Первый лист прокурорского дела «Об убийстве Распутина» открывается строками из «Проекта всеподданнейшей записки по Третьему уголовному отделению». Этот документ был адресован императору, так как будущий процесс обещал быть максимально резонансным, и в нем могли фигурировать ближайшие родственники царя. И в общем-то цель дела № 751 заключалась в том, чтобы представить царю лично первые данные расследования, собранные в документе. На первой странице мы видим автограф начальника Третьего уголовного отделения Оссовского, помечающего, что сам проект всеподданнейшей записки готовился 21–25 февраля 1917 года.

В своих мемуарах глава сыскной полиции Российской империи Аркадий Францевич Кошко разъясняет положение с этим резонансным делом: «…на совещании у министра было решено направить все производство на высочайшее усмотрение, что, однако, не было выполнено до февральского переворота»[23].

Последняя дата на странице «25/Н» означает время второй редакции документа, и, видимо, доклад лег бы на стол Николая II, если бы 3 марта тот прибыл в Петроград. Но начиная с 21 февраля в столице уже шло восстание, переросшее в Февральскую революцию. А в день предположительного вручения «Всеподданнейшей записки по Третьему уголовному отделению» царь отрекается от престола.

Но тем не менее заглянем в этот важный документ. В нем сообщаются подробности дела, потрясшего всю Россию: «Утром 17 декабря 1916 года полицейскими властями г. Петрограда были получены сведения об исчезновении проживающего в столице крестьянина Тобольской губернии, Тюменского уезда Покровской волости, села Покровского Григория Ефимова Распутина, он же Новых»[24].

Декабрьской датой отмерен срок жизни человека, породившего как множество легенд, так и весьма достоверных событий, повлиявших на национальную и мировую историю.

В Российской империи документальный материал о Распутине собирался в основном в особом отделе Департамента полиции и его разнообразных подразделениях, связанных с государственной безопасностью.

В охранном отделении хранились целые библиотеки блокнотов сыщиков с описанием передвижения и манер Распутина. Более того, его биография, начиная с 1912 года, скрупулезно протоколировалась буквально по часам, собирались различные сведения как о настоящем, так и о прошлом, создавалась плотная биохроника Распутина, не уступающая ныне существующей биохронике Ленина.

При этом надо отметить, что анкетные данные Распутина, связанные с рождением и местом жительства, мало чем отличались от анкетных данных миллиона русских мужиков, уроженцев Сибири.

Будущий фаворит родился 9 (21) января 1869 года в Покровской слободе Тюменского уезда Тобольской губернии в крестьянской семье.

Покровское – это большое село на самой длинной русской дороге, называвшейся как тогда, так и сейчас Сибирским трактом. Вела она в Восточную Сибирь и далекий Китай, откуда привозились в Россию дорогие товары: чай, фарфор, шелк и прочее. Немудрено, что здесь процветали извоз и все, что было связано с его обслуживанием.

По этой же дороге в Тобольскую пересыльную тюрьму ходили колонны каторжников. Прошли здесь и декабристы, и писатель Федор Достоевский. Впрочем, и богомольцы со всей России проходили через большое сибирское село, когда отправлялись по святым местам в Верхотурский или Абалакский монастыри.

Прямо перед домом Распутиных происходила перепряжка лошадей и всегда слышалась ямщицкая речь во время кропотливой и отлаженной путевой процедуры. Но Покровское было знаменито и другим путем – водным. Тут в дни навигации по Туре шли корабли к Тюмени или к Тоболу, и лоцманы брали деньги за проведение по сложному фарватеру. В Покровском они строили представительные дома. Потом один из таких домов купит Григорий Ефимович.

Я был в этом сибирском селе осенью 2017 года. Ранняя октябрьская пурга навалила сугробы у избы, где когда-то стоял дом Распутина. Он был снесен по прихоти советской власти после того, как в 1979 году здесь побывала группа Boney М, под предлогом, что в 1980-м, олимпийском году, сюда могли приехать не только артисты, но и нежелательные иностранные гости.

Напротив места, где был дом Распутина, сегодня стоит частный музей, посвященный экстраординарному человеку русской истории. Пожалуй, единственная ныне примета его существования в этих краях.

Как признается Распутин в своей пространной биографии, с 15 до 28 лет он страдал энурезом и бессонницей. От этих хворей его будто бы излечил Симеон Праведный Верхотурский. А первым монастырем, куда совершил свое богомолье будущий душеспаситель царской семьи, был Абалакский мужской монастырь, что на Иртыше, в 40 километрах от Тобольска. Что искал в монастырях Григорий? Возможно, какого-то отдохновения, ведь он два года был послушником и едва не стал монахом. Неразборчивая пресса потом часто называла его мрачным, а то и безумным монахом, а сам Григорий давал для этого повод, фотографируясь в эффектном укороченном подряснике из черного шелка.

В своих поисках Распутин не раз уходил в паломничество в Киево-Печерскую лавру, а потом даже и в Палестину, и на Афон.

Сухой, высокий, бородатый, с гипнотическим взглядом, таким он предстает на растиражированных фотографиях.

Но этот узнаваемый образ возник позднее. А поначалу, когда Григорий Распутин пришел в Петербург и остановился в убогой монастырской гостинице, он был неотличим от многих других русских богомольцев. К подобным бродягам православная церковь относилась с подозрением, считая их скрытыми членами сект, а то и законспирированными раскольниками. Таких было много на Севере и в укромных таежных скитах Сибири, откуда те совершали паломничества по святым обителям России.

Полностью отказавшись от дома и собственности, они отправлялись в вечное путешествие по Руси и у простых людей часто могли рассчитывать на подаяние и ночлег. Таким был Лука из пьесы Горького «На дне», таким мог показаться и Распутин, который во время своих странствий слышал пророков различных раскольничьих толков, живших в городах и еще больше в лесах по всей многострадальной Руси. Несмотря на огульные обвинения его в хлыстовстве и всевозможные исследования о его раскольничестве, одним из которых является труд Ипполита Гофштеттера[25], Распутин остался традиционно православным, хотя, по-видимому, имел представление о старообрядческих толках.

В патриархальной России, которую исходил вдоль и поперек Григорий Распутин, культ царя-батюшки был непререкаем. Он зиждился на вере в то, что в момент миропомазания, сразу после Духова дня, когда, по преданию, Мать – Сыра Земля раскрывает свои тайны, у святых врат Успенского собора новый монарх – то есть царь земной – встречает Царя небесного, Повелителя этого мира и всех последующих, вечно торжествующего светоча христианства. Это был почти священный канон русского народа, духовно сформулированный еще во времена Ивана Грозного и Иерусалима Небесного, которого первый царь истово чаял.

На знаменитом полотне Ильи Репина 1884 года «Прием волостных старшин Александром III во дворе Петровского дворца» изображен момент идиллического союза царя и народа. И кажется, что эта встреча крестьянских старшин, прибывших со всех концов страны, и монарха является не только воплощением государственного монолита, но и прямоты и доступности главы государства, открытого для встреч, прошений и бесед с простым людом. Нечто подобное мы можем увидеть и в коронационных альбомах XIX века, когда в дни торжеств новые император и императрица принимали в Андреевском тронном зале Большого Кремлевского дворца поздравления подданных. Со всех концов России шли к ним представители всех национальностей, сословий и вероисповеданий. Это был обряд взаимного знакомства монаршей четы с народом.

В действительности же путь к ступеням царского дворца для русского крестьянина был невозможен.