Глядя на эту девушку, Арон почувствовал как что-то шевельнулось в груди. Поднявшись с трона, молодой мужчина шагнул к матери и дочери. Женщина поклонилась и что-то сказала, а ее дочь, чуть покраснев, присела в реверансе. Встав напротив нее всего лишь в шаге, Арон протянул руку и коснулся острого подбородка девушки, вынуждая ее выпрямиться и посмотреть на него. Что волчица и сделала, гулко сглотнув. Но не от страха перед вожаком, хотя это тоже присутствовало, просто от волнения.

Склонившись, волк навис над девушкой, заглядывая в ее глаза.

— У меня будет лишь один вопрос к тебе, — проговорил тихо принц. Волчица лишь моргнула, взмахнув густыми светлыми ресницами. — Став моей супругой и узнав о том, что у меня уже есть любимый человек, что ты будешь делать?

Арон прекрасно знал, что весь двор уже давно гудит о его отношениях с Мегуми. Потому он хотел выбрать в супруги ту, которая не станет препятствовать их связи. Избранница должна четко осознавать, где ее место и на что она может рассчитывать.

— Ничего, — так же тихо ответила волчица, глядя в глаза его высочества уже со спокойствием, полностью скрыв свои чувства.

Арон не был ей ни противен, ни желанен. Она понимала, что если ее и выберут, то шансов быть счастливой у нее достаточно, однако только в том случае, если она не станет требовать любви и верности от высокопоставленного супруга.

Губы волка растянулись в улыбке, в глазах мелькнуло одобрение. Выпрямившись, Арон крикнул в зал:

— Я сделал выбор! — И, развернув волчицу, еще даже не зная ее имени, он приобнял ее за плечи одной рукой. — Эта прелестная девушка станет моей женой.

Зал тут же наполнился аплодисментами и возгласами, собравшиеся желали им счастливой жизни, крепких наследников и долгих лет правления.

Арон с облегчением выдохнул, девушка же едва заметно дрожала, еще не до конца осознавая, во что впутывается. Жизнь королевы, как известно, нелегка даже по сказкам, что же ждет ее в реальности?!

***

После покушения Мегуми словно очнулся. Он впервые задумался о том, каково это —умереть. И почему-то ему стало страшно. Страшно от мысли, что ТАМ ничего нет.

И именно поэтому сейчас Мегуми стоял у стены в комнате Морона.

— Зачем ты снова пришел ко мне? — раздался скрипучий голос старика.

— Я думал, вы уже спите, — отозвался Мегуми и вышел из тени.

Старик полусидел в постели, тусклым взором глядя в окно, которое не было зашторено.

— Вижу, ты уже все потайные ходы изучил, — проговорил Морон и повернул голову в сторону лиса. — Так чего же ты снова хочешь от меня, рыжехвост?

Мегуми замялся на мгновение, опустил взгляд в пол. Сегодня он понял, что каждый хочет жить. Несмотря ни на что. И он не думал, что старик исключение. Просто были бы другие обстоятельства, не снедай его болезнь, все сложилось бы иначе, он ни за что не желал бы смерти себе. Впрочем, раз он до сих пор не воспользовался ядом в перстне, значит, и сейчас хотел жить.

— Если ты пришел за долгом, то я выполню его, но немного позже, — продолжал тем временем Морон.

— Не нужно! — воскликнул Мегуми, и закусил губу. — Вы ведь хотите жить, не так ли?

— С чего ты так решил? — вскинул брови старик, внимательно осмотрев парня. И только сейчас заметил вытянутую вдоль тела руку, и не прикрытый рубашкой край бинта на плече. — Тебя пытались убить?

Мегуми снова до боли закусил губу и отвернул голову в сторону. Но спустя секунду вновь твердо посмотрел на Морона.

— Скажите, почему вы убили девушку? За что так жестоко с ней?

Старик отвернулся снова к окну и молчал, казалось, вечность.

— Она была помехой. Все, кто знают, что случилось, полагают, что ссора была только между моим сыном и его другом. Однако все было намного сложнее. Я к тому времени уже долгое время был один. Даже любовниц не заводил после смерти Абигаль, — речь старика уже не казалась скрипучей, голос наполнился нежностью при упоминании дорогого имени. — И тут вдруг появляется столь прекрасное и чистое создание. Но это была иллюзия. На самом деле у Лили имелось множество лиц. Наверное, она была даже хуже лисы. Потому что от нее никто не ожидал предательства. Я знал, что Арон и Роржи влюблены в нее, понимал, что не должен был смотреть на ее прекрасное личико. Однако сердцу не прикажешь. Она была столь красива, столь желанна.

— Значит, вы убили ее из ревности? — спросил Мегуми.

— Нет, — слабо мотнул головой старик, опустив взгляд, посмотрел на свои морщинистые руки. — Я бы никогда не причинил ей боли. Но она сама… В тот день я снова просто смотрел на нее и видел, как она заигрывала с твоим братом Люком. И даже видя, что она тянется к нему, покорена его привлекательностью, он ее отталкивал. Я не понимал почему, она же прекрасна, как редкий цветок среди сорняков. Лили тоже задала ему этот вопрос. И знаешь, что он ответил? — Морон снова поднял голову и пронзительным и в то же время насмешливым взглядом окинул Мегуми.

— Что же? — затаив дыхание спросил лис.

— Люк, не скрывая ничего, сказал: «У меня есть любимый человек! Он намного прекраснее тебя, и пусть я никогда не смогу прикоснуться к нему, пусть останусь навсегда лишь старшим братом, его я буду любить вечно!» — Морон замолчал ненадолго, продолжая смотреть на лиса и вспоминать тот день. — Он назвал имя своего возлюбленного. Тогда я был в хороших отношениях с твоей семьей, потому знал вас всех. Поэтому, услышав имя того, кому только исполнилось семнадцать, был несказанно удивлен.

— Так чье же имя он назвал?

— Твое, — твердо ответил Морон, вновь отворачиваясь к окну.

Мегуми нахмурился. Он не мог в это поверить. Ведь за всю жизнь с Люком он виделся всего несколько раз, пока тот не исчез насовсем.

— Я не верю вам. Но если допустить, что так все и было, за что в конечном итоге вы убили Лили?

— Твой брат не был сумасшедшим, если не считать любви к тебе. И он не проявлял интереса к Лили. Просто подвернулся под руку. Твой отец знал о его чувствах к тебе, потому просто подыграл мне, оставив на всей семье несмываемое пятно позора. Лили же убил я, это правда. Но лишь потому, что она обманывала всех. И Арона, и Роржи. Как бы я не был влюблен в нее, я не мог допустить, чтобы она погубила моего сына. Она ведь не могла сделать выбор между друзьями и потому решила убить обоих. Подсыпала яд каждому, видимо, решив, что кто выживет, тот и станет ее возлюбленным. Я узнал об этом и… Арон мой сын, и три дня он пролежал в лихорадке. Как думаешь, могло ли отцовское сердце простить даже любимую женщину за страдания своего ребенка? Я не смог. Потому и вылил на нее всю свою боль и страх потерять единственного сына.

— Я не верю вам, — твердо проговорил Мегуми. — Может, я и не знал лично волчицу, но не думаю, что она стала бы убивать того, кто ей нравится. Даже если трудно было сделать выбор.

— Женщины порой хуже чудовищ, — не стал спорить Морон. — Завтра я выпью яд. Можешь быть спокоен.

— Я пришел забрать кольцо.

— Почему? — удивился Морон.

— Вы знаете, где сейчас мой брат Люк? — увел в сторону тему разговора Мегуми.

— Нет, он исчез сразу же после того, как его схватили и посадили в темницу.

— Ему помогли сбежать? Но почему тогда он не вернулся домой? — задавая эти вопросы, Мегуми подошел к постели и протянул руку. Старик снял с руки его перстень и положил в раскрытую ладонь.

— Кто знает, возможно, осознание того, что он желает собственного брата, угнетало его, и он решил оставить все и просто уйти. Но не думаю, что он еще жив. Ты расскажешь правду моему сыну?

— А я имею на это право?

— Да.

***

Мегуми стоял у постели, переодеваясь, когда раздался короткий стук в дверь, и она открылась, впустив в комнату волка. Окинув взглядом обнаженную спину лиса, Арон усмехнулся и подошел к нему, обняв и прижав спиной к своей груди. Наклонив голову, тут же впился губами в плавный изгиб его шеи. Лис вздрогнул от неожиданности, но ощутив губы любовника, испытал приятную и теплую волну в теле.