пути части. Начальник штаба зачитал приказ командира части о поощрении личного состава, после этого концерт самодеятельности дивизиона. А я пригласил шефов и командиров в офицерскую столовую на небольшой фуршет.

После фуршета, прощаясь, секретарь райкома говорит командиру полка: «Товарищ полковник, приезжайте в наш дивизион, всегда встретим по высшему разряду». Подполковник Рувимов В. С. засмеялся: «Первый раз слышу, что дивизион уже не мой, а районный». Вот такие шефы.

Особо хочу выразить благодарность генерал-полковнику Рувимову В. С. за оказанную помощь, поддержку в особо тяжелое для меня время и становление меня как руководителя и организатора. Учил правильно принимать решения в самых экстремальных ситуациях. Большущее ему спасибо.

В июле 1976-го в полк пришел вызов из Военной командной академии ПВО имени маршала Советского Союза Жукова Г. К., что я допущен для сдачи вступительных экзаменов. Я убыл в г. Калинин, сдал экзамены и 31 августа был зачислен слушателем ВКА ПВО. На этом я закончил свою службу на первичной командной должности командира зенитного ракетного дивизиона. Не проходя этой должности, невозможен был дальнейший рост по командной линии.

Чтобы закончить этот раздел, расскажу еще один случай. Уже после окончания академии я служил в 4-й отдельной армии ПВО, ее еще называют «Уральской». Проходил службу на должности командира полка в Пермском корпусе ПВО. Начальником штаба корпуса был генерал-майор Горшков Леонид Степанович. Однажды он прибыл ко мне в полк во главе комиссии с проверкой. Разговор зашел о Киевской армии ПВО и конкретно о Львовском корпусе. Я рассказал, что служил в этом корпусе, перед поступлением в академию, был командиром дивизиона в Надворнянском полку и моим командиром был подполковник Рувимов В. С.

Леонид Степанович говорит, что сейчас генерал-майор Рувимов В. С. после окончания Академии Генерального Штаба — заместитель командующего Тбилисской отдельной армии ПВО. А в бытность мою, когда я был командиром Львовского 540-го зенитно-ракетного полка (1972–1974), ко мне после академии прибыл майор Рувимов В. С. на должность командира дивизиона п. Пустомыты. И у него в дивизионе пошли один за другим неприятности, проблемы с дисциплиной, с техникой, ну не идут дела и все. Он через полгода пишет рапорт о снятии его с должности командира дивизиона с переводом на штабную работу. «Я же вижу, что он работает, молодой командир, все в конце концов должны наладиться. Как раз в этот год полк выполняет ТУ с БС, я ему говорю, пусть рапорт полежит у меня, отстреляемся, а потом будем принимать решения. На полигоне его дивизион отстрелял на „отлично“ и дела у него пошли в лучшую сторону, а с рапортом я сделал вид, будто его и не было. И через полгода я написал представление на него на должность начальника штаба полка. А если бы в горячке приняли решение по рапорту — загубили бы будущего полководца».

В дальнейшем генерал Рувимов В. С. стал командующим 12-й Ташкентской отдельной армии ПВО, а последняя его должность — заместитель Главнокомандующего войсками ПВО Советского Союза по вооружению в звании генерал-полковника. Так что Владимиру Сергеевичу Рувимову на своей шкуре пришлось испытать, что такое должность командира ЗРДН.

При поступлении в Военную командную академию имени маршала Жукова Г. К. нужно было сдать экзамены по тактике, технике, военной географии, уставам и физической подготовке.

В билетах по тактике и технике ЗРВ третий вопрос был математический. И сдавать нужно было, начиная с третьего вопроса, а если задачу решил неправильно, то на следующие вопросы не отвечал: получал два балла и свободен.

Особо надо сказать об экзамене по военной географии. Нужно было знать все страны мира, которые имеют вооруженные силы, их географическое положение, площадь, население, столицу, политико-экономический строй и ресурсы, которые влияют на военное состояние страны. И это все за месяц надо было выучить.

Слушатель ВКА ПВО м-р. Дьяков В. В.

Очень жесткие требования были к физической подготовке. Экзамен принимала кафедра физической подготовки. Получить двойку и быть отчисленным из-за физической подготовки — не очень-то приятно. А кафедра смотрела на перспективу, потому что ей надо было комплектовать команды по многим видам спорта для участия в первенстве Вооруженных Сил и высших военных учебных заведений, и в зависимости от занимаемых мест оценивалась работа кафедры. Так что они не шли ни на какие уступки. Причем экзамен по физподготовке был первым. Нормативы были такие (на оценку 3, 4, 5, соответственно): подъем переворотом — 8,10,12 раз, стометровка 13, 12, 11 секунд, кросс 1 км за 3.15, 3.30, 3.45, и зачем-то прыжок через коня. Поэтому с подъема и вечером все абитуриенты были в спортгородках.

О конкурсе я уже не говорю. На первый факультет, командно-штабной оперативно-тактический, принимали 40 человек из всех войск ПВО Советского Союза. При равных набранных баллах преимущество отдавалось командирам дивизионов и эскадрилий. По родам войск из 40 слушателей — только 3 командира батальонов из РТВ, а остальные из ЗРВ и ИА. Ставка делалась на подготовку офицеров оперативно-тактического звена, то есть на войска, которые ведут боевые действия.

Учиться в академии приходилось как раз в тот период, когда программу подготовки перевели с четырех лет на три года. Перед этим перевели все военные училища на высшие и сроки обучения, с 3 на 4–5 лет.

Сроки обучения в академии уменьшились, а программу подготовки оставили почти такую же. Освоить ее было очень сложно. Занятия планировались по три пары до обеда, затем перерыв с 14:00 до 15:00 и самоподготовка до 19:00 под контролем начальника курса. Дополнительно приходилось писать рефераты, военно-научные работы и курсовые плюс работать на кафедрах.

Такие нагрузки, физические и моральные, выдерживали только за счет спорта. Помимо физподготовки три раза в неделю многие слушатели входили в команды сборных факультета или академии по разным видам спорта. Я входил в сборную факультета по офицерскому многоборью. Тренировки проходили до занятий — плавание три раза в неделю, в обед стрельба, вечером гимнастика или кросс. В академии наш факультет всегда занимал первые места. В 1976–1977 году в сборной факультета вообще не было не одного перворазрядника, только мастера и кандидаты в мастера спорта. Первые места мы занимали не только по спорту, но и по другим видам обучения, не говоря уже об уровне успеваемости. Хотя по численности мы были меньше всех факультетов в академии. Кроме первого, были факультеты: второй ПРО-ПКО, третий ЗРВ, четвертый РТВ, пятый ИА и шестой — иностранцы.