Воспрянув духом, Мамочка хотела продолжить просмотр... когда выяснилось, что просматривать дальше нечего: в тысяча двести четвёртом году, за двадцать два года до "рубежа", Константинополь пал под ударами крестоносцев, и Восточная Римская империя перестала существовать. Это чрезвычайно не понравилось Мамочке. Мало того, что такой ход событий чрезвычайно напоминал падение Западной империи. Но виновниками гибели государства были на этот раз христиане, а не язычники. Покопавшись в книжках, Мамочка убедилась, что тысяча двести четвёртый год стал годом окончательного разделения православной и католической церквей. Получается, с этого времени сторонники Христа начали враждовать открыто. И это в канун пришествия зверя... Какая неосторожность! И как это всё противно: кровопролитные крестовые походы, осады, споры из-за "filioque", взаимные анафемы Гумберта и Керулария... Да где же разум у последователей доброго Сына Божьего?!
Но в конце концов, Мамочка пока что не собиралась примыкать к ним, она разыскивала доказательства собственной теории. И здесь неожиданно возникло явное затруднение. История Византии закончилась. И ещё в начале десятого века карта Европы запестрела множеством цветов. Части империи Карла Великого окончательно разделились задолго до распада Византии. Мало того - каждое государство дробилось на множество графств, маркграфств, герцогств и так далее. Не говоря уже о независимых мини-государствах. В общем, полная неразбериха.
Мамочка не была сильна в истории, поэтому побоялась запутаться в разноцветной сети. Как человеку неопытному, ей было гораздо легче проследить историю одного большого государства, чем нескольких десятков маленьких. Но на своё счастье она вспомнила, что в тот период в Восточной Европе начало развиваться и крепнуть мощное государство славян, которые в девятьсот седьмом году задали жару Византии, а теперь и сами стали христианами. Поэтому Мамочка обратилась к истории России.
И что же? В тысяча двести двадцать третьем году русичи проиграли татарам битву на Калке, которая была словно разведкой перед крупным боем. А в тысяча двести двадцать седьмом году печально известный хан Батый, унаследовав от своего деда Чингисхана всю полноту власти, стал главой улуса Джучи и через десять лет обрушил неисчислимые орды на русские земли! Когда Мамочка прочитала длинный список городов, покорённых великим Батуханом или вообще стёртых с лица земли, то почувствовала, как на голове зашевелились волосы. А ведь только счастливое стечение обстоятельств спасло от татарского разгрома и разорения Западную Европу...
И тем большее облегчение вызвал у неё образ двадцатилетнего князя Александра Ярославовича, который, правда, всячески избегал сражений с ордами кочевников, но разгромил сначала шведов на Неве, а затем, в тысяча двести сорок втором году, устроил немецким рыцарям Ледовое побоище. А когда познакомилась со свидетельством Карамзина о всенародной любви, которой пользовался Александр Невский, то невольно задумалась над собственными словами, сказанными ночью многоглазой тьме: "Вслед за зверем приходит тот, кто спасает людей".
Неужели и это правда... Хотя - может быть, вполне может быть! Христос ведь тоже пришёл, чтобы, по Его собственным заявлениям, спасти человечество...
В тысяча триста двадцать восьмом году Мамочкино внимание привлекла интереснейшая личность Ивана Калиты, великого князя Московского и Владимирского, начавшего собирать вокруг своих владений разрозненные русские земли. Эта фигура была весьма противоречива. С одной стороны, Калита заслужил титул "собирателя государства" (а разве это плохое дело?) и вроде был добр и милостив. Но с другой, князь не всегда избирал для достижения поставленной цели безупречные средства. Он вовсю использовал деньги Золотой Орды, не брезговал ни хитростью, ни убийством. А к концу жизни, словно бы чего-то испугавшись, отказался от престола и постригся в монахи. Почему же князь так поступил?..
Продолжая раздумывать над действиями Калиты, Мамочка листала труд Карамзина, когда совершенно неожиданно обнаружила другого князя-воина, разбившего татар в донской степи у той же Калки. И вновь подивилась молодому возрасту Дмитрия Донского: он выиграл Куликовскую битву, будучи тридцати лет от роду, а умер всего в тридцать восемь.
И тысяча пятьсот шестьдесят восьмой год никаких сомнений у Мамочки не вызвал, ибо это была как раз середина правления Ивана Грозного. Около этого года периодически впадавший в приступы безумства царь как раз основал опричнину, и удалые молодцы, приторочив к сёдлам собачьи головы и мётлы, носились по городам и весям, именем царя творя произвол и насилие. А тот развлекался массовыми казнями и был просто помешан на идее затаившихся повсюду бунтарей.
"И он ещё предлагал пойти на мировую!" - думала возмущённая Мамочка о человеке из сна, захлопывая "Историю государства Российского" и переходя к следующей книге.
Около тысяча восемьсот девяносто второго года она обнаружила другую противоречивую фигуру. Человек этот, взявший псевдоним "Ленин", как раз начинал кипучую деятельность, позже вознесшую его на вершину созданного на обломках Российской империи государства. Ленина называли вождём мирового пролетариата, а после смерти вопреки завещанию забальзамировали его тело и поставили в специально построенном мавзолее, точно он был азиатским правителем. Потом память его оплёвывали, взрывали возведенные по всей стране памятники.
Мало того, Ленин проторил дорогу другому человеку, которого уже величали Вождём и Учителем всех времён и народов. Вот он установил порядки, мало чем отличавшиеся от опричнины, только в гораздо больших масштабах. Новые "опричники" разъезжали не на лошадях, а на чёрных машинах с решётками, а Вождь и Учитель истреблял не отдельных заговорщиков, а целые народы. В общем, империя вроде бы и не была побеждена, а лишь переродилась, сменила обличье.
Когда же Мамочка узнала, что Советский Союз распался в тысяча девятьсот девяносто первом году, сердце её дрогнуло. Она сразу вспомнила, что Иван Калита взошёл на московский престол в тысяча триста двадцать пятом году. На всякий случай проверив эту дату у Карамзина, вычла вторую дату из первой и получила:
1991 - 1325 = 666
Получается, собранная Калитой держава простояла ровно 666 лет! И, несмотря на явный дефицит времени, Мамочка вернулась к соответствующему разделу "Истории государства Российского" и крепко задумалась: а так ли уж хорошо поступил князь, пользуясь вражеским золотом и неправедными методами для основания государства? И не в этом ли деянии раскаялся в конце жизни...
И уж точно ничего хорошего не происходило (да и происходить не могло!) в странах, образовавшихся после развала Советского Союза: кровавые локальные войны, не утихающие годами, голод, разруха, глубочайший кризис.
Но вот с историей ещё одного крупного государства покончено. Что же дальше?
Разумеется, Мамочка рисковала запутаться, но не оставлять же в тылу "белые пятна"! И после некоторых колебаний вернулась к истории средневековой Западной Европы.
Увы, она тут же была погребена под кучей книг, принесенных библиотекаршей из хранилища в три приёма. Всю эту литературу нельзя было прочесть и за неделю. Впрочем, близ указанных дат даже при беглом просмотре Мамочка находила всё те же бедствия, обрушившиеся на многие страны: войны, казни, разруху, нищету, эпидемии чумы и оспы. Даже эпидемию СПИДа почему-то назвали именно "чумой ХХ века" - снова чума! А ведь СПИД как бы прилепился к роковым 1994-98 годам!..
Смерть и кровь, кровь и смерть... Море крови, миллионы погибших!
Особенно поразила Мамочку история Франции. В принесенном старушонкой сочинении Жюля Мишле "Ведьма" она вычитала, что этот историк относил возникновение чёрной мессы к четырнадцатому веку. Мамочка разом вспомнила все рассказы о дьяволистах, все "ужастики", которые смотрела в молодости, и её руки покрылись противной "гусиной кожей". Но период с тысяча триста двадцать восьмого по тридцать второй годы был знаменит не только этим. Авиньонское пленение пап показало, что раскол происходил не только между православием и католицизмом, но внедрился вглубь католической церкви. Пленение цвета французской знати под Креси вызвало непомерный рост налогов (чтобы откупиться, пленникам требовались деньги). А это в свою очередь спровоцировало Жакерию. И надо ли говорить, какое облегчение испытала Мамочка, обнаружив в этом беспросветном мраке чистый светлый образ Жанны Д'Арк, девятнадцатилетней крестьянской девушки, которая возглавила армию, продемонстрировала чудеса героизма, возвела на престол короля, была вероломно предана, выдана англичанам, обвинена в колдовстве и сожжена на костре, но позже оправдана и причислена к лику святых!
