И все же прямо сейчас ничто не может повлиять на мое счастье. Я кручусь на каблуках и вальсирую по коридору, направляясь к телефону, чтобы сообщить девчонкам.
– Как насчет ужина? – кричит вслед бабушка.
Я игнорирую ее и иду дальше. В своей спальне бросаюсь на кровать и пишу подругам:
Я поступила.
Хоуп опережает Карин на миллисекунду.
О БОЖЕ! Поздравляю!!!
Карин отвечает: ФОТКУ! ФОТКУ! ФОТКУ!
Я делаю фото письма и отсылаю его. Пока жду их ответа, возвращаюсь на кухню, накладываю в тарелку пасту, запихиваю в рот пирожок и бегу обратно в спальню. Бабушка и Рэй говорят что-то, но я их не слышу. Меня переполняет радость.
Когда возвращаюсь, нахожу в телефоне дюжину сообщений.
Хоуп: <3
Карин: ЛЮБЛЮ! ЛЮБЛЮ! ЛЮБЛЮ! ТЫ потрясающая!
Хоуп: Я так тобой горжусь. ТЫ станешь лучшим юристом В МИРЕ. Прошу, скажи, что будешь представлять меня, когда меня вызовут в суд.
Карин: ЭТО ЛУЧШАЯ НОВОСТЬ!
Хоуп: Когда мы сможем выбраться в город? Отказы не принимаются.
Я жую свою булочку, набирая ответы.
Я: А) У вас обеих теперь есть пожизненная бесплатная юридическая помощь.
Б) Давайте отпразднуем завтра. Я обещаю заказать достаточно, чтобы опустошить ваши кредитки.
Хоуп: Не может быть! Резервирую места в «Сантино».
Карин: Там нужно резервировать стол?!
Хоуп: Понятия не имею. Просто так говорят. Но мы можем снова поехать в «Мэлоун», если хочешь праздничного секса.
Я: У меня все еще остался номер того парня с прошлой субботы. Как насчет тебя? Твой огород вскопали прошлой ночью?
Они ходили без меня на вечеринку к Бо Максвеллу. Интересно, был ли там Такер? Если да, то кто был в его машине на этот раз? Мысль о его больших мозолистых руках на груди другой девушки заставляет меня стиснуть зубы от зависти, но я не имею права ревновать. В конце концов, я заблокировала его номер и недвусмысленно дала понять, что не хочу идти с ним на свидание.
Так почему тогда ты разблокировала его номер?
Насмешливый голос в моей голове заставляет меня закусить губу. Ладно, допустим, я разблокировала его номер. Но не потому, что хотела пойти с ним на свидание или что-то вроде, – просто подумала, что это может быть удобно в случае… в чрезвычайном случае.
Боже, как жалко это звучит.
Мой телефон разрывается, отвлекая меня от мыслей.
Карин: Нет, я была ангелом.
Хоуп: Лгунья! Боже, какая же ты лгунья. Когда она спустилась вниз, копна волос у нее на голове была больше, чем у Шер. Пошли ей фото своей груди. Прямо сейчас, или это сделаю я.
Карин: Ладно. Ненавижу тебя!
Иногда мне хочется жить с ними. Я возвращаюсь к пасте и жду фото от Карин. Когда картинка приходит, я едва не давлюсь макарониной.
Я: Ты что, целовалась с молодым волком?
Карин: Нет. С Брэдом Алленом.
Я шарю в базе данных своей памяти и вспоминаю парня ростом шесть футов четыре дюйма с круглым милым лицом.
Я: Нападающий форвард? Он похож на херувима!
Карин: Ага. Оказывается, он зациклен на засосах. Хорошо, что сейчас холодно, потому что топик после такого не наденешь.
Я: Кроме того что он пытался напиться крови из твоих сисек, тебе понравилось?
Карин: Было неплохо. Он знает, как пользоваться своим инструментом.
Я: Ха-ха! Моя теория про спортсменов подтверждается!
Хоуп: Судя по Такеру и Брэду Аллену, похоже, что гипотеза Би верна.
Карин: Вы обе знаете, что научные методы работают совсем не так, правда?
Я: Ага, но нам все равно.
Хоуп: Значит ли это, что ты повторишь с Такером?
Я: Сомневаюсь. Он хорош, но где мне взять время?
Мы переписываемся еще несколько минут, но мой всплеск адреналина уже на исходе. Я ставлю наполовину опустошенную тарелку на прикроватную тумбу и прижимаю к груди письмо из Гарварда. Это все происходит на самом деле. Все то хорошее, ради чего я так усердно трудилось, сбывается. Теперь ничто меня не остановит.
Я засыпаю с широкой, счастливой улыбкой на лице.
***
«В другой раз, курочки», – пишу я девчонкам на следующее утро после того, как Хоуп спрашивает, не пообедаю ли я с ними.
Хоуп: Ох, ну почему?
Я: Профессор Фромм пригласила меня посетить кампус, так что я прогуливаю свой последний урок и возвращаюсь в Бостон. И, к вашему сведению, я слишком хороша для вас.
Хоуп: Целую! Напиши, как все прошло. Жду не дождусь следующего года, когда мы все будем студентами в Бостоне!!!
Карин на уроке, но я знаю, что получу от нее сообщение, как только он закончится.
Я сажусь на красную ветку, ведущую к Гарвардской площади. Готова поклясться, даже станция метро тут пахнет лучше, чем все остальные остановки на линии, где воняет мусором, застарелой мочой и бомжами. Капмус прекрасен. Хочется широко раскинуть руки и закружиться в нелепом танце от счастья.
Согласно моей карте, около восемнадцати зданий, составляющих юридическую школу, находится на другой стороне кампуса. Нет причин для спешки, так что я пользуюсь моментом и неспешно иду, восхищаясь массивными кирпичными зданиями, деревьями, которые все еще не сбросили последнюю листву, и акрами кое-где еще зеленой травы. Это словно Брайар на стероидах. Даже студенты тут кажутся умнее, обеспеченнее и ходят с важным видом.
Большинство из них носит то, что я называю «униформой богатых девочек»: мокасины от Sperry, джинсы Rag & Bone и толстовки от Joie – те, что выглядят так, будто их достали со дна помойного бака, но на самом деле стоят пару сотен баксов. Я знаю это лишь благодаря гардеробу Хоуп.
Но то, что моя черная юбка и белый топ куплены в дисконте, не значит, что я не вписываюсь в это общество. Может, у меня и не так много денег, как у других, но я бы поставила свои мозги против мозгов любого здешнего студента.
Открываю настежь двери в «Эверетт», здание, где расположен офис профессора Фромм. На стойке регистрации представляюсь. Мне дают журнал, в который нужно вписать свое имя, а затем приглашают присесть.
Я жду не больше минуты, как из бокового коридора, который я не заметила при входе, появляется молодой человек в бело-голубой клетчатой рубашке и темно-синем галстуке.
– Здравствуйте. Я – Кейл Делакруа, – он протягивает руку.
Я автоматически пожимаю ее, не понимая, зачем он тут, и в то же время задаваясь вопросом, кому может прийти в голову назвать своего ребенка Кейл.
– Сабрина Джеймс.
– Отлично. Добро пожаловать в Центр юридической помощи. Вот бланк заявления. Если будет нужна помощь, свистни.
Он сует мне планшет с листом бумаги. Я просматриваю документ, не вполне понимая, зачем нужно заполнять бланк, чтобы увидеть профессора Фромм. Выдергиваю ручку из зажима и вписываю свое имя, но вдруг замираю. Не люблю выглядеть глупо, но сейчас понимаю, что лучше спросить, какого черта тут творится.
– Это юридическая помощь? Послушайте, я не…
Он перебивает меня:
– Не беспокойтесь, для этого и нужна юридическая помощь. Для малоимущих. – От последнего слова буквально веет снисхождением.
Волосы на голове встают дыбом.
– Я знаю, но…
– Вы не читаете по-английски? Hablo español? – Он вырывает планшет у меня из рук, переворачивает листок и сует обратно. Теперь форма написана на испанском.
– Я говорю по-английски, – рычу я сквозь стиснутые зубы.
– О, ладно. Я могу заполнить вашу форму, если вы не можете читать или писать. Тут много людей с такого рода проблемой. Это домашние проблемы? С владельцем дома или с жильцом? Мы не занимаемся гражданскими правонарушениями. – Он снова одаривает меня высокомерной улыбкой.
– Я студентка, – говорю я ему. – То есть буду студенткой.
С минуту мы смотрим друг на друга, пока он пытается переварить мои слова. Когда он наконец понимает, этот смертельно-бледный парень становится еще бледнее.
