Леон же прилетел с запиской от Гермионы, что она всё ещё в гостях у Уизли, но «совёнок» Дадли ей очень понравился.
— Как думаешь, Леон нормально доедет в машине до Академии? — когда мы закончили тренировку, спросил меня брат, оглядываясь на своего «совёнка».
— Думаю да, поставите клетку в багажник… А потом выпустишь его, темно же уже будет. Он тебя запомнил, не беспокойся. Эти совы знают своих хозяев и ни с кем не перепутают.
Как раз с мелким птахом было связано то, что ехать в «Смелтингс» было решено вечером и на дядином авто. Обычно мистер Полкисс отвозил их с утра: отец Пирса работал по свободному графику. Но забираться в чужую машину с клеткой, в которой сова, пусть и маленькая, дядя не мог позволить. И так я удивляюсь, что конуру с белой совой никто не запалил. Не иначе, как чары, которые избавили наших соседей от любопытства. Да и Пирсу мы никогда не разрешали выходить на задний двор.
Время до отъезда Дадли пролетело незаметно. Только и успели, что сложить по сундукам и чемоданам вещи, прибрать в нашей комнате, немного поиграть с Лили, ползая с ней наперегонки по-пластунски, как приехал с работы дядя. Мы поужинали, попрощались. Лили даже разревелась, когда Дадли уходил, наверное, чувствовала, что не увидит брата ещё долго.
Когда они уехали, тётя занялась раскапризничавшейся малышкой, которая всё никак не успокаивалась, а я пошёл на кухню мыть посуду.
Мысли были разные. Я думал и о том, что случилось с братом Сириуса, и о том, что случилось с Барти, и про Хигэканэ, и про будущий Чемпионат между школами, и о директоре школы «Дурмстранг» — Игоре Каркарове. Новый учебный год в Хогвартсе снова обещал быть насыщенным.
При таких кардинальных мерах избавления от свидетелей, меня волновала Алиса и то, почему Краучи не хотели привлечь в качестве свидетеля её, так как, насколько я понял, Барти обвинили как раз в покушении на Лонгботтомов. Но оказалось, что Барти вроде как и не принимал участия в самих пытках супругов, а «стоял на стрёме», авроры его типа убегающим с места преступления повязали, а Лестрейнджи подтвердили его участие в «операции». Сам Барти не помнил, ни как оказался, ни что там делал, ни подробностей своего ареста. Тоже вполне мог пойти к Хигэканэ с вопросами или что-то типа того. Поэтому оставался только Каркаров. Но не знаю, как Краучи собрались к нему подступиться. Снейп-сенсей сказал, что был знаком с Каркаровым, и по его характеристике этот маг «весьма неприятный тип, который продаст родную мать, если предложат хорошую цену». Такие люди обычно трусы и боятся силы, а в Хогвартсе самый сильный это Хигэканэ.
Со старшим Краучем мы пока не связались. Решили выждать время на всякий случай, если за ним установлена слежка. Если он будет на Турнире между школами, тогда можно поговорить и подать знак. Пока Барти вместе со Снейпом-сенсеем оккупировали библиотеку Блэк-хауса. Крауч много говорил с портретом леди Вальбурги, а для неё была шоком новость о Регулусе. Но всё же она узнала, пусть жестокую, но правду. Оставалось загадкой, почему на гобелене Регулус так странно отобразился, и Барти предположил, что тот, кто выпьет зелье и окунётся в ту воду, может стать кем-то вроде инфернала. Догадка была очень неприятная, но вполне правдоподобная.
Крестраж, заключённый в медальон, вызвал брезгливость у портрета Вальбурги. Как оказалось, все книги по тёмным и очень тёмным ритуалам, в том числе та, про которую упоминал Регулус в воспоминаниях Крауча, были закрыты с частью особняка. И возможность их открыть была теоретически только у Сириуса, если он вступит в наследство. Во время своих недельных каникул здесь крёстный сказал, что Подмастерья ему могут дать «хоть завтра». Снейп-сенсей «перевёл» это, как «в следующем году». Так что вся информация, в том числе и как уничтожить эту штуку, будет доступна только через год.
Единственное, леди Вальбурга попросила положить медальон в чёрную шкатулку в своей спальне. Туда мы пробирались с боем, так как ещё не расчищали верхние этажи, но просьбу леди выполнили. Кричер сказал, что «жуткий предмет» совсем перестал давить. Видимо, шкатулка обладала чем-то вроде защитного барьера от нехороших магических эманаций, которые, как сказал Барти, «излучают проклятые вещи».
Проблема в том, что с наступлением учебного года я мог появиться в особняке только на каникулах. Да и жить в одиночку в чужом доме, пусть с библиотекой, портретами и двумя домовиками… Не знаю. Барти даже переписываться ни с кем из Блэк-хауса не мог. Вчера, после того как у нас все легли спать, я с помощью Кричера переместился в Блэк-хаус. Теперь домовику приходилось ещё и усыплять брата покрепче, были и свои проблемы в том, чтобы делить одну комнату на двоих.
У нас состоялся ночной разговор с сенсеем. Он предложил спрятать Барти в своём доме в Коукворте. О Тупике Прядильщиков мало кто знал, дом, пусть и не магический, тоже неплохо защищён, а мобильность и возможности выше. У сенсея книг дома тоже много, а городок — сплошь маггловский. Плюс свободная Винки, которая может делаться невидимой, будет помогать по дому. Да и на него никто не подумал бы. Его же не было на Чемпионате, когда случилась та заварушка, о которой до сих пор не умолкали газеты, выполоскав всё Министерство.
Мы договорились, что сегодня ночью они с моей помощью покидают Блэк-хаус.
Рассказ Барти про «Аргуса» сначала меня здорово напряг. Сразу вспомнились наши путешествия в Грецию с сенсеем. А вдруг мы уже попались, и за нами ведётся наблюдение? К тому же, стало понятно, что за хитрый «неотслеживаемый» портключ для меня и Снейпа-сенсея как-то сделал Сириус. Видимо, Блэки знали про «Аргуса» и нашли некий «чёрный ход» в системе. Крёстный, помнится, вскользь упоминал «фамильный секрет», но я подумал, что это он о том, как вообще, в принципе, создавать эти порт-ключи.
Барти рассказал более подробно про эту систему защиты и контроля. Оказалось, что она рассчитана только на межконтинентальную аппарацию, которую может провести далеко не каждый волшебник в наше время, международные порт-ключи, перемещение с помощью эльфов, перемещение магическим транспортом, вроде метлы или летающей машины Уизли, перемещение обычным транспортом, вроде повозок, кораблей или лодок.
Я спросил, о, например, перемещении в большом сундуке с чарами расширения пространства. Барти ответил, что такое тоже зафиксируется. Зато опытным путём было выяснено, что маггловский самолёт не проходил по показателям для «Аргуса», но зато и взрослые маги не могли пользоваться этим видом транспорта. Слишком много конфликтов техники с магией, и была велика вероятность разбиться. Даже декрет вышел, запрещающий магам такие путешествия. В процессе моего разговора с Барти сенсей догадался, с чего я пытаю его друга, и подключился к обсуждениям.
Свиток, в конце концов, мы Барти показали. Я рассказал свою теорию о расширении пространства и замене двумерного расширения трёхмерным, одно из которых — некая складка пространства.
— «Гарри Поттер» слишком известное имя, чтобы никак не реагировать на возможное похищение, — с сомнением покачал головой Барти. — Не думаю, что мага, запечатанного в ваш свиток, может определить «Аргус». Такие способы перемещения не были известны в то время. Да и решение весьма изящное…
— Гарри, спасибо, — погладила меня по голове тётя, отвлекая от воспоминаний, — я уложила Лили пораньше, она днём совсем не спала, словно чувствовала, что последний день с братишками. Давай я тебе помогу.
Тётя достала полотенце и начала протирать посуду.
— Так у тебя появилась девочка? — осторожно спросила она, хитро поглядывая на меня.
Я почувствовал, что мои уши заполыхали.
— Не знаю пока, но, скорее всего, да… Мы пока о таком не говорили, — со вздохом ответил я. Пришлось признаться, тем более, что сам спрашивал у неё, как ухаживать за девочками и что им нравится.
— Гарри, — серьёзно посмотрела на меня тётя, — а у Дадли кто-то есть? Он в последнее время в облаках витает. А ещё Леон куда-то летал, и когда принёс письмо, то Дадли весь день широко улыбался. Она что, из магов?
