— Сука!

Остин с двумя пластмассовыми чашками кофе и парой картонных тарелок с большими кусками морковного пирога крутил головой, высматривая в толпе Монику. Он уже приметил свободное местечко на каменной скамье.

В ту же минуту он услышал крик Моники. Поставил чашки и тарелки возле клумбы с петуниями и, кинувшись на звук ее голоса, полез сквозь прутья ограды.

Моника чувствовала запах спиртного изо рта Билла. Она изо всех сил ударила его в живот, но он тут же схватил ее за запястья и так вывернул их, что она взвизгнула от боли. Грудью и бедрами он сильнее вдавил ее в ствол дерева. Извиваясь по-змеиному, она пыталась вырваться.

— Ну же, Моника, не ломайся… Гнев пересилил боль. Она отбивалась, как могла. Подоспевший Остин одним рывком отшвырнул Билла от Моники и нанес ему пару хорошо поставленных ударов. Билл в ответ со всего размаху заехал Остину в грудь, заставив его попятиться назад. Билл радостно хмыкнул в предчувствии легкой победы и замахнулся ногой, но Остин перехватил ногу Билла и завалил его на землю, после чего нанес ему еще два удара в грудь. Протянул руку Монике и сказал:

— Если еще хоть раз появишься рядом с ней, я убью тебя. Слышишь ты, недоносок! Без вариантов, тогда ты — покойник.

— Пойдем отсюда, — попросила Моника.

— Нет, я отведу эту мразь к шерифу. Ему это не сойдет с рук.

— Пожалуйста, Остин. Пойдем. Я не хочу никаких осложнений. В городе у меня налаживаются хорошие отношения, а если из-за меня начнутся неприятности, то все опять вернется на круги своя.

— Не волнуйся, все будет нормально. Остин схватил обмякшего Билла за воротник и потащил его к бельведеру, где рассчитывал найти шерифа.

— А что, если нет? — настаивала Моника.

— А мы посмотрим, — сказал Остин и пропихнул Билла между прутьями ограды.

Моника огорчилась из-за того, что Остин пренебрегает ее просьбами. Но разве это в первый раз? Он всегда вмешивался в ее дела. И улаживал их.

Внезапно она услышала голоса.

— Что происходит, Остин? — донесся до нее голос доктора.

— Где шериф? — услышала она вопрос Остина.

— Господи! Это же Билл Хайстетлер.

— Вот именно, шериф. Он напал на Монику Скай. Я требую судебной ответственности.

Моника застыла на месте. Руки у нее тряслись, а тело болело. Она чувствовала себя оскверненной. Хотелось заплакать, но она скорее провалилась бы сквозь землю, чем прилюдно обнаружила бы свою слабость.

— Моника? — показался из-за ограды Остин и взял ее за руку. — Пожалуйста, пойдем со мной, любимая.

— Я… — запнулась Моника, испуганно переводя взгляд из стороны в сторону.

Остин снял куртку и накинул ей на плечи, а потом поцеловал ее в затылок.

— Все кончено. Незачем больше прятаться. Не от кого бегать. Теперь я с тобой.

Она прикусила язык, с которого уже слетал вопрос: «Надолго?»

Помощники шерифа провели Билла Хайстетлера сквозь толпу и усадили в полицейскую машину. Когда перед собравшимися появилась Моника, по толпе пронесся сочувственный вздох.

— Мы с Моникой настаиваем на судебной ответственности, шериф.

— Правильно, Моника, — раздался женский голос, и из толпы вышла жена Джейка Симмонса.

— Так держать, Моника! — подбодрила Монику Трина и шагнула к ней ближе.

— Он ответит на полную катушку, Моника, — сказал какой-то мужчина.

Голоса слились в единый хор. Моника была ошеломлена услышанным.

— Билл Хайстетлер годами распускал сплетни о Монике, Остин. Никто всерьез его не слушал, потому что все знали, что его слова — ложь. Он пьяница и подлец. И Трэйс того же поля ягода! Она просто завистница.

— Верно. Зависть буквально распирает ее.

— Думаю, что Хайстетлеры никогда не могли простить Фостеру Скаю его щедрости. Уж они-то знали, что никогда не сделают для долины столько, сколько сделал старина Фостер. Билл и Верной — одного поля ягоды.

Моника не верила собственным ушам. Так долго она прислушивалась к мнению немногих недоброжелателей вместо того, чтобы выяснить, что думает о ней большинство горожан. Она заслуживала сплетен о себе, потому что не потрудилась узнать правду. Она чувствовала себя пристыженной и виноватой перед стоящими вокруг людьми.

— Извините.

— Вам не за что извиняться, — шепнула Мирна. — Мы рады, что вы готовы постоять за себя.

Моника робко улыбнулась. Остин прав. Ей незачем больше прятаться.

— Эй, люди добрые! — воскликнул Остин и сжал Монике руку. — Я не хочу, чтобы из-за Билла испортился наш праздник. Кроме того, сегодняшней ночью я намеревался совершить нечто особенное.

— И что же это может быть, Остин? — игриво подмигнул ему доктор.

Остин прижал к себе Монику и заглянул ей в глаза.

— Я намеревался сделать это наедине, но теперь передумал. Ты выйдешь за меня замуж, Моника? спросил он громко.

— Что? — растерялась она, застигнутая врасплох.

— Не сердись и не упрямься, ведь ты же знаешь, что мы созданы друг для друга.

— Остин… — пробормотала Моника и замолчала. Окинув беглым взглядом взволнованные лица стоящих вокруг людей, Остин продолжил:

— Проклятье, даже они понимают, что нам нужно быть вместе. Я хочу сообщить добрым жителям Силвер-Спе, что нашел здесь свою судьбу. Я люблю тебя, Моника. Пожалуйста, скажи, что согласна выйти за меня замуж.

Ни один человек в толпе не шелохнулся в ожидании ее ответа.

— Я выйду за тебя замуж, — прошептала Моника.

— Слава богу! — радостно крикнул Остин и нежно поцеловал ее.

По толпе пронесся восторженный вздох, а потом люди зааплодировали. Неожиданно небо озарилось яркими огнями фейерверка. После поцелуя горожане оставили Остина и Монику пережить случившееся наедине, говоря по дороге друг другу, что это самая лучшая и впечатляющая ночь, которую видел город за всю свою историю.

— Поедем на моем грузовике, — сказал Остин.

— А что будет с моим?

— Видишь ли, я его продал.

— Продал?!

— С твоего согласия, разумеется. Покупатель собирает старинные машины. Твой грузовик будет частью музейной коллекции. Соглашайся, Моника. На ходу он недолго протянет. Тебе нужен новый грузовик. Ты же сама говорила.

— Я не могу позволить…

Остин с помощью пульта дистанционного управления открыл дверцу своего грузовика.

— Я сорвал большой куш, — прервал он Монику, и уже подобрал тебе новую машину. Она сердито подбоченилась.

— Так всегда будет с нами, Остин? Он рассмеялся.

— Ах, ты имеешь в виду, всегда ли я буду готов разбиться ради тебя в лепешку? Ты об этом?

— Не совсем…

Остин распахнул перед ней дверцу и придвинулся к Монике вплотную, глядя на ее губы.

— Все произойдет с твоего одобрения, разумеется. Я предполагал, что ты сама пожелаешь выбрать машину.

— В таком случае… Остин Синклер…

— Да, дорогая? — откликнулся он чувственным голосом.

— Я бы хотела машину с одной из этих штучек, как в твоем грузовике.

— Конечно. С пультом дистанционного управления и прочим. — Он победно захлопнул за ней дверцу и прыгнул на водительское сиденье, затем склонился к Монике и поцеловал. — Есть одна проблема, которую я хотел бы решить до того, как мы тронемся дальше, Моника.

— Например, в чьем доме мы будем жить, да?

— Нет, это не проблема, потому что мы будем жить в твоем доме, ведь там тебе лучше.

— Ты… готов на это? А как же ремонтные работы в твоем доме?

— Я продам его. — Остин поцеловал ей руку.

— Тогда что? Ты не знаешь, беременна я уже или нет?

— И это не проблема, потому что если нет, то я намерен исправить это сегодня же.

— Остин, хватит меня дразнить! Какая другая проблема может быть?

Он посмотрел на небо и указал на полную луну.

— Интересно, услышу ли я от тебя слова любви до захода луны?..

— Но я…

— Нет, ты еще не говорила их.

— А мне кажется, говорила.

Он покачал головой и приблизился к ее лицу так, что их губы соприкасались.

— Скажи их.

— Я люблю тебя, Остин. Всем сердцем.