Прикрыв жалюзи, Тина откинулась на кресло, шумно выдохнув. Находиться в столь позднее время на работе она уже привыкла. Не раз задерживалась едва ли не до рассвета. Так было и сегодня. Впрочем, дома ее никто не ждал. Даже никаких пушистых клубков, которые сорили бы шерстью по квартире. Лишь чистота и пустота.

На глаза попался блокнот с заметками, которые она отмечала для себя во время интервью с наемником, который категорически отказывался покидать ее мысли. Статный, красивый, дико сексуальный, грубый, в какой-то степени агрессивный. Истинный мужчина. От таких умные девушки бегут, если успевают справиться с эмоциями, а глупые предлагают себя без раздумий. Она никогда не относила себя к девушкам, обладающим заурядным умом. Шестеренки в ее голове работали безукоризненно. Но она со стыдом признавала то, что сама бы хотела оказаться в его объятиях. Почувствовать драйв, адреналин, опасность. Почувствовать, как это быть с таким как он, зная, что его руки по локоть в крови. Сумасшедшая.

Рука опустилась сама собой, плавно начиная двигаться от края чулок к трусикам, которые уже были влажными. Мысли. Такие развратные, развязные, так и норовили завладеть сознанием, и она погружалась в них с наслаждением, начиная тихонько постанывать, когда коснулась себя, отодвинув трусики, не став снимать их. Пальчики нежно ласкают складки, размазывая по ним смазку, огибают бугорок, трут. Свободная рука тянется к груди и сминает ее сквозь платье, бюстгальтер. Становится горячо.

С губ девушки срывается стон. Она вводит в себя пальчики. Учащенно дышит. Чувствует жар, который разливается по телу. Заставляет ее щеки пылать. Перед глазами мелькают грязные картины. Порно. Не иначе. Чистое. Красивое порно. Грубое до одурения. Торчком стоящий член. Глубокий взгляд, в котором так и читается: «я трахну тебя».

— Да, черт возьми, трахни! — выкрикивает, судорожно лаская клитор.

— Трахну, — раздается самодовольный голос за спиной.

Тина вздрагивает. Останавливается. Ощущая, как тело берут мелкие спазмы, предшествующие бурному оргазму, который прервали. И не кто-нибудь, а он. ОН!

— Что ты здесь делаешь?! — шипит брюнетка, не смея обернуться.

Ни о каком «вы» и речи не идет. Он застал ее врасплох. Застал на горячем, когда она мастурбировала. Мастурбировала на него! Охуенно! Просто охуенно!

— Решил вернуть твой телефон. Ты забыла его на столе. В баре, — иронично проговорил мужчина, бесшумно подступая к разгоряченной девушке, бесстыдно истекающей смазкой.

Наклонить и трахнуть ее дерзкий рот. Как же хочется это сделать. Сейчас. Схватить за волосы. Нагнуть. И трахнуть. Грубо трахнуть. Пока она не начнет захлебываться собственной слюной.

— Спасибо. Оставь его на тумбочке, — коротко отрезала и вздрогнула, когда сильные руки сжали плечи, а тело повело.

— Я хочу твой рот. Влажный, горячий рот. Сейчас, — не спрашивая, приказывая, произнес Руслан, обдавая своим дыханием мочку уха девушки, чтобы через секунду развернуть ее к себе лицом.

Брюнет смотрит властно. Ласкает пальцами шею и тянет на себя, заставляя Тину подняться и встать на колени перед ним, с вызовом смотря в горящие похотью, янтарные глаза.

Она трется о его ладонь как кошка. Вытягивает рубашку, заправленную в джинсы, языком проводя мокрую дорожку над поясом, вызывая хриплый стон. Пальцы расстегивают пряжку. Спускают джинсы. Она целует его через боксеры. Сжимает рукой полувставший член, и лишь потом стягивает белье.

Наемник не соврал, даже не преувеличил. Все было так, как он и говорил. Достоинством он был не обделен. Возьми она линейку, убедилась бы в этом точно, но мужчина был нетерпелив. Толкнувшись бедрами к Тине, он ясно дал понять, что она думает не о том, на что девушка ухмыльнулась, бросая одуряющий, безумный взгляд на Руслана.

Нежно слизнув капельку проступившей жидкости с головки члена, девушка аккуратно прошлась от самого основания к уздечке, отмечая то, как твердеет разгоряченная плоть в ее руках. Прекрасный. Такой восхитительно прекрасный. Терпкий. Солоноватый. Изумительный на вкус. Приободренная ласковыми поглаживаниями размашистой ладони, Тина взяла головку в рот, начиная посасывать, помогая себе язычком.

— Знаешь, я ведь думал об этом. Думал, как трахну тебя. Задеру твое чертово платье и вытрахаю из тебя всю душу, — хрипло произнес Руслан, зашипев, когда девушка слегка прикусила кожицу зубами. — Не сомневаюсь, что ты так же об этом думала, — с долей насмешки дополнил мужчина.

— Я бы не играла в словесные баталии с девушкой, во рту у которой твой член. Я ведь и откусить могу, — шлепнув наемника по упругой заднице, иронично ответила Тина.

Сжав ее волосы, собрав их в импровизированный хвост, он резко насадил девушку на себя, испустив гортанный рык, заставляя ее подавиться, откашляться, зло посмотрев на него, а в ответ лишь ухмылка. Самодовольная, гребанная ухмылка.

— Девочка, когда ты сосешь член, не отвлекайся на борьбу с тем, кому он принадлежит, мой тебе совет, — приторно проговорил Руслан, тут же откидывая голову, потому что ладонь девушки сомкнулась на стволе члена, начиная его надрачивать, в то время как она вылизывала головку как гребанный леденец.

Хотелось излиться прямо сейчас. В этот по-блядски распахнутый, горячий рот, который был увлажнен ее слюной, его смазкой. И он был бы не прочь увидеть тягучую сперму на ее лице. Но еще больше он хотел поставить ее раком и трахнуть, как в своих фантазиях, да именно это он и сделает.

Дернув девушку на себя, он грубо вжал ее в книжные полки, заставленные всяким хламом, отметив, что они привинчены, что было очень кстати. Всасывая кожу ее шеи, прикусывая едва ли не до синяков, он расстегивал ее платье, гармошкой собрав его на талии, приподняв ее ножку, не став снимать с нее белье.

Ему нравились полуобнаженные девушки. В одежде они заводили его больше, чем без нее. Вот и сейчас, видя перед собой пылающую похотью брюнетку в чулках, на блядской шпильке, в трусиках, которые по большому счету ничего не прикрывали, он готов был выть от пульсации в паху. Хотелось войти в нее по основание, но для начала убедиться в том, что она готова, достаточно увлажнена для него.

Собственные пальцы он засовывает в ее рот. Сразу два. Ухмыляется. Наслаждается, когда она с нескрываемым удовольствием посасывает их, прикусывает, стонет.

— Хорошая девочка, — шепчет, целует в шею, и входит этими же пальцами в нее.

Мокрая. До одурения мокрая. Тугая, но ненадолго, он уже растягивает ее, попеременно задевая клитор, вырывая приглушенные стоны из ее горла. Она горит. Извивается. Просит. Заходится в судорогах. Кончает. И снова раскаляется до грани. Он вжимает ее с силой в деревянные полки, свободная рука безжалостно крутит возбужденные горошины груди. Причиняет боль и дарит наслаждение. Дьявольский круг.

Рывком он врывается в нее. Входит целиком. До основания. С характерным шлепком. Ее пальцы начинают массировать клитор, и его рука находит ее. Руслан вколачивается в девушку с бешеной силой, уже не лаская, сжимая ее бедра двумя руками до синяков. Тина кричит. От боли, от наслаждения. Она заходится в стонах. Цепляется крепко в полки пальцами так, что они белеют.

Он трахает ее. Грубо. Несдержанно. Так, как ему нравится. Так, как он предпочитает. Бешеный марафон кроликов, никак иначе. Девочка кончает. Снова кончает, а он врывается в ее податливое тело, растягивая ее под себя.

Горячо. Так горячо, что черепная коробка вот-вот взорвется. Лопнет к херам. Дыхание сбивается. Из легких выбивается воздух. Тина срывает голос. Что-то хрипит. Ощущает безумие рядом с ним. Он изливается. Горячей жидкостью заполняет ее. Такой тягучей, вмиг отливающей и начинающей стекать по бедрам вниз, пачкая кружево чулок.

Откуда-то раздавший звук разбившегося стекла, заставил девушку вздрогнуть, распахнуть глаза и уставиться в потолок своей спальни. Взмокшая. Разгоряченная. Ее тело все еще охватывали легкие спазмы после оргазма.

— Черт! Черт! Черт! Какого, Тина? Какого? — разочарованно выкрикнула куда-то в пустоту, забив кулаками по одеялу.