Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Итак, повод был налицо. Иоанн заручился благословением матери, братьев, бояр и митрополита. Стал собирать войско. В Новгороде всполошились, послали за "опасными грамотами" для проезда в Москву своих послов. Но Иоанн выслал в Новгород "складную" грамоту о том, что прошлое крестное целование отменяется потому-то и потому-то. Видите, как просто. Не надо плевать в пол, не надо перекладывать грех на попа-самоубийцу. Просто написал казенный документ - и свободен!

30 сентября московское войско двинулось на Новгород, а 10 октября уже ночевало в Торжке. Тут в ноги князю упали новгородские бояре Клементьевы. Они ехали за опасной грамотой, да не доехали. А теперь просились в службу к Иоанну против Новгорода. Предательство - добрый знак! Новгородцы снова и снова посылали за опасными грамотами. Но "опасчиков" сажали в обоз, в Новгород коварно писали, что "опас" уже дан, не давать же другой! А куда ваши опасчики подевались, то Бог весть!

Иоанн подкрался к Новгороду на 120 верст, потом на 50, потом на 30. По новгородским волостям "ходил меч и огонь". Владыка новгородский Феофил упал в ноги князю, стал упрашивать и умаливать, клясться в верности. Князь молча отвернулся от посла, но велел позвать его обедать. Опять повезли взятки московским боярам. Опять стали соглашаться на неволю. Иоанн молчал, но полки неумолимо придвигал к проклятому городу. Были взяты ближние монастыри и Городище. Прямо на ходу продолжались переговоры с новгородскими послами. В общем, это был пустой базар для отвода глаз. 27 ноября новгородцы увидели своих послов, возвращавшихся ни с чем, а за ними переходило замерзший Волхов московское войско. Началась осада. Московские отряды посменно ходили кормиться по волостям. Новгородцы голодали. Каждые три дня владыка Феофил осмеливался снова просить у государя милости.

- Я не пойму, чего вы просите, - грозно ворчал Иоанн, - я сказал: теперь у вас будет мое государство, как на Низу, в Москве.

- Ой, да мы ж низового государства не знаем и не умеем, - лукавил Феофил.

- Государство наше таково, - милостиво разъяснял Иоанн, - вечевому колоколу в Новгороде не быть, посаднику не быть, а государство все НАМ держать, селами НАМ владеть, как владеем в Низовой земле.

Поняли новгородцы, что свободе их конец. Или конец жизни. Да тут еще слух прошел, что государь всех новгородцев выведет с их заразной земли в свои волости. Шесть дней думали, как быть. Потом согласились остаться без колокола, веча и посадника. Но остаться. Чтобы государь никого в неволю не угонял.

- Ладно, - согласился государь, - не буду. Хотите - верьте, хотите - нет.

Новгородцы обнаглели, стали добавлять мелкие пожелания, требовать с князя крестного целования. Князь гордо отказался. Подходило Рождество. Послы стали проситься домой подумать и попраздновать в кругу семьи. Князь не пустил. 29 декабря послы стали просить хоть какого-нибудь решения. Послов впустили к князю. Он сказал им: "Чего вы просили насчет суда и службы, тем я вас жалую". Послы обнадеженные пошли восвояси. Но скоро их нагнали московские бояре и передали слова Горбатого, что Новгород должен отдать Москве все волости и села. Опять в Новгороде начались совещания, предлагали князю часть волостей, торговались из-за монастырей и дани. Кое-как договорились, и 13 января 1478 года была совершена "присяжная запись". Боярин Иван Патрикеев провел собрание "лучших" новгородцев в закрытой палате. Веча на площади больше не было. После объявления условий компромисса новгородцы были приведены к присяге. По окраинам новгородским поскакали московские дьячки и офицеры, заставляли бояр да "детей боярских" целовать крест на верность Горбатому. Итоговый документ - присяжная грамота - был скреплен 58 печатями. Наместниками Иоанна в Новгороде были назначены братья Оболенские - Ярослав и Иван Стрига. Сам князь в Новгород въезжал только два раза на короткое время, потому что на улицах поверженного города свирепствовал мор.

5 марта Иоанн вернулся в Москву. Он привез с собой пленников - Марфу Борецкую и еще семерых новгородских заводил. В обозе князя звякал накрытый рогожкой священный символ новгородской вольницы - вечевой колокол. Марфу со товарищи отправили в тюрьму, а колокол подвергли высшей мере наказания казни через повешение. Ранним московским утром 6 марта 1478 года он был вздернут на кремлевскую колокольню - "звонить вместе с другими колоколами".

Тоска новгородская не унималась. Никак не могли понять в Новгороде нового бытия. Дурью казалось новгородцам после 600 лет республики отчитываться по мелочам, черт ее знает, в какую Москву. Их великий город привык вести собственную экономическую и внешнюю политику. В культурном плане Новгород всегда оставался русским. Его хозяйство было обозримым, управляемым, эффективным. Перспективы перед ним открывались европейские. И вот - Москва. Нет, с этим мириться было нельзя.

А Москву продолжали терзать внутренние распри, предавали и подставляли хранимые про запас ордынские ханы. Москва отвлеклась от Новгорода. Новгородцы снова стали пересылаться с Казимиром Литовским. Складывался опасный союз Новгорода с Литвой и частью Золотой Орды. Дело могло закончиться походом объединенных сил на Москву.

Здесь просматривается аналогия с мотивами битвы при Грюнвальде. Москва стала реальной угрозой самостоятельности своих "малых" европейских соседей, она заняла место павшего жандарма - Тевтонского Ордена.

Иоанн снова пошел на Новгород, как бы "миром". Стояла поздняя осень 1478 года - удобное время для провоза артиллерии по льду новгородских рек, озер и болот. Горбатый снова хитрил: ехал сам по себе, в сторонке. Армия спешно собиралась и двигалась на северо-запад под командованием его сына, будто бы на немцев. Новгородцы разгадали маневр и заперлись в городе. Московские приверженцы стали бежать к Горбатому. Архиепископ послал к Иоанну за опасными грамотами для беглецов. "Я сам - опас для невинных и государь ваш", - отвечал князь.

- Откройте ворота, а я уж разберусь, кого пасти, а кого - сами понимаете.

Непрерывная пушечная пальба подтверждала добрые намерения Горбатого. Наконец ворота отворились. Новгородское начальство упало в ноги князю. Иоанн продолжал игру. Благословился у архиепископа, громко, чтобы все слышали, провозгласил прощение и милость Новгороду, поселился в доме новоизбранного посадника, будто бы и не был этот чин запрещен присяжной грамотой и крестным целованием. Пока лилось вино и ощипывались лебеди, пока под рожки и гусли праздновали встречу дорогого гостя, спецназ шуровал по теремам непокорной новгородской верхушки. Владыка Феофил был схвачен и сослан в московский Чудов монастырь с конфискацией имущества, 50 "лучших" людей новгородских подверглись пыткам в ту же ночь застолья. 100 человек были казнены, 100 семей купцов и детей боярских разосланы по низовым городам. Вот кто, оказывается, придумал депортацию народов - Горбатый!

44
{"b":"63263","o":1}