По дороге он объясняет: - Они люди неплохие, миссис Бонсер, только суматошные. Такой дочки, как Энн, такого зятя, как Гектор, днем с огнем не сыщешь, но очень уж они трясутся надо мной, норовят запрятать под стеклянный колпак.

- Но вы сами говорили, сэр Джеймс, что вам пора отдохнуть.

- И отдохну, как только смогу. Но работать-то кто за меня будет? Гектор Стоун? Он бы рад, он уже мнит себя председателем правления "Консолидейтед лайнс". Впрочем, что же я, это скучная материя, разговор не для дам. Скажите лучше, вы сапфиры любите?

- Я все красивое люблю.

- Я знаю, где достать хороший сапфир, плоскогранный - замечательный камень. Я вам его подарю.

- Нет уж, сэр Джеймс, увольте.

Голлан повинуется. Но на следующее утро звонит по телефону. - Я ведь писал вам, Берти, сразу после процесса. Ничего, что я вас зову Берти? Стордж вас так называл.

- Да, но...

- Письмо вы, конечно, не прочли - женщины вообще не читают писем. Но в том письме я вас о чем-то просил. Я написал, приезжайте в Хэкстро, посмотрите, как вам там понравится, таких гостиных во всем Сассексе нет. Я знаю, о чем прошу, Берти, выбор у вас богатый. Прямо скажу - я как услышал, что Дакет приценивается, сразу отступился.

- Полно, сэр Джеймс, я уверена, вам нетрудно найти...

- Вот и ошибаетесь. Пробовал. Женщины, которые на это годятся, наперечет. Есть, конечно, леди Бингуэлл, но уж больно она безобразная. И миссис Фратт, та устраивала приемы Лиги Белого Креста, но у нее характер дьявольский. Да кроме того, я вас уважаю, Берти, я восхищаюсь вами. Скажите, у Дакета что было на уме, или это нескромный вопрос?

- Простите, я не могу...

- Понятно. В Хэкстро это не пойдет. У меня этого и в мыслях нет. Мое предложение верное. Если вы согласитесь стать моей женой, я сочту себя счастливейшим из смертных. Но может, я слишком стар, может, вам на меня и смотреть тошно? Ну что ж. Я не в обиде. Вешаю трубку.

Табита рада, что он повесил трубку. Голлан в роли мужа - его старческая худоба, хрустящие суставы, - эта мысль приводит ее в содрогание.

Не легче ей и от того, что Голлан, видимо, ценит ее как опытную хозяйку салона. Она уже стала привыкать к своей репутации, к тому, что ее приемы на Вест-стрит овеяны славой. Встречала она и леди Бингуэлл, о которой говорят, что своего первого мужа она сделала епископом, а второго министром, и всегда ее презирала - не женщина, а трещотка, одни слова и позы, а искренности ни на грош. Стордж, наставник Табиты, говорил, что она похожа на буфет - и мраморная крышка есть, и несвежие сандвичи.

Изнутри всякая репутация кажется пустой, бессодержательной. Нельзя жить внутри святилища. Табита была у Сторджа хозяйкой не ради карьеры, а потому, что он этого хотел, для пользы дела.

54

Но стоит ей, повесив трубку, выбраться из темной, загроможденной прихожей, и ее охватывает чувство вины, начинаются угрызения совести, как у человека, презревшего веление долга.

Она напоминает себе: этот брак дал бы ей прочное, узаконенное положение в обществе, что так важно не только для нее, но и для Джона.

Ей нужно идти за покупками, и, путешествуя из лавки в лавку вместе со множеством других женщин, чьи летние платья почему-то придают им вид не веселый, а еще более озабоченный, словно им и невдомек, что на дворе лето, она взволнованно убеждает себя: "Пусть он и старый, и чудной, и ему просто нужен кто-то, чтобы можно было хвастаться своим новым домом, - все равно отказываться грех. Не имею я права думать о каких-то дурацких чувствах".

Однако эти дурацкие чувства, романтические чувства, и в тридцать три года, как видно, не угасли в ее душе: она колеблется еще целых два дня, прежде чем написать Голлану письмо и в полных достоинства выражениях извиниться, что была с ним резка по телефону. Как по мановению волшебной палочки "деймлер" подкатывает к изумленным и заинтригованным Кедрам и увозит Табиту в Лондон.

Голлан возбужденно тараторит: - Можете не говорить, что не любите меня. Конечно, не любите, с чего бы? Но вы умница. Я видел, как вы управлялись у Фреда Сторджа. Мне, кроме вас, никого не надо.

Табита заговаривает о Джонни, и он кричит: - Знаю, знаю, обожаемый сын. Ну какой разговор, и Джонни давайте. Я мальчишек люблю.

Но Табита окончательно решилась в ту минуту, когда он сказал, что о любви и не думает. И с сознанием, что повинуется моральному долгу, твердо отвечает: - Если вы вполне в себе уверены, сэр Джеймс...

- Джеймс, просто Джеймс. Конечно, уверен. - Он стискивает ее руку. Я-то знаю, чего хочу. - Он велит остановить автомобиль у ювелирного магазина, и вот уже Табита - невеста.

О помолвке объявляют в газетах, и Табита испытывает сперва удивление, а потом и гнев, убедившись, что Клара и Гарри ее осуждают.

Клара, изобразив на лице улыбку, интересуется: - Вероятно, сэр Джеймс выглядит старше своих лет?

- Шестьдесят четыре, Клара. Можешь проверить по "Кто есть кто".

А Гарри тянет озадаченно и недоверчиво: - Неужто этот старый хрыч и вправду тебе приглянулся, Тибби? Вот разве что богат. Оно, конечно...

- Тебе бы радоваться надо, что я выхожу за богатого человека, что он может дать Джонни приличное образование.

- Да, удивляться тут, пожалуй, нечему. Ты, понятно, изменилась.

- И слава богу, что изменилась. Давно пора было поумнеть и думать не только о себе.

И она с суровой решимостью приступает к выполнению своего долга перед Голланом.

Газеты, подробно расписав помолвку, уже намекают, что сэр Джеймс Голлан намерен удалиться от дел.

Стоуны, убедившись, что женские чары Табиты - сила, с которой нужно считаться, поспешили заключить с ней мир и высказываются в таком же духе: - Согласитесь, миссис Бонсер, ведь сейчас наша главная забота - это здоровье сэра Джеймса.

И Табита, понимая, что ей предлагают семейный союз, горячо соглашается. Они втроем обсуждают этот необходимый шаг, попутно проникаясь уважением друг к другу.

При первом же случае Табита говорит Голлану: - Я думаю, Джеймс, вы еще до свадьбы удалитесь от дел? Самое было бы время.

- Да, да, моя дорогая. Когда хотите, что хотите. Я в вашем распоряжении. Да, я уйду на покой... Уже ухожу. Убегаю.

А Гектор Стоун, такой толстый, степенный, благожелательный, проявил дьявольскую энергию, чтобы, воспользовавшись новой ситуацией, убрать тестя с дороги. Уже звонят по телефону директора, уже роятся репортеры, уже в правлениях нескольких компаний создаются группки, готовые выдвинуть в председатели его, Стоуна. На двух заводах собирают подписи под адресом и деньги на подарок сэру Джеймсу Голлану по случаю его ухода в отставку.