И это раздражало. Не возбуждало.

Нет. Возбуждало.

— Ты закончил? — огрызнулась я.

Он пожал своими массивными плечами и перестал смеяться, оставив лишь улыбку на своем красивом, все еще чисто выбритом лице. На лице, которое он несколько раз пытался брить сам, пока ему не пришлось просить меня снова о помощи. Я знала, что он думал о том почти поцелуе, что чуть не случился две недели назад. Я не переставала о нем думать.

Попробует ли он еще раз?

«Боже, надеюсь, что да». Если бы Эмма не вошла тогда, я бы накинулась на этого человека. Прямо как сейчас. Если бы нас ничто так быстро не прерывало, я бы взобралась на него как на дерево. Его редкая глупость только дополняла мое непреодолимое влечение к нему.

— Теперь что, черт возьми, произошло, что мне послышалось, будто ты себе навредил. Ты выглядишь совершенно нормально, по-моему.

О, черт. Эта улыбка стала только шире.

— Правда?

Я наступила себе на ногу, пытаясь не улыбнуться.

— Меррик.

— Ладно, ладно. Прости, просто мило знать, что ты находишь меня привлекательным.

Он пытался поймать меня на крючок. Я знала это, но не могла перестать зацикливаться на нем.

— Конечно, нахожу. Я всегда считала тебя привлекательным.

В этот раз его улыбка сопровождалась самым глубоким — и самым мужественным — оттенком розового на его щеках. Боже, этот мужчина был красивым. От шрама, пересекающего левую сторону его лица, сложно было отвести взгляд. Клянусь, я могла пялиться на него весь день и не устать.

— От этих чертовых костылей больно, — сказал Меррик, подняв руку.

У меня глаза расширились при виде ободранной красной кожи на тыльной стороне рук.

— О Боже, Меррик, почему ты мне не сказал?

Он покачал головой и закатил глаза. Конечно, он не сказал бы мне. Он мастерски умел держать все в себе.

Я подошла ближе, чтобы получше рассмотреть. Раздраженная кожа выглядела болезненной, некоторые шрамы от предыдущих ожогов в том же месте покраснели. Я могла только представить, как сильно они на самом деле болели.

— Было бы не так плохо, если бы я мог передвигаться из душа в комнату без этих чертовых штук. Я хожу с ними неправильно?

Я покачала головой и подняла его руку, тщетно стараясь не обращать внимания на эти его плотные мускулы под моими пальцами.

— У тебя отлично получается с ними ходить. Это случается чаще, чем ты думаешь, но нормальные люди говорят кому-нибудь, прежде чем дойдет до такого.

— Да, ну, ты же знаешь лучше, чем кто-либо, что я не нормальный, — сказал он тихим тоном.

Я посмотрела ему в лицо и увидела, что его взгляд был направлен на меня, как будто он действительно смотрел на меня. От его отсутствующего и пустого взгляда мне захотелось зарычать от разочарования. Это был первый раз, когда всеми фибрами моего существования мне хотелось, чтобы он мог видеть. Впервые мне хотелось, чтобы прошлое не настигло кого-нибудь еще.

Я чувствовала его дыхание на моем лице, не осознавая, насколько близко он был ко мне до этого момента. Понадобилось бы всего лишь одно движение, чтобы прижаться губами к его губам. Если бы он только знал, каким сексуальным он на самом деле был, я не думаю, что ему было бы дело, что я о нем думала. Но взгляд на его лице говорило мне, что ему было дело, и он волновался.

— Ты лучше, чем просто нормальный, Меррик.

Никто из нас не дышал, воздух вокруг нас был наэлектризован. Я почти слышала треск, и я чертовски уверена, что чувствовала это.

Позволив его руке опуститься, я отступила от него, прежде чем совсем потеряла голову. Запах его геля для душа свел с ума мой желудок, не говоря уже о том, что произошло немного позже.

— Я приготовлю немного мази. Вероятно, тебе следует отказаться от костылей на некоторое время, чтобы не стало еще хуже.

Он кивнул и на ощупь обошел кровать, затем медленно сел и отбросил костыль в сторону.

— Тогда не возражаешь найти мне одежду?

Я сглотнула, едва справившись с комком в горле.

— Конечно.

Несколько минут спустя Меррик был одет, а я обливалась потом от страха. Прикасаться к нему становилось все труднее и труднее, не чувствуя при этом себя так, будто ты вот-вот воспламенишься. Мне нужно было поговорить о чем-то, чтобы отвлечь мою голову от его тела.

— Итак, Джош сделает предложение Кире сегодня вечером, — выпалила я, пока он закреплял подпорку на ноге.

— Правда? Здорово.

— Да, он везет ее в Солт Лэйк. Роскошный ужин и шоу.

Меррик улыбнулся.

— Он же не собирается спрятать кольцо в ее еде, да?

— О, боже. Наверное, — я засмеялась. — Он жутко нервничал и понятия не имел, когда он его подарит. Он сказал, что просто сделает это экспромтом.

— Эй. Думаешь, это разумно?

Я пожала плечами.

— В данном случае, не думаю, что Кире есть дело, как он это делает.

Меррик захихикал, губы растянулись в широкой улыбке, когда он приделал последнюю ленту к подпорке.

— Молодцы. Ты же не выдала секрет, не так ли?

Я усмехнулась, очень оскорбленная этим вопросом.

— Прости?

— Я просто спрашиваю, — быстро сказал он, вскинув руки передо мной, как будто чтобы отразить мое нападение. — Ты кажешься взволнованной этим, а я знаю, как вы, женщины, любите поговорить.

— Да, но я умею хранить секреты, если нужно.

Он пожал плечами, выказывая полное безразличие к тому, что он делал, и, передвигался вдоль кровати до тех пор, пока не смог достать до стены.

— Почему ты только что пожал плечами?

— Что?

Я скрестила руки на груди и качнула бедром. Это все время срабатывало с моим отцом, и мама была профи в качании бедром. Хотя Меррик не мог этого увидеть. Что не мешало мне и дальше делать это, потому что, черт, мне это нравилось.

— Ты пожал плечами, — прямо указала я. — Будто ты не поверил мне.

— Я тебе верю, — возразил он с улыбкой.

Казалось, что дразнить меня было единственной вещью, которая ему действительно нравилась в последнее время, но вместо того чтобы раздражать меня, он мне нравился еще больше. Вот это был тот самый Меррик, на которого я когда-то пялилась в классе. Меррик, к которому всех тянуло. Меррик, с мыслями о котором я рисовала сердечки почти во всех учебниках, которые у меня были.

— Я тебе не верю, — сказала я с властным взглядом, который заставил бы дрожать от страха других людей.

Это стало причиной очередной порции смеха, который лишил меня способности дышать.

— О, Грэйс. Ты очаровательна, ты знаешь это?

Использование им той же самой фразы, которую использовала я, чтобы описать его, было намеренным, но вместо того, чтобы об этом поспорить, я улыбнулась и деловым тоном сказала.

— Я знаю.

Он сделал шаг вперед, держась рукой за стену, шутливо ухмыляясь. Затем он оказал больше давления на ногу, чем следовало бы. От его гримасы боли на лице я закатила глаза.

— Ладно, крутой парень. Прямо сейчас ты никуда не пойдешь, поэтому сядь назад. Мы сделаем твои упражнения прямо здесь.

Он сделал, как ему велели, с той самой озорной улыбкой, появившейся на лице.

— Я могу придумать много веселых упражнений, которые можно сделать на моей кровати, но, полагаю, ты не в деле.

Я почувствовала, что у меня вспыхнуло лицо, потому что я была очень даже в деле, но ему об этом знать не нужно было.

— Какой обольститель.

Я вышла из комнаты, оставив его тихо смеяться на кровати, надеясь, что у меня было достаточно самоконтроля прикоснуться к нему, на самом деле не прикасаясь к нему.

— День обещает быть долгим.

***

— Ты будешь счастлива услышать, что на сегодняшний вечер у меня планы.

Я так быстро вскинула голову, что я была уверена, что потянула несколько мышц в шее. Меррик стоял, пошатываясь, на пороге кухни через несколько дней после эпизода с несексуальными упражнениями на кровати. Я все еще не могла выкинуть из головы его, стоящего в центре своей комнаты, на нем ничего из одежды, кроме боксеров. Таким образом, достаточно сказать, что первое, что я увидела, когда посмотрела на него, было то, что он, определенно, носил одежду.