— Я тебе уже объяснил, что дело не только в том, что мы переспали. Бог с ним с этим сексом, с кем не бывает?

А действительно.

Вика внезапно вспомнила, как он стонал и подолгу смотрел ей в глаза, вбиваясь в её тело, но для такого, как Стас, признать, что это что-то значило — слишком, конечно же.

— Допустим. Не будем ходить вокруг да около. Да, определённые чувства к тебе у меня есть, да, довольно давно. Но давай посмотрим правде в глаза? В этом месяце у тебя полный завал с отчетами и два контракта на очереди, один из которых с партнёрами из Германии, а твоя всё ещё не уволенная помощница, по счастливой случайности, как ты знаешь, владеет немецким в совершенстве. Если ты будешь искать нового человека на мою должность в сжатые сроки, то не разгребёшь всё это и за полгода. Я не говорю, что я незаменима, но сейчас не самое удачное время, чтобы вот так рубить с плеча, — девушка отодвинула от себя заявление, уверенно глядя в глаза своему начальнику, спокойно улыбаясь. — Закроем квартал со спокойной душой, будем считать это испытательным сроком, если в течение месяца данный инцидент никаким образом не отразится на нашей работе, я останусь, если нет — сама приду с заявлением, тебе останется только подписать.

Стас в очередной раз понял, что только одна женщина, после его матери, вообще имела представление, как можно им манипулировать. В ответ он сухо кивнул, а Вика, победно улыбнувшись и предложив ему кофе, покинула его кабинет, виляя точёными бёдрами, наверняка зная, что он следит взглядом за каждым движением.

***

Он видел, как Игорь посматривал на Вику, сидевшую на кожаном диване в его кабинете. Она всегда находилась рядом на совещаниях, делая вид, что занята какой-то документацией, но, на деле, наравне с боссом анализировала все отчёты и доклады присутствовавших. А потом, являясь и по натуре и по образованию прекрасным психологом, говорила, на что стоит обратить внимание, а что перепроверить.

Этакая палочка-выручалочка в новой юбке, которая была короче на добрый десяток сантиметров, чем те, что девушка носила раньше. И Станислав даже подумал бы, что это было типичной бабской акцией «смотри, мудак, что ты потерял», если бы не знал, что Вика уже вторую неделю уезжала с этим пресловутым Игорем из здания бизнес-центра. Значит, немного не дотягивающие до звания «шлюшьих» юбки были для нового ухажера.

Не для него.

Единственное, что Вика сделала показательно, так это обрезала волосы по плечи и вернула свой пшенично-русый цвет.

Стасу он нравился даже больше, чем неестественно-рыжий, но об этом он решил умолчать.

А вот молчать о том, что начальник финансового отдела Игорь Троцкий его бесил одним своим присутствием, уже не было сил. Он бы уволил его, не глядя, чтобы не мозолил глаза своей довольной рожей, но сотрудником он был действительно незаменимым и талантливым.

Стасу было хреново осознавать, что даже будучи генеральным директором, он не мог выгонять людей направо и налево, потому что все его «хочу» разбивались о рамки, в которые он был загнан системой.

К его сожалению, отчёт Игоря был безупречным. Не к чему было придраться. Хотя хотелось неимоверно.

Совещание было окончено, Вика с улыбкой прощалась с коллегами, а Стас задумчиво глядел в пустоту перед собой, до тех пор, пока за стол перед ним не села его помощница, раскрыв перед собой ежедневник с корпоративной эмблемой.

— Станислав Алексеевич, я сегодня просмотрела все отчёты до совещания: в целом, всё в порядке, только у Орловой и Шуваева цифры в отчетах и докладах немного не сошлись. Не критично, конечно, но есть вероятность, что они пытались что-то намудрить в бухгалтерии. Реализованный товар ушёл по одной цене, а вам сообщили немного другую. Не хочу думать о них плохо, но, возможно, какую-то сумму они забрали к себе в карманы. Хотя не исключаю, что часть была по безналичному расчёту, а по нему еще не все документы готовы, — и снова этот официоз, который Стаса уже выводил из себя. В конце концов, их отношения до того инцидента были почти дружескими, но теперь Вика всегда обращалась к нему на вы. И это при том, что им обоим было по двадцать пять лет. Идиотство. — У Троцкого всё прекрасно, как и всегда.

— О, я даже не сомневаюсь. У него вообще всё идеально, да? — не удержавшись, съязвил в ответ мужчина.

Вика подняла на него взгляд и неопределённо повела плечами.

— Именно. Больше мне добавить нечего. Всё, что вы просили, я уже скинула на почту, — девушка закрыла ежедневник и расслабленно откинулась на спинку кресла. — Немцев я уже разместила в отеле, сегодня вечером встречаюсь с ними в неформальной обстановке, проконсультирую их по всем вопросам, чтобы завтра здесь до ночи не сидеть. Можно я пойду сегодня домой пораньше?

Стас посмотрел в глаза своей помощнице, пытаясь сдерживать нахлынувшее раздражение. Чопорная сука.

— Какие-то планы на вечер?

— Да, я же сказала, встреча с вашими партнёрами.

— А после?

— А всё, что после, вас уже не касается. Это выходит за рамки деловых отношений, помните?

О, он прекрасно помнил. Настолько хорошо, что хотелось выйти за эти рамки прямо здесь, на этом глянцевом столе, на котором бы оставались следы от её обнажённого влажного тела.

Тела, которым теперь наслаждался этот Игорь. Кстати, об этом.

— И давно ты с ним спишь?

Уловив неподдельную ярость в его голосе, Вика моментально решила поспешно ретироваться из кабинета, оставив его вопрос без ответа. Конечно, такая реакция Стаса была для неё ожидаемой. Что греха таить, взгляды её начальника уже давно выходили за рамки делового интереса, и та ночь, что они провели вместе, должна была расставить всё по местам. Но он, упертый баран, сам выбрал правила игры, и теперь сам же пытался играть не по ним. Это раздражало.

Уже у выхода из кабинета девушка была прижата к стене крепким телом своего начальника. Дыхание перехватило, но дурацкая привычка всё держать под контролем снова не давала ей дать волю эмоциям.

— Что вы, Станислав Алексеевич, не нужно так радикально, не хотите отпускать пораньше, так бы сразу и сказали, — попыталась отшутиться она, но расцветавшая на губах улыбка тут же потухла, когда её затылок был ощутимо припечатан к стене.

Сухие пальцы Стаса обхватили её подбородок: он вынуждал смотреть в глаза.

— Я спросил, как давно ты с ним спишь?

Его начинало выворачивать. Ему дико хотелось вытрясти из неё всю дурь. Сказать, что запрещает ей видеться с этим Троцким, просто потому что она принадлежит ему, Стасу, и никому больше. И пусть он повел себя, как мудак, пусть пытался соврать ей, себе, пресечь на корню всё, что могло бы быть между ними, сейчас он хотел привязать её к себе. Не сделать преданной, а в прямом смысле привязать ремнем или веревкой, чтобы всегда безропотно была рядом. Ему было это нужно.

Ему была нужна Вика.

— А я спросила, можно ли уйти пораньше. Как грустно, что сегодня мы игнорируем вопросы друг друга.

— Какая же ты язва, — почти прорычал он перед тем, как сорваться.

Несмотря на явную агрессию, до которой, казалось, можно было дотронуться, Стас целовал свою помощницу нежно. Гладил щёки, волосы, тёрся носом о её нос, словно боялся причинить больше боли, чем уже причинил. Он вдыхал запах её духов, не отрывая губ от напудренной кожи, и сжимал пальцами каждую часть тела, до которой дотрагивались лихорадочно блуждающие руки.

Она не сопротивлялась. Словно понимала, что ничего сделать с этим всё равно не смогла бы. Или не хотела.

Разницы всё равно никакой не было.

Потому что при любом раскладе его выходка и случайно брошенное в губы «влюбился в тебя, как мальчишка» решали всё.

***

С непроницаемым выражением лица она положила на стол заявление об уходе по собственному желанию.

— И как это понимать? — спросил Стас, подняв строгий взгляд на свою подчинённую, с которой, как ему казалось, в ближайшее время у них должен был сложиться ещё более эффективный тандем.

Она не просто была бы его правой рукой. Она была бы его любовницей, его женщиной: всем его миром, и Стас, правда, уже свыкся с мыслью, что участь одинокого волка ему больше не грозит.