В комнате осязаемо повисла звонкая хрустальная тишина. Элизабет захотелось слиться с орнаментом на обоях, чтобы не спугнуть момент откровенности, но увы, судя по виноватому выражению мисс Джейн и хмурым взглядам других женщин, тема подметных писем была здесь под строжайшим запретом.

— Это было бы неплохо, — поспешно заговорила мисс Стоукс. Голос у нее был немного хрипловатый и такой же резкий, как черты ее неправильного лица, в котором, впрочем, было что-то притягательное. — Однако вчера Ханна, наша горничная, прибираясь в комнате одной студентки, вдруг услышала зловещий смех на лестнице, которая находилась за стеной. Ханна как раз вытирала пыль с конторки и с удивлением заметила пробитые в стене небольшие отверстия. Заглянув в одно из них, она увидела, как по лестнице бесшумно слетела белесая фигура. Ханна сейчас же покинула это крыло и устроила истерику на кухне.

— Придется сделать внушение горничным. Некоторые люди готовы узреть привидение даже в собственной тени, — устало вздохнула Диана. — Это очень старый дом. Толщина стен в комнатах здесь не меньше фута! Ханна могла бы увидеть что-то сквозь дырку, только если бы отрастила себе глаза как у лобстера, на ниточках.

— А в чьей комнате она была? — спросила вдруг мисс Кроуфорд.

— У Джулии Тернер.

В это же время в одном из кабинетов Дарвеля Алекс Рэндон и Джайлз Бартон готовились к встрече с неуловимым Крейтоном. Студент должен был подойти с минуты на минуту. По мнению Алекса, антураж для допроса подозреваемого подобрался самый подходящий: остекленевшие взгляды меховых чучел в стеклянных шкафах, костяная ухмылка человеческого скелета и многочисленные трупики мертвых бабочек, похожих на засушенные цветы, развешанные по стенам. Джайлз, как-никак, преподавал биологию.

Друзья не теряли времени зря. С утра они успели изловить старого мистера Ролла, привратника Корвин-колледжа, до того, как старик отправится в любимый паб. Тот подтвердил, что в Ночь всех святых он носу не казал из сторожки и потому не видел, чтобы кто-то взбирался на часовню. «Кто же знал, что несчастному джентльмену взбредет такое на ум в ту пропащую ночь!» Затем Рэндон уже без помощи приятеля отыскал того господина, который привел в колледж пропавшую Мэри Диккенсон. Им оказался местный лодочник; он поймал девчонку на реке ранним утром, когда она пыталась отвязать одну из лодок.

— Вряд ли она собиралась поплавать, в такой-то туман, — рассуждал мистер Стоун, попыхивая трубкой. — Вот топиться здесь в самый раз. Все дно водорослями заросло, не выплывешь. Я и решил проводить ее в колледж, от греха подальше.

— Как вам показалось, девушка была напугана? — спросил Рэндон.

— Да нет, тихая была, как голубица. Плакала только. Я отвел ее к себе в дом, приоделся почище. И отправились мы в замок, будь он неладен. Только привратницкую миновали — девчонка будто сбесилась. Да вы сами видели.

Рэндон поблагодарил старика и дал ему монету за беспокойство. Лодочник за время своей карьеры давно наловчился определять размер вознаграждения наощупь. Опознав ладонью полсоверена, он немедленно преисполнился благодушия.

— Если вспомните какие-либо подробности, не сочтите за труд меня известить, — попрощался Рэндон.

— Конечно, сэр. Должен сказать, сэр, в мое время леди были как леди. Не то что эти попрыгуньи с книжками.

Еще больше Рэндону хотелось расспросить саму мисс Диккенсон, но блэкторнские дамы не выпускали ее из лазарета и стерегли как зеницу ока. Интересно, выберется ли Элизабет сегодня к ним в гости? Все утро она была занята обустройством их временного жилища на тихой Мэнсфилд-роуд. Нужно было раздобыть хорошее молоко и адрес детского врача на всякий случай, привезти уголь, а еще камин в большой гостиной почему-то дымил — в общем, Рэндон оставил жену и миссис Ходжес в эпицентре хозяйственных хлопот.

Раздавшиеся в коридоре четкие спокойные шаги разом вытряхнули его из теплых семейных воспоминаний. Минуту спустя в кабинете появился Чарльз Крейтон. Волна ниспадающих на лоб рыжих волос, спортивная фигура, обаятельное умное лицо и щегольской костюм — да, этот молодой человек с первого взгляда умел расположить к себе. После коротких приветственных слов Рэндон сразу перешел к делу:

— Будьте любезны вспомнить, что вы делали вечером накануне Ночи всех святых, — попросил он. — Вы в тот день встречались с мистером Алертоном?

Чарльз уселся, аккуратно поправив брюки, и ненадолго задумался:

— Да, действительно. Мы с ребятами заглянули в «Гусь и свисток» на минуту. Там Алертон меня и нашел. Но, между прочим, полиция уже расспрашивала меня об этом. — Он смотрел на своего преподавателя и приезжего лорда с дружелюбным недоумением.

Рэндон проигнорировал последнее замечание:

— О чем вы говорили?

— О моей учебе, конечно. Мистер Алертон рекомендовал мне серьезнее относиться к занятиям: говорил, что сейчас овладение тонкостями магии должно быть для меня на первом месте. Ну, вы-то понимаете.

Алекс отлично его понимал. Чарльз Крейтон, как и он сам, принадлежал к одному из двенадцати старинных родов, обремененных магическими талантами.

— Вы поссорились?

— Конечно, нет! Хотя мистер Алертон умеет… умел быть крайне настойчивым.

— Узнаете ли вы этот предмет? — спросил Рэндон, доставая на свет божий потрепанный редингот. Он очень рассчитывал на эффект неожиданности. Крейтон слегка напрягся, и беззаботное выражение исчезло из его глаз.

— Кажется, у меня есть похожий плащ…

— Может, сравним?

— Вернее, у меня его уже нет. Точно, я как раз забыл его в пабе в тот вечер. Моя память в последнее совершенно неуправляема! — Студент с нарочитым раскаянием пожал плечами. — Наверное, это все последствия простуды.

— Вполне возможно, — иронически заметил Рэндон. — Что ж, если вы больше ничего не можете вспомнить…

Крейтон с видимым облегчением поднялся, но Алекс его остановил:

— Последний вопрос: Алертон ведь занимался не только с вами? Помните ли вы студента по имени Лайон Уэсли? Он на два курса младше вас.

Этот безобидный вопрос произвел куда больший эффект, чем трюк с рединготом. Крейтон побледнел, над верхней губой выступили капельки пота.

— Помню, — ответил он очень ровным голосом. — Но Лайон проучился у нас всего месяц. И уехал.

Рэндон кивком отпустил студента, который был явно рад поскорее оказаться за дверью. Вскоре его шаги затихли вдали.

— При чем тут Лайон Уэсли? — поинтересовался Бартон.

— При том, что он тоже из магически одаренной семьи, и тоже учился у Алертона.

— Ты мог бы спросить о нем у меня. Я помню этого мальчика. Хороший товарищ, способный студент. Жаль, что ему пришлось уехать. Кажется, здоровье его матери внезапно ухудшилось, и она выразила желание, чтобы сын был рядом с ней.

— Странно… — Рэндон прошелся по комнате. По старой привычке, так ему лучше думалось. — Я видел леди Уэсли на балу в Михайлов день, и выглядела она прекрасно.

Бартон только пожал плечами: «Женщины!» Как будто это все объясняло.

— Ничего страшного, — сказал он. — Лайон может продолжить учебу в следующем году.

— Какие отношения были у молодого Уэсли с Крейтоном?

— Самые дружеские. Да, Чарльз многих отталкивает своим поведением. Готов признать, что этот молодой человек обладает более острым и глубоким умом, чем большинство других студентов. Так что он, если можно так выразиться, имеет право на некоторое высокомерие.

Рэндон скептически хмыкнул.

— … но с Лайоном они сразу сдружились. С ним было невозможно поссориться, понимаете? Юный Уэсли восхищался Крейтоном, ходил за ним по пятам. Тот, кажется, ему покровительствовал.

— Да уж, Крейтоны умеют вызывать к себе симпатию. Это у них семейный талант. Отец Чарльза, лорд Крейтон, — самый искусный дипломат из всех, кого я знаю. Блестящий джентльмен, фейерверк остроумия, душа любой компании.

— Я все-таки не понимаю, какое отношение эти знатные господа имеют к нашему делу?