Они обе плакали. Кажется, когда Лэнс очнулся, они рыдали не настолько громко и душераздирающе, чтобы это могло привлечь его внимание, однако сейчас их плач сотрясал окружающее пространство с новой силой. Даже копия Корана оглянулась на них и подорвалась с места, чтобы обнять темнокожую девушку-альбиноску, похожую в принципе на Аллуру. Около другой кружила женщина с кожей неестественно фиолетового цвета, но девушка всё пихала её и толкала, и просто выла, и кричала какое-то непонятное: «Балдор, Балдор, мама, папа, прошу, вернитесь».

Даже своя паника отошла на какой-то другой план при виде них, при виде такой сильной истерики и слома.

Просто что здесь произошло?

Лэнс оглядел и остальное окружение: как оказалось, они располагались на зелёно-розовой поляне с возвышающимися над ней жуткими то ли деревьями, то ли цветами. Чем-то это было похоже на наклонившиеся раскрытые тюльпаны алого цвета, но с какими-то огромными неоново-жёлтыми точками вместо тычинок.

Словно они были не на Земле. Словно они были на другой планете. Словно и правда в другом мире, не в своём, не где осталась его семья, его любимые, его всё. Мысли роились и выстраивались в какой-то противный паззл, как, когда он услышал следующий голос, всё разом встало на свои места.

— Кит, скажи что-нибудь, пожалуйста, ты…

— Я в порядке, Широ.

Стоило радоваться, когда слышишь голос любимого, верно? Любимого, который умер на твоих глазах, с которым ты жил столько лет и которого, казалось, потерял навсегда, верно?

Нет. Не верно.

Лишь когда Лэнс услышал его, он разом понял, что произошло. Позволил себе вспомнить и принять случившееся, как бы больно ни было осознавать подобную действительность. У него в голове что-то щёлкнуло, снизошло озарение, что угодно — главное, он понял.

Сон. Иллюзия.

Они — паладины Вольтрона, защитники вселенной и, прогуливаясь впятером по очередной планете после уничтожения замка, попали на эту поляну. Лэнс не помнил, как свалился на землю, помнил просто, что Пидж упала первой, а Ромелль с Аллурой за ней следом. Без разницы. Это не суть. Суть в том, что он паладин Вольтрона, а никакой не работник клиники у Аллуры и Корана.

Эта пугающая истина всё проникала в его мозг и не позволяла даже двинуться. Да он еле дышал, пустующим взглядом пялясь в одну точку в пространстве.

Это невозможно. Это слишком.

— Ты, эм, тебе уже лучше? — боязно выдала Пидж, косясь на него.

— Я…

Подавать голос давалось с трудом, а ещё он был сухим и отвратительным. Такой безжизненный голос не получалось узнавать, но сделать его хоть на каплю живым ему бы не удалось, как бы он ни старался. Внутри что-то словно умерло, и возвращаться хоть какой-то блеск, огонёк, искра к душе не собирались. Он, еле собравшись с силами, чтобы вновь открыть рот, судорожно выдохнул.

— Лучше.

Невозможно, чтобы стало лучше.

Лэнс всё ещё словно не чувствовал себя, тело даже не хотело двигаться, пока он пытался осознавать произошедшее. Две реальности, две его жизни никак не вязались друг с другом: жизнь, где он вырос с Китом, где они жили потом друг с другом, завели детей, и жизнь нынешняя, куда его забросило после взрыва в туннеле. Хотя, вернее, именно и эта была его реальной жизнью, но поверить и принять окончательно это не удавалось.

Воспоминания не накладывались друг на друга, а перепутывались, кружились и всё превращалось в какой-то невозможный спутанный хаотичный клубок, только и давивший на него.

Его взгляд был стеклянный, как и душа.

— Эта пыльца, да? — он, качаясь головой, вяло тыкнул наверх, на маячивший перед ним огромный цветок. Лэнс не понимал вообще, как до сих пор может быть в сознании после подобного и даже как смог сконцентрироваться хоть на чём-то.

— Мм, да, увы, — сказала Пидж, поправляя очки. — Она показывала нам пятерым по отдельности разные вещи. Как правило, те, которые мы хотели. Я быстро очнулась, а по… по Ромелль с Аллурой это всё больно ударило, — она, опуская взгляд, неровно скривилась.

— Кит немного… — перенял речь Ханк и обернулся назад, на парня. Туда перевёл взгляд и Лэнс: Кит не плакал, как девушки, он, сидящий на земле и придерживаемый за спину Широ теперь с Кролией, скорее, был в прострации и неверии. А ещё он был словно неживым. Прямо как Лэнс. — Ну, Кит в ауте, но, возможно, он просто видел своего погибшего отца. В общем, с этим сложно свыкнуться, как я понял.

— Сложно свыкнуться. Ага, — Лэнс механически мотнул головой, не желая углубляться в разговоры обо всём этом и тем более о Ките.

Будто Лэнс и правда находился не здесь, никак не удавалось уложить в голове всё это. Он даже не знал, радоваться тому, что внутри такая зияющая дыра вместо гнева, ненависти или злости, или, наоборот, печалиться. Но сейчас и правда из его души словно вырвали клок. Словно его убили.

Ведь убили их.

Марианну. Луизу. И Кита.

Лэнс истерично хохотнул и сжал руки на траве сильнее.

— Вы серьёзно? — он безумно улыбнулся и разом поднял голову.

— Э, Лэнс?..

— Вы правда серьёзно?! — Лэнс покачал головой с такой силой, что даже в висках продолжало отдаваться болью, но это последнее, что могло его волновать. Иная душевная боль была гораздо весомее. Он не знал, какими бешеными, сумасшедшими и ужасающими могли быть его глаза в начавшемся припадке, но, судя по дёрнувшимся друзьям, зрелище и правда представало нелицеприятным.

— Ты…

— Правда, правда, правда, правда, о боже, это ПРАВДА!!! — крикнул Лэнс во всё горло, что на него вмиг обернулись все.

Даже Кит, до того пялящийся отсутствующим взглядом в одну точку, обернулся. Лэнс не мог даже смотреть на него. Он жил с ним всё это время, Кит был для него всем, а, как оказалось, его на самом деле не существовало.

Он его выдумал.

— Правда то, что это на самом деле всё было пустышкой, — разбитым голосом проговорил он и тут же рассмеялся. Он закинул голову назад и, накрыв лицо рукой, чтобы не видеть эти ненавистные цветы, только и продолжал пугающе хохотать. — О боже, блядь, уебись нахрен этот, сука, мир, это всё было иллюзией, вся моя жизнь…

Никто даже не мог сказать ему и слова, а Лэнс уже банально не смог бы остановиться. У него была истерика. Даже думать не получалось при осознании, что всё это было лишь плодом его воображения.

— О, блядь, я ненавижу этот мир, пожалуйста, сосни уже, но, блядь, не у меня.

— Мм, может, не стоит убиваться из-за пары, ну, недель? — боязно проговорила Пидж.

— Ты… что? — пискнул Лэнс и посмотрел на неё до боли радостным взглядом.

Казалось, что она всё больше нервничала и хотела вообще стать невидимой, когда его всё несло и всё больше распаляло. У него не вышло долго любоваться её удивлённым и неловким лицом, так что он только и рассмеялся по новой, вновь подтягивая к себе колени, чтобы положить на них подбородок.

— Тебе снились пару недель? — он даже не стал дожидаться кивка от Пидж, а, ошалело качая головой, продолжил. — Я прожил там жизнь от младенчества и до тридцати лет, и я помню её всю. О, ну лет десять прямо точно досконально. Мило, да? — промурлыкал он, зло кривляясь.

— Да это невозможно! — выкрикнул Коран с той стороны поляны и тут же подскочивший к нему.

— Это хуёво, но ни в коей мере не невозможно.

— Но Теодероксис восполняет за…

— Тогда, блядь, эволюционировал твой Теотероксик! — выплюнул Лэнс прямо в лицо уже испугавшемуся Корану и чуть не упавшему с места, насколько это осознание и чужая злоба били по нему. — Я… прости, — выдохнул он и, покрепче сжав колени, уткнулся в них лицом, чтобы не видеть никого и чтобы стало проще.

Эффект был достигнут ровно противоположный: он не видел команду, но стал видеть семью. Их лица. Любимые лица.

Снова хотелось лишь выть, орать, кричать, метаться.

— Просто там… — начал Лэнс, чуть ли не трясясь от напряжения во всём теле; в итоге даже говорить он не смог и только всхлипнул. — Просто…

Слова не вязались. Не получалось.