Стоя в душе раздевалки, закрыл глаза, а в голове сверкнул образ утончённой фигурки. Стало трудно дышать, а руки непроизвольно потянулись к этому видению. Не сразу понял, что рука уже лежит на члене. Чертыхнувшись, постарался успокоиться.

– Что ж так плохо-то? – простонал еле слышно.

Оказавшись в своей новой квартире, просто упал на постель, уносясь в целебный сон, а очнулся от того, что меня кто-то гладит.

Приоткрыв глаза, увидел блондинку с длинными волосами. С другой стороны, на кровати сидела брюнетка – её волосы были заплетены в сложную косу. И обе проводили ладонями по моим шрамам, глупо хихикая при этом. Внутри поднялась волна неприятия, и я неожиданно даже для самого себя сбросил обеих на пол.

– Убрались отсюда, быстро! – рыкнул на них.

Девушек как ветром сдуло. Только внизу громко хлопнула входная дверь, оповещая об их уходе. Ну и хорошо. Кое-как поднялся с постели и направился в душ. Уже через полчаса снова ощущал себя человеком. Всё-таки сон и чистая одежда творят чудеса. А вот внизу меня ожидал сюрприз в виде сидящей на диване в гостиной Рейвен. Она смотрела какой-то фильм по телеку с тарелкой попкорна в руках.

Услышав меня, обернулась, пристально разглядывая моё тело.

– Ну и видок, – усмехнулась в итоге. – Ты словно только что из-под грузовика.

– Посмотрел бы я на тебя, если бы перед тобой выставили машину для убийства, – проворчал я, не став выгонять эту наглую особу. – Что ты здесь делаешь? – поинтересовался, падая рядом с ней на диван.

– Жду, когда ты проснёшься, – хитро посмотрела на меня, чуть склонив голову. – Здорово ты их, – кивнула Рейвен в сторону двери. – Не ожидала, если честно.

– А-а, ты типа сидела здесь и собиралась слушать наши игры? Попкорн для того же, как понимаю? – заулыбался, расслабляясь.

Было в этой девчонке что-то такое подкупающее. Нет, не потому что та ко мне не приставала, а в самом её поведении. И в то же время казалось странным, что незнакомый человек может быть таким лёгким в общении. С ней было уютно.

– Тебе там еду принесли, – махнула Её Величество Наглость ладонью в сторону кухни. – Ну, если ты, конечно, любишь отварной рис и такое же мясо.

– Честно? Мне без разницы, – ухмыльнулся в ответ, поднимаясь и перепрыгивая через диван. – Я слишком голоден, чтобы думать о том, что ем.

– То есть пиццу мне самой всю съедать? – уточнила она, не поворачиваясь ко мне лицом.

– А ты умеешь уговаривать, детка!

С ней не получалось не улыбаться. Она согревала своим теплом, делилась позитивом. Возникло ощущение, что я её знал всю жизнь. И самое приятное, что у неё не было желания запрыгнуть в мою постель, просто дружба. Я это чувствовал и, честно говоря, наслаждался той лёгкостью, что воцарилась между нами с первого взгляда. Какая любовь, если можно вот так просто довериться и повернуться спиной к другому человеку, не боясь, что этот кто-то всадит нож, пока ты не видишь?!

На следующее утро все бойцы находились в тренировочном зале, перешёптываясь между собой. Когда я вошёл в помещение, разговоры смолкли.

Встал перед ними, внимательно вглядываясь в лицо каждого. Поздоровавшись, предложил им по очереди спарринговаться со мной, чтобы узнать их уровень навыков боя. По итогам этой проверки я разбил всех на пары. И вот тогда началось их обучение или мучение, как они после любили говорить. Мне было важно научить их чувствовать себя, своё тело, окружающее пространство, мысленно отстраняться от криков и всего остального, что могло бы отвлечь во время боя. Последнее, правда, они и без меня уже освоили, учитывая те визги и крики, что царили во время боёв.

В середине часа я ненадолго ушёл в себя. В мыслях царил хаос. Я ведь должен был знать, откуда у меня все эти умения. И то, как объяснял остальным основы боя… Словно уже делал это и раньше.

Может в прошлом я был тренером?

Перед глазами мелькали различные лица, но ухватиться хоть за одно, не получалось. В итоге у меня разболелась голова. Пришлось завершать урок раньше времени и прятаться в тишине квартиры. Вот только это мало помогало. Перед глазами всё также продолжали сменяться люди, возникали имена и тут же забывались, а у меня никак не получалось сосредоточиться хоть на одном из них. Виски начало ломить. Казалось, что голова сейчас просто взорвётся. Сколько так прошло времени, не знаю, но, когда меня отпустило, смог лишь шумно выдохнуть, и тут же вырубился до самого утра.

В последующие дни головные боли меня больше не мучали. Я всё так же бывал на ринге, параллельно тренируя бойцов. Не понимаю, почему они выбрали меня негласным лидером, но мне было приятно с ними заниматься. Это лишь укрепило во мне подозрения о том, что я и раньше занимался нечто подобным.

Интересно, кому я мог тогда дорогу перейти?

Подходил первый месяц к концу моей ринговой жизни. Именно тогда снова вернулись головные боли. С каждым днём они становились всё чаще и сильнее. Уже не помогали никакие таблетки или алкоголь, а в скором времени уже ничем не получалось приглушить давление на мозг. Ощущение было, словно его сжимали изнутри, пытаясь вырвать из черепа. А ещё через неделю я просто перестал вставать с постели.

В сознании смешались все образы, звуки, цвета. Я то слышал плач ребёнка, то неясный женский шёпот. И это одновременно бесило и успокаивало, но больше всего меня охватывала жгучая ненависть ко всем, а ярость заполняла, казалось, каждую клеточку моего тела. Меня словно ломало. Подобное состояние, помнится, я ощущал, будучи в тюрьме.

И снова тихий женский голос прорвался сквозь толщу нескончаемой боли. А после я уже очнулся в своей спальне на кровати. Сначала даже показалось, что мне всё приснилось, но рыжая девушка, лежащая рядом, с тёмными кругами под глазами, растрёпанным и измождённым видом, доказывала обратное. Стало так хорошо. Всё же, признаться честно, я скучал по этой малышке. Наверное, с моей стороны было эгоистично радоваться, что и Элейн втянули во всю эту катавасию, но положительные эмоции от нашей новой встречи перевешивала всё остальное.

Повернувшись на бок лицом к ней, подпёр голову одной рукой, а второй убрал со щеки прядь волос, пропустив кончики между пальцев. Не удержавшись, коснулся губами её губ, проводя по ним языком. Девушка улыбнулась во сне и, отвернувшись, свернулась калачиком, удобнее устраиваясь у меня под боком. На душе стало светлее. Обнял Лейни за талию, притягивая ближе к себе, и замер, впитывая спокойствие этого момента, тепло женского тела.

Хотелось разбудить малышку и показать, как соскучился по ней, но сдержался. Вид у моей медсестрички был неважный. Похоже, её вызвали для того, чтобы помочь мне, и она всё то время, пока мне было плохо, ухаживала за мной.

Поцеловал нежно в плечо, улыбаясь при взгляде на небольшое скопление веснушек.

– Солнышко, – пробормотал еле слышно, обдавая голую кожу, не прикрытую майкой, своим дыханием.

Девушка повела плечом, вызвав у меня короткий смешок. Прошёлся ладонью правой руки по изгибам её тела, останавливаясь на животе, пальцами проводя по краю хлопковых домашних штанов. Желание разгоралось с новой силой, но я сдержался. Откатился на другой край кровати и, закинув руки за голову, уставился в потолок.

Что такое со мной было? Почему это проходит и исчезает? И причём здесь Лейни? Ведь не зря же именно она здесь, значит ей что-то известно. И, если так, что это всё значит?

Снова посмотрел на рыжую красавицу и, подскочив, направился в душ. Холодная вода остудила пыл, но стоило вновь оказаться в комнате, как желание обладать спящей малышкой буквально сбило с ног.

Что ж такое-то? Нет, я конечно и раньше желал Элейн, но в этот раз гормоны словно с цепи сорвались. В голове помутилось. Даже сам не заметил, как оказался подле неё. Опомнился, когда порвал на ней майку. К слову девушка так и не проснулась. Это помогло взять себя в руки, и я буквально вылетел из квартиры.

Не обращая ни на кого внимания, ни на чьи приветствия и выкрики, подбежал к боксёрскому снаряду и стал вколачивать в него кулаки, пытаясь сбросить напряжение и избавиться от этого ноющего и раздирающего изнутри жжения. Кажется, я рычал, а ярость разгоралась с каждым ударом только сильнее. На сознание что-то давило, заставляя пылать ещё большей злобой ко всему и всем. И унять это никак не получалось.