Арина вошла в зал, а Карина, увидев её, фыркнула и пошла выполнять заказы.

– Ваник Ашотович, ваш поступок заслуживает похвалы! – сказал Женька, который внезапно понял, что его шеф не так плох, как кажется.

– Глупости! Это просто пакет с едой и всё! – махнул рукой мужчина.

Ванику Ашотовичу вспомнилось его детство, о котором он хотел бы забыть. Глухая деревенька, отчий дом, который можно спутать с хлевом, девять детей и все хотят есть, и родители пытаются изо всех сил обеспечить хотя бы необходимым отпрысков. Почему-то эта молодая мамочка напомнила его матушку, которая так же не спала ночами, была худа и измотана. Самым ярким воспоминаем о её внешности было: большие карие глаза.

Таинственный посетитель внимательно за всем происходящим наблюдал, делая про себя определённые выводы.

Вечер наступил внезапно, посетителей становилось всё меньше, пока совсем не осталось. Женька убирал со столов, а уборщица протирала их. Арина сидела за барной стойкой и рисовала. Она так углубилась в процесс, что не заметила, как подкралась Карина. В глазах подруги заблестели алчные искры, и она мигом выхватила скетчбук из-под владелицы:

– И кого мы там рисуем?

– Карина, отдай! – кинулась отвоёвывать Арина своё сокровище.

Женька и Галина Петровна озадачено посмотрели на проделки этой черноволосой бестии.

– А фиг тебе! – и Каринку понесло на кухню, Арина – пулей за ней. Сколько бы играли они в догонялки, точно не сказать, но Карина оступилась и выронила скетчбук, он, пролетев в воздухе, угодил прямиком в печь, где готовились хачапури. Карина не ожидала такого поворота, она хотела немного позлить подругу, а не сжечь её творения.

– Бли-ин! Прости, прости!

– Карина! – в этом коротком слове было столько боли, глаза Арины заблестели и стали влажными.

Внезапно на кухню зашёл Женька, он пересёк её чёрной молнией, создавая ветер за собой, не моргнув глазом, засунул руку в алую пасть печи и извлёк уже опалённый и горящий альбом для рисунков, второй рукой он погасил его. Карина и Арина побледнели и замерли на месте, как в землю проросли, даже моргать на секунду забыли. Первой опомнилась от зрелища Арина и, подбежавши в Женьке, первым делом схватила за ту руку, что побывала в печи.

– Ты что, больной? Ты ожоги получил! – да только когда Арина развернула его ладонь, чтобы осмотреть, поняла, что ожогов-то и не было, кожа была запачкана золой, но волдырей или покраснения не было.

– Э… Это как? В этой печи хачапури до хрустящей корочки жарятся, а твоя рука осталась цела? – изумлению девушки не было предела.

Женька пожал плечами.

– И это твой ответ? – фыркнула Карина, у неё самой, наверное, седые волосы полезут после увиденного. Ей захотелось треснуть этого пиромана.

– Ну, ты блин, Дейнерис Бурерожденная! – сказала поражённая Арина.

– Нет, не Бурерожденная, а «Молнией и громом рожденный»! – не без толики иронии ответил Женька.

– О, Боже! Вызовите скорую! У нас тут псих, маразмом порождённый! – закатила глаза и покрутила у виска Карина.

– Кстати, а что это за блокнот-то Вселенской важности? – поглядывая на скетчбук, спросил Женька, и в его глазах блеснуло любопытство. – Можно посмотреть?

– Да, конечно, ты же рукой за него рисковал! – согласилась Арина, в обыкновении не имевшая привычки показывать свои творения, но ради Женьки решила сделать исключение.

Ребята вернулись в зал и уселись за барной стойкой, Женька сидел на стуле и листал скетчбук, там были и быстрые зарисовки разных животных, некоторые из них были довольно-таки диковинными, и хотелось задаться вопросом, что нужно было принять на душу, чтобы подобное придумать. Были и города с различными зданиями, особенно привлекал внимание один рисунок, который выполнен был с особым трепетом: на нём был изображён на заснеженном пейзаже огромный четырёхглазый крылатый монстр, созданный изо льда, и малышка с белыми, как снег, волосами. Зверь склонил к ней клыкастую морду, а она обхватила его нос своими маленькими ладошками. Вот вроде это простая картинка, выполненная цветными карандашами, только было что-то в ней завораживающее, Женька долго в неё всматривался и не мог понять, что именно, и только-только его настигало понимание сути рисунка, как оно тот час ускользало.

– Красивый рисунок! – лишь сказал Женька.

– Мне тоже навится. Эта девочка на рисунке – ледяная фея, последняя из своего рода, а зверь – из расы дракари сэда, также вымершей, но не из нашего мира, а из другой вселенной. – Внимательно наблюдая за реакцией на рисунок, ответила Арина, и на её сердце стало грустно.

– Блин, ты что, всё ещё в своём возрасте веришь в фей? – фыркнула Карина. – Ой! Меня Айдар ждёт! А тут с вами засиделась, – взглянув на часы, висевшие на стене, спохватилась девушка и начала собираться.

– Это кто ещё? – решила не заводиться на этот раз Арина.

– Мой новый парень, тот прекрасный посетитель! – мечтательно закатив глаза, ответила девушка и побежала переодеваться.

– Она не зря полдня перед ним попой крутила! – ёрничала Арина, и в её глазах заблестели смешинки.

– А по-моему, вера во что-то прекрасное и пусть не материальное, это чудесно! – ответил Женька.

– Ага, слышала бы тебя Каринка! – с иронией в голосе ответила Арина.

– Итак! Одну уже пристроили… точнее, она сама пристроилась, осталось тебя сбагрить кому-то! – потирая алчно руки, приговаривал Женька с улыбкой на лице, а в глазах запрыгали смешинки.

– А может, давай тебя пристроим… например, Галине Петровне нужен молодой муж? – ехидно промолвила Арина, не заметив, что уборщица проходила сзади.

– Боюсь, единственное вакантное место, которое осталось, – это любовник, ибо муж уже есть! – Галина Петровна снисходительно улыбнулась, обнажив ряд белых зубов.

От голоса женщины Арина подскочила на месте.

– Простите, пожалуйста! – застыдилась девушка, а парень тихо хихикал над подругой.

– Да, ладно уж! Я могу у вашей Каринки жениха увести! Да! Да! Я ещё ничего! – и Галина Петровна деланно стала поправлять платье до колен и причёску, изображая девушку, которая собирается на свидание.

У этой женщины явно был талант к пародированию и чувство юмора, посему осталось загадкой, что она делает за мытьём унитазов?

– Да вы – талантище! – воскликнул поражённый Женька.

И все трое рассмеялись.

– Что за обильный смех, а? – нахмурила изящные брови Карина, которая вышла переодетая в открытый сарафан и обутая в сандалии на высокой танкетке.

– Ничего, так… обличаем скрытые ранее таланты – загадочным тоном ответила Арина, подмигнув уборщице, которая заговорщически скрывала улыбку.

– Ну-ну!

За окном засигналила машина, и Карина, выпрямившись, сказала:

– Ладно, я пошла, а вы закройте тут всё! – и её как ветром сдуло.

Женька схватился за плечо, где была странная рана:

– Ай… – сквозь стиснутые зубы вырвалось из уст Женьки, и весёлое выражение лица тотчас помрачнело, а кожа стала серой.

– Что с тобой? – озадачилась Арина, её взгляд стал пристально обращённым к другу.

– Ничего! Просто синяк где-то поставил, а теперь ноет, зараза! – отмахнулся беззаботно парнишка.

– А ну покажи! – и Арина подошла к нему, а он с опаской отстранился.

Женьке на миг померещилось, что к нему приблизилась не подруга, а призрак с белыми волосами. А потом голова разразилась ноющей болью. Какие-то отдалённые голоса звучали в голове: «Я выяснил, когда проходит жатва!», «…феи…», «…проклятый дом…».

Над зданием кафе стали клубиться тяжёлые сизые тучи и кое-где простреливали молнии.

«Это опасно!»… «…это мои друзья “День” и “Ночь”…»… «Эрик, это опасно!» Эти слова заглушали взволнованные голоса Арины и Галины Петровны, которые испугались за схватившегося за голову и побледневшего Женьку.

– Ого, ты видела, Арина, там, кажется, молния блеснула? – удивлённо вырвалось у Галины Петровны, коротая оглянулась на окна.

Женька судорожно пытался вытащить капсулу из пачки, но блистер выпал из трясущихся рук. Перед глазами заплясали адский танец круги, шум становился всё докучливее и ближе, а боковое зрение почему-то цеплялось за отблески молний, к горлу подступила тошнота. Чей-то голос надоедливо звучал в голове.