Огненная сфера вспыхнула, разрастаясь и накрывая Дикона с головой, он уже не видел Рокэ, но знал, что остальные Повелители где-то рядом. Где бы они ни были в этот момент, они услышали зов и увидели отражение своей сферы, шагнули к нему и оказались тут. В Гальтаре. В центре всего.
Землю снова тряхнуло, и в памяти всплыло:
„Скалы…
Лед и Пепел, с гор обвал,
Скалы…
Миг и Вечность, штиль и шквал
Скалы…
Четверых Один призвал
Скалы… “
Он сжал сердце огненной сферы в ладонях и стало тихо, но лишь на мгновение. Следующий толчок – и вновь тишина.
„Ветер…
Ярость молний, стойкость скал
Ветер…
Крики чаек, пенный вал
Ветер…
Четверых Один призвал
Ветер… “
Ветер. Это был Ветер. Ариго, Леворукий его забери…
Земля снова вздрогнула – на этот раз вырваться пыталась сила воды.
„Волны…
Правда стали, ложь зеркал
Волны…
Одиночества оскал
Волны…
Четверых Один призвал
Волны… “
Придд справился со своей стихией очень быстро. Знал больше? Или просто был сильнее? Или…
„Молния…
Сквозь расколотый кристалл
Молния…
Эшафот и тронный зал
Молния…
Четверых Один призвал
Молния“
Робер смог удержать силу огня до того, как земля вдрогнула в четвертый раз. Дикон облегченно улыбнулся, и лишь потом понял, откуда это облегчение – чем быстрее они справятся со своими стихиями, тем проще будет Ракану, потому что…
„Сердце…
Древней кровью вечер ал,
Сердце…
Век богов ничтожно мал,
Сердце…
Четверым Один отдал
Сердце… “
… потому что сейчас будет самый сильный удар, стихии попытаются высвободиться одновременно, удар придется на алтарь, а Алва… Алве не справиться. Год назад он бы еще мог. Но не сейчас. Для Кэртианы это не страшно – главное, что Ракан начал дело и продержался во время основного удара, а уж доживет ли он до конца – неважно. Так было не раз, что платой за Излом становилась жизнь Ракана, но это кануло в подземных водах, отразившись лишь в песне, смысл которой доходил до Дикона только сейчас.
Земля задрожала, алтарь снова вспыхнул – на этот раз алым. Кровью. Кровью Ракана.
Но было не до сожалений – стихии ударили. Шквал ветра смешался с ледяной волной, каменный вал раскалился от огня. Сила ускользала, рвалась, но удержать Скалы было Дикону пока еще под силу. В Робере, Спруте и Ариго он тоже не сомневался, но Алва…
Основной удар удалось отразить. Осталось еще три.
Первый. Устояли.
Второй. Выдержали. Только… Дикон понял, что следующий удар они отразят. Но Ворона это уничтожит – удар до него дойдет, пусть и ослабленный. Остатки непогашенной силы всякий раз неслись к алтарю. Остановить происходящее невозможно. Погасить окончательно, до того как ударит по Ракану, тоже.
Если бы они знали все заранее, если бы могли как-то договориться и действовать сообща, но теперь уже поздно. Он только и может понять, справились ли другие Повелители или нет. Не более. Алва знал, что он вряд ли выберется отсюда. Но ведь и войну в Варасте считали безнадежной. А Первый Маршал ее выиграл.
Первый удар заканчивался Молниями. Второй – Волнами. Третий – Ветром. Значит, четвертый завершится ударом Скал. Удар обязательно будет, его не избежать. Но что если… отразить? Погасить до того, как удар дойдет до алтаря? Скалы это же камни, а камни – лучшее укрытие. Щит. А значит… значит, если встать стеной, то удар не пройдет. Робер, Спрут и Ариго ничего не поймут, решат, что его просто смело силой Скал, но это и не важно. Даже если удар уничтожит его, это не повредит Кэртиане – если сделать все в последний момент, когда будет выполненно все, что требуется от Повелителя Скал. Так лучше, чем эшафот или Багерлее. Он и так должен Алве слишком много. И для Талигойи важно, чтобы Ракан выжил. И…
Шквал ветра, ледяная вода, огненный вал, земля, пытающаяся вздыбиться… Получилось. Теперь быстрый рывок к берегу, чтобы встать на пути – это несложно, по крайней мере не сложнее, чем те приемы со шпагой, которым обучал его Алва.
„Клянусь, моя кровь и моя жизнь принадлежат Талигойе и Раканам!“ Он не предавал, он ошибался и делал глупости, но не…
„Это все равно, что пытаться спастись от селевого потока“. Неправда! Сель бездумен, а Повелитель Скал еще что-то может. Он…
Скок, скок, скок-поскок,
Ты попался, голубок!
Скок, скок, скок-поскок,
Отдавай-ка свой должок…
Неправда! Он никогда не клялся в верности этому существу, выглядящему как уродливая девочка! Никогда! Он клялся своей Королеве! И если Роке Алва, если сам Ракан говорит, что нельзя холодной кровью клясться живым, то пусть его клятва будет дана Святой Октавии или Оставленной, но не дочке Арамоны! Он клялся перед иконой! Октавия была королевой! А эта малявка – не его королева и никогда ею не была! И не будет! Он не согласен! И со стихиями – тоже! – не согласен! Стихии не должны крушить, они должны защищать!
Пусть четыре Молнии падут четырьмя мечами на головы врагов, сколько б их ни было. Пусть Четыре Ветра разгонят тучи, сколько б их ни было. Пусть Четыре Волны унесут зло, сколько бы его ни было. Пусть четыре Скалы защитят от чужих стрел, сколько б их ни было.
Во имя Астрапа, Унда, Лита и Анэма, во имя Оставленной Ундом женщины и во имя Октавии, оставленной ушедшим в Закат Рамиро, пусть его клятву холодной крови примет та, кому он молился, пусть скалы защитят, пусть…
Удар отбросил Дикона на несколько метров в воду, перед глазами возник рушащийся Надор, белое от страха лицо Айрис, Наль, сестры, мертвая Катари.
Дикон ощущал чужую ненависть и презрение, песня камня сливалась с хохотом ветра, лицо задели чьи-то крылья, перья были острыми и твердыми, как кинжалы. Ричард чувствовал, как из порезов сочится кровь, но не мог ее утереть. Теперь он понимал, кто он — один из камней, мчащийся впереди селевого потока. Впереди спали люди, звери, деревья, живые, ничего не подозревающие, а он должен был их убить. Он рванулся назад, но добился лишь того, что его обогнало несколько других камней. Он рванулся вперед и в сторону, прочерчивая по горе новый путь – в сторону от людей, к озеру, через поваленый прежним селем лес. В низком черном небе полыхнуло, затем еще и еще. В свете непрестанно рвущих мрак молний летящие впереди глыбы казались золотыми. Они вспенили воду, рухнув в нее с разбега, и устремились ко дну. Вода была синей и очень густой, синей как глаза Святой Октавии, вдовы Рамиро Алвы и жены Франциска Оллара. Синими, как глаза Ракана. Как глаза Оставленной, которая не могла уйти вместе с Ундом. Синими, как озеро в пещере. Синими, как вода, дающая жизнь. Но ледяная вода не давала вздохнуть, давила, тянула на дно, Дикон успел лишь подумать, что эта вода холодная, как холодная кровь нежити, а в пещере синяя вода была теплой, как горячая кровь живых людей… мир померк.
========== Глава 12 ==========
Небо было безоблачное, ярко-синее. Как глаза Оставленной. Как вода, дающая жизнь.
Дикон закашлялся соленой водой и попытался перевернуться на живот. Чьи-то руки поддержали его и укутали сухим теплым плащом. Робер. В пещере Дикон видел его лишь издали, а теперь в глаза бросились и глубокая складка между бровями, и седина, отвоевавшая еще несколько прядей. Он ведь наверняка знает, кто убил Катари и…
– Ричард, ты цел?
Он кивнул. Ничего не сломано, только воды наглотался, да обзавелся несколькими синяками. Ерунда. В отличие от всего остального. И какая теперь, к закатным кошкам, разница, цел он или нет!..
Он огляделся. Дора. Тот самый фонтан. Только площадь на этот раз залита водой. В нескольких метрах – Спрут и Ариго склонились над Алвой, камни вокруг были забрызганы кровью, чуть в стороне – несколько солдат, судя по всему, они и поделились плащами. Дикон поднялся на ноги и шагнул к Алве, но Робер придержал его за плечи:
– Тут ты уже не поможешь. Не уверен, что тут вообще что-то поможет. Ворон еще дышит, но… – он покачал головой и добавил более жестко: – Со всем, что ты натворил, мы разберемся позже. Сейчас я отвезу тебя в Багерлее. И очень надеюсь, что ты не попытаешься наделать глупостей. Кинжал я у тебя уже забрал.
