Чем ближе было время, когда излучение артефакта начинает действовать, тем больше я замечал, как слабею и мою ауру начинает корёжить. К счастью, я успел и перешёл в этот мир и в это тело. Яхту я взорвал, не хотел, чтобы она кому-то досталась, и вот вроде спасся. Хотя я сейчас в таком смятении, что ни в чём уже не уверен. Шансы на выживание пока не предопределены без проведения инициации.
Да и как тут её проведёшь? Нужны природные драгоценные камни, материал для создания пентаграммы и живые существа для проведения принудительной инициации. Без пентаграммы ещё можно обойтись, всё же проживание в Космической империи имело свои плоды в полученных знаниях, но остальное где взять? Ладно, камни я найду, но где взять живых существ? Я обычно использовал домашнюю живность. Нет, есть, конечно, возможность пустить на это дело тех, кто рядом со мной сейчас лежат, хотя это как-то не по мне. Правда, если я встану на грань выживания, то засуну в задницу свои моральные принципы. Но если есть возможность обойтись без этих крайних мер, я предпочёл бы именно обойтись.
Очень донимали жара и жажда. Из-за первой я обливался потом, что плохо, особенно если пот попадёт в раны, то загноение гарантировано. И похоже, кислород здесь был в меньшей концентрации, чем я привык. Но больше заботило полное отсутствие воды, и жажда уже становилась нестерпимой.
Я давно заметил, что, пока размышлял, проснулось, или, точнее, очнулось, ещё несколько раненых, и сейчас, не выдержав, один пополз к выходу, видимо тоже неходячий был, и стал звать на помощь. Кого, не знаю. Но, несмотря на его потуги, так никто и не пришёл. Он открыл дверь и выбрался в коридор. Отсутствовал с полчаса, а когда вернулся, сказал короткую фразу, которая вызвала у остальных, кто был в сознании, эффект разорвавшейся бомбы, настолько все были ошарашены. Это я всё по интонациям разобрал.
Сам я молчал, и когда меня у борозды нашли и куда-то несли, и здесь, чтобы не выдать, что ничего не понимаю, решив тянуть до последнего, изображая амнезию. Может, языка я и не знал, но всё же не дурак, и понять, что произошло, смог быстро. Да бросили, скорее всего, нас, решив, что глупо тратить дефицитную воду и пищу на пустынной планете на тех, кто и так может не выжить. Странно только, что место крушения покинули… Хотя если подождать пару дней в стороне, то потом можно прийти и вынести тела, пока они не завоняли, и закопать. Но гадать можно долго, поди знай, что тут правда, а что кривда.
К счастью, ни мои подозрения, ни других раненых не подтвердились. В самый разгар ора вдруг появился свет в коридоре, что заставило всех замолчать. К нам прошли трое: женщина, та самая, что помогала меня нести, и двое мужчин. Этих вижу впервые. Они принесли бадейку воды и ведро. Свет снаружи хорошо их освещал, и стало видно, что они помылись, значит, где-то рядом есть источник воды.
Для начала женщина, которая была тут явно старшей, довольно крикливо навела порядок. Пристыженные раненые и пострадавшие при крушении расползлись по своим местам, некоторым помогали, после чего она стала разносить в двух кружках воду. Принесли и мне. Вода была безвкусной, но живительной. Скорее всего, пропущенной через фильтры. После этого женщина слила из бадейки в ведро остатки воды и, макая в неё подобие губки, занялась омовением раненых, стараясь не касаться ран. Когда до меня дошла, тут – раз, и случился казус. Да-да, тот самый. И я мысленно проклял свой новый молодой организм. А женщина, осторожно обтирая меня, захохотала. Да это всех развеселило. Я смеялся не менее искренне, чем они. А той по фигу, посмеялась, помыла и его и дальше пошла, вот такая санитарка.
Мужики же обмытых по очереди выводили или выносили наружу. Видимо, в туалет. До примитивной утки тут, похоже, не додумались. Да ещё пришлось под некоторыми мыть, поздно пришли, кто-то сходил под себя, так что, думаю, поймёте, какая тут была атмосфера. Да ладно, нужно думать не о том, где нахожусь, а как пройти инициацию, так как для меня именно магия была панацеей и средством выживания. А возможно, и для остальных, поглядим ещё…
Следующие два дня я так и пролежал в том помещении с остальными ранеными, и без особой пользы. Если с плечом вроде ничего, вправили хорошо, я уже потихоньку использовал руку, не сильно тревожа, то вот рана на ноге пульсировала, стреляла болью. Тот араб, что время от времени обходил пострадавших, хмурился при осмотре всё больше и больше. При отсутствии медикаментов сделать он явно ничего не мог, да и жалостливый взгляд той женщины, которая в последний раз омывала меня, ясно показал, что если я не возьму спасение в свои руки, то загнусь тут от заражения крови, так как уже понял, что у меня по ноге начинает расплываться нагноение, которое вот-вот перейдёт в гангрену. Араб, конечно, пытался что-то сделать, снял лубки, почистил рану, но и только. Потом мне снова наложили шину.
Решив действовать, я пополз к выходу. Там стояло несколько самодельных костылей, сделанных из обломков судна, по весу лёгкие, чем-то на алюминий похожи, но всё же металл другой. Подобрав костыль по своему размеру, я с трудом встал. Слабость имелась, но головокружение быстро прекратилось. Прихрамывая, я выбрался наружу, под испепеляющие лучи двух местных светил. На мне были уже штаны с широкими штанинами, что позволило натянуть их на шину, благо перелом у меня был ниже колена, и рубаха, ею я и был изначально накрыт.
За всё то время, что я находился в этом теле, никто особого интереса ко мне не проявил, видимо, если у пацана на борту судна и были родные, то они погибли. К тому же долго скрывать, что местных не понимаю, я не смог, так что разобрались, что я говорю на другом языке, и это вызвало некоторое удивление, всё-таки парня знали, как и то, что языком местным тот владел, но посчитали это результатом травмы головы, которой тоже во время крушения перепало немало.
От всех движений, что я сейчас совершил, меня бросило в пот, поэтому, заметив рядом с входом балку, которую явно использовали как скамейку: на неё кусок пластика положили, чтобы не обжигать попы о раскалённый в лучах светил металл, я сел на неё и осмотрелся.
А неплохо выжившие здесь обустроились, некоторые, используя обломки, строили что-то вроде хижин. Каркас у двух уже имелся. От деревьев к судну шли двое с самодельными вёдрами в руках, наверное, воду несли. Значит, с водой проблем нет.
С пищей тоже более-менее разобрались. Тут навострились ловить каких-то зверьков вроде тушканчиков размером с кошку. Нас ими тоже кормили, зажаренными на костре. Но голод я не испытывал, из-за травм меня лихорадило и аппетит пропал, хотя съедал я всё, что мне приносили.
И сейчас меня заинтересовала самодельная клетка, в которой сидело несколько пойманных зверьков. Это хорошо, зверьки мне нужны, минимум три, а лучше пять. Ну и драгоценные камни. Я видел у той женщины, что нас омывала и кормила, в ушах серёжки с камнями, и не похоже, что с искусственными. По два камня в серёжках было, то есть четыре, ещё бы три – и нормально. Нужно прикинуть, что сделать и как, не зная местного языка, уговорить, чтобы мне и зверьков дали, и камней драгоценных, ну и отнесли подальше. Это было бы совсем кучеряво. Мне инициацию пройти нужно, другого способа спастись я просто не видел.
Кстати, нужную женщину, а я даже не знал, как её зовут, заметил у одной из хижин, она помогала её укреплять. А то, что это необходимо, я был в курсе. На этой планете властвовали песчаные бури, и одну нам удалось пережить, нам – это тем, кто находился в тот момент внутри основного корпуса судна, если кто в это время снаружи был, его могло и унести. Я криком привлёк к себе внимание женщины и помахал ей, чтобы она подошла. Та с охоткой оторвалась от тяжёлой работы. Когда она устроилась рядом, я взял палочку, тоже обломок, и на песке стал рисовать зверьков, нарисовал пять, указав на клетку и на себя. Потом пальцем коснулся её серёжек, жестами попросив их. Женщина очень удивилась, но сняла их и передала, а потом изумлённо и возмущённо вскрикнула, когда я остриём того обломка, что рисовал фигурки на песке, стал выковыривать камни. Я не ошибся, природные, то, что мне нужно. В общем, я выковырял все и вернул ей основы. Женщина грустно взглянула на меня, но забрала. А я не отставал, показал на камни на ладони и три пальца, мол, ещё три штуки нужно. Та не поняла. Тогда я взял один камешек, и снова показал три пальца.
