- Прок от знаний и ума есть всегда, - отвечаю ей настолько уверенным тоном, что на какой-то миг и сам в эти слова верю. Хотя еще несколько часов назад, наедине с самим собой, думал ровно противоположное. Но тогда речь шла обо мне. А не о ней.
Она тихо хмыкает, а я продолжаю. Вслепую – во всех смыслах.
- Верно, в Лондонский Университет на Трансфигурацию вы теперь поступать вряд ли захотите, но можно же придумать что-то другое. Да и исследование проклятий не стоит на месте – кто знает, может через пару месяцев…
- Я не собиралась поступать на Трансфигурацию. И вообще в Университет, - преребивает она меня едва слышно, словно говорит не столько со мной, сколько сама с собою.
- А куда? - спрашиваю я удивленно. Я был настолько уверен…
Молчит. Только дыхание у нее меняется. Плачет?
- Мисс Грейнджер…
- Это уже неважно, сэр. Я все равно не смогу выйти на улицу. Тем более, на маггловскую. Проклятие Тролля никакими чарами не замаскируешь, только если чары необнаружения использовать, так что…
- Вы хотели жить в маггловском мире? Но вы же получили магическое образование в лучшей школе Волшебной Британии…
- Сэр, вы говорили, что у вас дом в каком-то маггловском городке, говорит она сквозь слезы. - И что там у вас прекрасная лаборатория. Я видела, как легко вы создаете самые сложные зелья – если ингредиенты под рукой и все необходимое лежит точно на своих местах. Я думала, что попрошусь к вам в ученицы. Степень Мастера Зелий у вас есть, так что диплом бы я со временем тоже получила. А вы могли бы работать почти по-прежнему. А я ездила бы в Лондон за травами и всем остальным, что требуется для зелий. Отвозила бы готовые зелья в аптеки и в Мунго. И ассистировала бы вам. Но теперь это невозможно.
Вот теперь я растерялся окончательно.
- А зачем вам это было нужно? Если вы интересовались Зельями, вы бы получили диплом в Университете, причем гораздо быстрее и безо всей этой мороки с помощью мне. Мисс Грейнджер, вы же не из тех ретроградов, которые считают, что учиться у Мастера – единственный вариант, и…
Обрываю себя на полуслове. Слишком зло прозвучали бы мои слова, что не стоит меня жалеть и из жалости тратить на меня свое время. Слишком зло и слишком неуместно. Грейнджер может примерить все это на себя, и тогда станет еще хуже.
- Это уже неважно, сэр… - произносит она обреченно, и мне становится совсем тошно.
- Я так не считаю, мисс Грейнджер. Я не сомневаюсь, что учить вас было бы очень приятно. Вы всегда схватывали все на лету, ваши вопросы были интересными и заставляли меня поломать голову, вы…
Прикусываю язык – ей сейчас только о том и слушать, что она мне нравится уже давно… Примет за издевку. Я бы принял.
Она шмыгает носом и повторяет с тяжелым вздохом:
- Теперь это все уже неважно.
- Мисс Грейнджер, все это по-прежнему важно. Если вы хотите у меня учиться – я буду только рад. Вы не хотите, чтобы вас кто-то видел? Я вас не вижу. Если вам от этого легче.
- Легче, но…
- Мы можем наложить на мой дом Фиделиус. Хранителем сделать того же Лонгботтома – доверить ему закупку ингредиентов я вполне могу. Уверен, что он согласится помочь и с продуктами, и с тем, чтобы доставить готовые зелья заказчикам. Вас никто не будет видеть. Но вы будете жить. Почти нормальной жизнью. А не маяться от скуки в этой палате.
Я говорю торопливо, опасаясь, что она не дослушает до конца. Мне легче думается, когда я хожу туда-сюда, поэтому и сейчас я меряю палату шагами. Слишком быстрыми шагами. Слишком незнакомое место.
С силой впечатываюсь бедром в угол тумбочки. Неожиданная боль, напряжение от разговора – все это выливается в длинное витиеватое ругательство.
Гермиона тихо хихикает:
- Не знала, что вы так умеете.
- Я и не так умею, - отвечаю сквозь зубы – как назло, удар пришелся по старой ране от заклятия, а это место гораздо более чувствительно к боли. Хотя, если бы тумбочка была дюймов на десять выше и шагал бы я чуть правее, выглядело бы все еще более комично.
- Ой, извините… Я… я не сообразила сразу, что вам настолько больно – у вас же там след от…
- Хмм… Не думал, что вы в курсе.
- Но я же… когда после Битвы…
- Понятно, мисс Грейнджер.
Теперь настала ее очередь смутиться. Вот и хорошо. По крайней мере, теперь она думает не только о своем проклятии, а и на посторонние темы тоже. Пятьдесят баллов Слизерину, Северус. Или даже сто.
- Вы правда согласны взять меня в обучение? - спрашивает она после долгой паузы.
- Сочту за честь, мисс Грейнджер.
Кажется, прозвучало слишком пафосно. Зато полностью отражает мои мысли.
- Я… это было бы здорово. И насчет Фиделиуса вы здорово придумали. Я… я не смогла бы находиться рядом с людьми, которые видят мое лицо. Это слишком тяжело – когда люди отводят глаза. Или когда в их глазах видишь отвращение. Это… это хуже, чем видеть саму себя в зеркале.
- Зеркал у меня в доме нет. Отец считал их дьявольским изобретением. А мне оно было как-то ни к чему, поэтому руки так и не дошли купить.
Не уверен, но кажется, она улыбается.
- Спасибо, сэр.
- Не за что. А почему вы так и не поделились со мной своими планами прежде?
- Я… я собиралась. Но никак не могла собраться с духом. Правда.
Удивленно приподнимаю бровь. Да чтобы Грейнджер не могла собраться с духом, чтобы поговорить о месте Ученика?! Чушь собачья.
Молчание затягивается, но я его нарушать не собираюсь. Я должен знать, в чем же там дело. Нутром чую – это важно. Очень.
- Сэр, вы только не обижайтесь, пожалуйста. Я понимаю, что сейчас все это нелепо звучит. Но, наверное, лучше, если я это скажу сейчас. Чем если бы сказала до Проклятия.
Ну не тяни же, Грейнджер…
- Сэр, я в этот год много о вас думала. О том, сколько вы сделали для нас всех. И как тяжело вам было играть роль двойного агента. И как трудно было занять директороское кресло после Дамблдора, и… в общем, я многое вспоминала из прошлых лет. И теперь все это воспринималось совсем иначе. И говорить с вами мне было очень интересно. И…
От этих ее „и“ мне становится не по себе. Я не понимаю, к чему она ведет и почему так нервничает. Хочет сознаться, что все это – из жалости? Зачем я только спросил. Идиот упрямый.
- Сэр, я понимаю, что это скорее похоже на лепет фанатки Локхарта, но… Но вам же всего тридцать девять, вы герой войны, вы умный и… И это же естественно, что некоторые студентки думают о вас не только как о преподавателе.
По инерции едва не спрашиваю „А как о ком?“. Вот глупо бы вышло. Она бы решила, что я издеваюсь. Я бы на ее месте так и подумал.
А она не шутит. Она не из тех, кто будет шутить на такую тему. Тем более, сейчас.
- Вы… Вы обиделись, сэр?
Медленно качаю головой.
- Нет. Просто очень удивился.
Мягко говоря. Я был готов к чему угодно, только не к этому. И что ей теперь сказать? Что и сам думал о ней не как о школьнице? Благо, имею право – я уже не директор Хогвартса. И даже не профессор.
Она стоит в паре шагов от меня. Я чувствую. Протяни руку и дотронешься.
Делаю шаг в ее сторону. И притягиваю Грейнджер к себе.
- Тут не на что обижаться. Наоборот. Наоборот…
Глажу ее по голове, зарываюсь лицом в ее волосы. Они все еще пахнут сиренью. Мне тридцать девять. И я чувствую себя полным кретином. Потому что понимаю, что должен ей сейчас что-то сказать. Но что? Что она красивая? Это будет звучать как оскорбление. Злое и изощренное. Но ведь я действительно вижу ее красивой. Насколько может видеть слепой. Хотя… может именно это ей и приятно будет услышать?
- Ты для меня все равно красивая, - произношу я осторожно. - Такая, какой я тебя помню в день Битвы.
Она тяжело вздыхает, и я обнимаю ее. Не так я себе это представлял, совсем не так. Не в такой ситуации. Но мне ли жаловаться?.. Обнимаю ее крепче и невольно усмехаюсь ей в макушку – она замерла, почувствовав, как откликнулось мое тело на ее близость.
