— Да сколько же их тут? Две, не меньше! Кис-кис-кис! Сучьи твари! Откуда?!

Раздалось шипение, и опять ему одновременно прокусили правую ногу и руку. Ник завыл и принялся отдирать одичавших хищников от себя, но это принесло еще больше страданий, потому что они намертво вцеплялись когтями в его плоть.

Стоило ему оторвать от себя одну кошку и откинуть ее подальше, как она возвращалась и начинала вонзать в него свои тонкие острые зубы с еще большим бешенством.

В какой-то момент он увидел в дверном проеме несколько силуэтов. И пока он боролся с двумя кошками, ему на спину подкинули третью.

Ник взвыл и почувствовал, что вот сейчас-то точно потеряет сознание. Но все оставалось по-прежнему. В ярости ему все же удалось удобно схватить одну кошку за горло, и он принялся ее душить, но тут же его щедро окатили ледяной водой. Кошки прыснули от него во все стороны, и мокрого Ника схватили.

Крепкие наглые силуэты, стоящие в дверном проеме, обступили его и сорвали одежду. Обезумевшего от такого пробуждения, обнаженного Ника скрутили, нагнули и поволокли вниз. Царапины и кошачьи укусы горели страшно.

Двери открылись, и его вышвырнули в сад за домом. Тут, за высоким забором, среди яблонь горели высокие факелы и стояли крепкие ребята. Ника отпустили, и он увидел еще двух таких же голых перепуганных парней.

— Хватит спать! — громко крикнул кто-то. — Молодые парни — и все время спят! Займитесь лучше делом! Вот! Поймайте себе обед!

И тут же прислужники открыли ящики и выпустили на волю кучу перепуганных куриц, которые в один миг разлетелись по всему двору.

— Лови! Лови! Лови! — заулюлюкали зрители.

— Бегом! — кто-то пнул Ника по заду, и он вылетел в центр сада.

Голым ловить одичавших курей ему еще не доводилось. Тревожно горело желтое пламя факелов. Толпа крепких ребят постоянно кричала, свистела и выла от неимоверной радости. Проклятые куры летали по всему саду, теряя перья, подпрыгивая и шелестя своими крыльями прямо около лица.

Поначалу Ник еще пытался прикрывать срам, но тут же понял, что ловить курей и прикрываться никак не получится. Он думал было постоять в сторонке, но тут же получил укол копьем в задницу и понял, что ему все же придется выловить всех куриц.

Холод густой осенней ночи поначалу заморозил шипящую боль кошачьих царапин, но потом стали неметь ноги и руки.

Поймав очередную курицу, Ник нес ее в коробку, рядом с которой было поставлено высокое кресло, укрытое медвежьей шкурой. В кресле сидел все тот же коротко стриженный темно-русый человек с седыми висками. По его лицу невозможно было понять, доволен ли он происходящим, и только в глазах его плясали отблески желтых огней. Рядом с ним на траве, как собачонка, сидел светлый мальчик с пухлыми щечками, и мужчина задумчиво приглаживал его густые волосы.

От холода, ужаса и усталости голые парни начинали валиться с ног. Часто, к всеобщему ликованию, они поскальзовались на влажной траве. Их постоянно подбадривали ударами плетки или палкой. В конце концов Нику было уже плевать на все, и он просто с холодной злобой хватал куриц за крылья и таскал их в ящик.

Вскоре все трое стояли перед креслом на коленях. Вид парней был страшен: дикие, исцарапанные, все в перьях, дрожащие от холода и позора, они подавленно молчали. Мужчина с мальчиком молча встали и ушли.

— Ну вот! — опять раздались грубые голоса. — Поработали, теперь можно будет и поесть!

Тычками и пинками их погнали в служебную пристройку и усадили за стол. Тут было немного теплее, чем на улице. Горели масляные светильники. Все трое сели за стол, уставленный тарелками с жареной курицей, картошкой, икрой, салом и квасом.

— Страданием заработали наслаждение! Поработали — теперь развлекайтесь!

— Раз-вле-кайтесь! — злобно прошипели на самое ухо Ника.

Ник вздрогнул, протянул дрожащую исцарапанную руку и взял куриное крылышко. Остальные парни тоже принялись запихивать в себя еду.

— Вкусно? — кто-то черный навис над головой.

Ник, испугавшись, кивнул.

— Превозносите Повелителя, ничтожества! — гаркнул другой и ударил палкой по спине соседа Ника.

Ник что-то замычал набитым ртом, и из глаз его потекли слезы.

— Радуйтесь! Радуйтесь, суки! Всем велено радоваться!

И Ник все кивал благодарственно, запихивая в рот явства, пытался улыбаться и незаметно смахивал огромные слезы с глаз.

Вгрызаясь в горячую курицу, Ник стал потихоньку отходить от шока, но вдруг опять почувствовал холод за спиной. Чуть повернув голову, он боковым зрением увидел обладателя серебряных висков. И хоть Господин просто молчал, но тут же вся еда в горле встала колом. Остальные тоже замерли.

Единственный с удовольствием не спеша обошел вокруг стола, оглядел голых едоков, потрепал одного по головке и ушел.

Ник сглотнул и почему-то подумал о том, что Господин был бы даже красив, но в нем обитало столько ледяного холода внутри, что всякая красота замерзала и выходила мертворожденной…

После обеда тучи рассеялись, выглянуло солнце и стало тепло. Голые березы качались на ветру, сосны шумели.

Ник с Вэном сидели за амбаром на лавочке и молчали.

Вэн облизал губы и тихо сказал:

— Глядя на тебя, я себя вспоминаю, как я «служил». Одно время я не понимал, как мне удалось выдержать все это. Почему я не удавился, не сошел с ума. А потом… Стал думать потихоньку. Сейчас у меня много времени для подумать. Работа-то тупая. Отнеси-прибери, говно подотри, тело работает, а бошка-то свободна, вот и начал в прошлом копаться — как так, что помогло выжить?

Ник, прищурившись, посмотрел на профиль Вэна. Шрам был на другой стороне, и казалось даже, что его и вовсе не было, и поэтому Вэн был очень красивым. Сочный малиновый румянец на щеках и густые черные брови.

Сердце стало большим и жарким.

— И сейчас я понял, — продолжал Вэн. — Я выжил только благодаря надежде. Я верил в лучшее — и только тем и спасся. Сам бы я никогда не выдержал столько горя и несправедливости, столько издевательств. Но я просто переложил все свое горе и отчаяние на эту Надежду, на Веру, потому что ОНИ же огромны! Они так сильны и могущественны, поэтому, решил я, пусть ОНИ, пусть Надежда и Вера несут за меня мое горе, а сам я стал просто болванкой. Просто какой-то лошадью — которую запрягли, и она тупо тянет в гору эту телегу. И сейчас я понимаю, что только это и спасло меня. Надежда меня не обманула, — он слегка улыбнулся. — Я проскочил через весь этот поганый ад невредимым, — он провел пальцами по шраму. — Ну… почти… — и опять улыбнулся. Вздохнул и посмотрел на Ника. — Поэтому и ты надейся. Просто надейся, и все. И выживешь.

— На что надеяться? — Ник услышал свой голос и вздрогнул.

— На лучшее. На счастье…

— Я хочу надеяться… на тебя… — вдруг прошептал Ник и испугался еще больше.

Вэн смутился и замолчал. Ник пристально посмотрел на него, но Вэн отвернулся, подставляя вместо себя свою красивую белую шею. И глядя на его черные густые волосы, Ник вдруг только сейчас увидел, как много у него седых волосков. А ведь они ровесники!