Тут же он разглядел и свою мать, неподвижно стоявшую посреди комнаты и смотрящую прямо на Васильева.

– Мама, это правда, ты? – с надеждой спросил Алексей.

Конечно, мысленно Васильев понимал, что она – лишь очередная проекция его сна, но душой ему так хотелось, что бы эта действительно была его настоящая мама, живая и стоящая буквально в нескольких шагах от него.

– Скажи что-нибудь, пожалуйста!

Алексей, разумеется, совершенно не помнил её голоса и сейчас просто мечтал его услышать.

– Леша, – тихо произнесла, наконец, мама, продолжая неподвижно стоять.

Её голос был просто завораживающим. Именно таким Алексей и представлял его, когда смотрел на фотографии своей матери.

– Мама, – тихо ответил майор, почувствовав, как у него всё перевернулось в голове.

Он подбежал к ней и крепко обнял. Она тут же обняла Васильева в ответ.

– Почему ты здесь? Ты мне раньше никогда не снилась, – спросил Алексей, прижимая к себе мать.

– Я здесь, Леша, чтобы сказать, что ты всё делаешь правильно, – её голос был заботливым и добрым.

– Правда? – спросил Алексей, едва сдерживая слезы.

– И еще, что бы сказать, что я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю. Я, конечно, тебя совсем не помню, но все равно люблю. Папа очень долго не мог оправиться после твоей смерти, он тоже так сильно тебя любил.

– Ты так вырос, Леша. Стал таким красивым, благородным и смелым. Я горжусь тобой, и мне очень жаль, что я не смогла дожить до этого момента.

– Прости мам, я пока так и не нашел тех выродков, которые убили тебя. Но я догадываюсь, кто это сделал, и почему ты здесь!

– Ты ни в чем не виноват, Леша. С тех пор прошло много лет. Зато ты защитил сотни других людей.

В этот момент комната резко озарилась светом. На стенах зажглись множество ярких деревянных факелов, и теперь Васильев смог рассмотреть внимательно окружение комнаты.

И оно было ужасным. На полу лежали многочисленные черепа и кости, а где-то были разлиты лужи крови и валялись человеческие части тела, по которым ползали различные мерзкие насекомые. Потолок комнаты сатанистов был объят пламенем. На месте логотипа клуба Нимостор теперь красовалась демоническая печать, как на артефакте.

Васильев и его мать в панике начали осматриваться по сторонам, и тут их, словно невидимой ударной волной, резко откинуло в разные стороны. Майора пригвоздило к ближайшей стене, после чего его тело тут же обвили железные прутья, появившиеся прямо из стены. Прутья за считанные секунды крутили всё тело, оставив подвижной только голову. Та же самая процедура произошла и с его матерью, которую пригвоздило к соседней стене, где была нарисована большая демоническая печать.

И тут в комнате из ниоткуда появился виновник всей этой метаморфозы, происходящей во сне Алексея.

Это был Аполлион. Он важно вышагивал по комнате, наступая на окровавленные части тела, противно хлюпая и разламывая весом своих ног человеческие кости и черепа. Его лицо и глаза как обычно были красными и налитыми кровью своих жертв.

– Это ты, мразь! – крикнул Васильев, пытаясь освободиться от железных прутьев, сковавших тело.

Аполлион дошел до середины комнаты, остановился и пристально посмотрел сначала на Васильева, потом на его мать.

– Семейные встречи – это всегда так трогательно, – спокойно произнес Аполлион.

– Тебя здесь нет! Это сон! – злобно ответил ему майор.

– Безусловно. Как и твоей матери. Разве не так?

Васильев промолчал и взглянул на прикованную маму.

– Ты совершил большую ошибку, ввязавшись в разгадку тайн нашего братства и того, что происходит в Ховринской больнице.

– Ошибку совершил ты, когда эту секту создал! Я уже приблизился к вам вплотную и скоро положу всей вашей дьявольщине конец!

– Скажи мне, Алексей, вот зачем тебе всё это? Почему тебя так задело это дело? Другой бы давно бросил всё, увидев ту жуть, с которой можно столкнуться по ночам в Ховрино. Но только не ты. Ты снова пришел сюда, на этот раз даже с подмогой: экстрасенс-недоучка и твой полудурошный дружок.

– Зачем мне это? Да затем, что я всю жизнь боролся с теми, кто может навредить простому невинному человеку. Вы и ваша секта оказались для меня настоящим апогеем бессмысленного и жесточайшего зла, которое только можно увидеть в этом мире.

– Что за чепуху ты несешь? У тебя стереотипное мышление, майор. Нет зла или добра, есть мир и люди, его населяющие. И люди эти в массе своей совершенно бесполезны. Этот мир требует очищения от излишков человечества. А очищение возможно только через насилие. Ты же смотришь на мир слишком абстрактно. Ты думаешь, что невинные люди должны быть защищены от проявления агрессии и насилия. Но это не так. Человек должен защищать себя сам, иначе он бесполезный червь. Так было всегда, и не надо строить глупых иллюзий насчет вселенской справедливости.

– Очищение через насилие? Это как раз ты чепуху несешь. Очищение может быть только через созидание и помощь окружающим, а не через бессмысленную кровавую резню.

– Ты сам-то себе веришь? Думаешь, я не знаю, почему ты на самом деле хочешь с нами покончить? Геном дьявола, как ты его называешь, здесь не причем.

Аполлион повернул голову в сторону матери Алексея и указал на неё пальцем.

– Это из-за неё ты прицепился к нам! Тобой, Алексей, движет банальная месть, а не тяга спасти как можно больше совершенно незнакомых тебе людей.

– Это неправда! – воскликнул майор, прекрасно понимая, что Аполлион в чем-то прав.

– Ты же думаешь, что это я убил твою мать. Ведь из-за её смерти ты и пошел в ментовку.

– Так это ты сделал, тварь?! – закричал Васильев.

– Отец хоть и не отговаривал тебя, – проигнорировав вопрос Алексея, продолжил Аполлион. – Но предупреждал, что работа в милиции сильно изменит тебя и сделает более черствым человеком. И он оказался вполне прав. Со временем твой характер постепенно грубел, ты становился более жестким и не терпимым. Тобой двигала справедливость, но на самом деле тебе постепенно становилось все больше плевать на посторонних людей, потому что они в большинстве своем представляют никчемный био мусор. Тебе и сейчас по большому счету плевать на тех, кто может стать нашими жертвами. Ты жаждешь только мести за убитую мать, которую даже толком не помнишь! Мести любым, даже непричастным к её смерти убийцам и насильникам, которых ты в итоге поймал за годы своей службы.

– Ты ничего обо не знаешь, тварь! Но я обещаю, что скоро ты будешь гореть в аду!

Аполлион рассмеялся и направился к матери Алексея. Мама испуганно посмотрела на упыря, который приблизился к ней вплотную. Затем Аполлион снова повернул голову и устремил взгляд своих красных глазниц на Васильева.

– Ад, друг мой – это есть то, чего мы добиваемся, неужели ты еще не понял? Только гореть в нем будешь ты. А мы – править.

Аполлион снова повернул голову к матери Алексея, привязанной прутьями к стене.

– Повезло твоей матери, что она зачала и родила тебя до своей смерти. Иначе она тоже могла бы стать нашим вкладом в пришествие Антихриста.

– Что!? Что это значит? – встревожено спросил Васильев.

– Ну, хоть здесь, в твоем сне можно провести с ней ритуал. Тебе, я думаю, понравится, – вместо ответа с довольной интонацией произнес упырь.

Аполлион резко вонзил руку в область живота матери Васильева. Он словно проткнул своей рукой её живот, и та громко вскричала от боли.

– Нет! – закричал майор.

Мама кричала, а Аполлион с довольным лицом сильно проворачивал руку внутри её живота.

– Прекрати, ублюдок! Я тебя голыми руками разорву, слышишь, урод! – истерично кричал Васильев упырю, ерзая внутри прутьев.

– Леша, срочно просыпайся! Это только сон!– между криками услышал речь матери Васильев.

Майор задумался. Он уже совсем и забыл, что всё это был лишь сон. Всё зашло слишком далеко, он больше не мог смотреть эту жуткую и ужасную для его глаз картину. Пора просыпаться.

– Проснись! – снова громко крикнула мама.