— Это то есть…
— Это ничего, — резко оборвал Кит и дёрнул головой.
— Ничего???
— Это то ничего, которое и было ничего.
Лэнс захлопал глазами и продолжал пялиться на странную фиолетовую полосу, тянувшуюся от ключицы Кита вдоль по шее и скрывавшуюся, видимо, на лице.
И то есть.
Это то ничего, которое всё это время нервов Лэнса и было ничем.
Синий паладин как-то выпал в прострацию, в осадок и не был уверен, как ко всему этому относиться. Вот вообще ни в коем разе не уверен, ведь это самое последнее, чего можно было только ожидать от этой ситуации. Оцепенение, вмиг охватившее его душу, никак не планировало спадать, так что он только и мог что прокашляться и сильно моргнуть. Редко он был таким потрясённым, как сейчас.
Молча Лэнс повернул Кита к себе за лицо, а тот больше и не думал сопротивляться. Безропотными движениями красный паладин поддался ведомой руке, так что синий быстро смог увидеть его и так. Выражение лица Кита было напряжённым, но и напуганным — словно он смотрел с какой-то надеждой, робкостью и, не переставая, сминал губы. Однако взгляд Лэнса привлекало не это. Та фиолетовая полоса действительно тянулась на лицо — она ровной лентой проходилась по челюстной кости и заканчивалась остриём на щеке.
Лэнс пялился на это лицо. Потом он повернул лицо Кита за подбородок к себе ещё сильнее и увидел такую же спускающуюся по шее полосу и на другой щеке. Лэнс только и мог, что захлопать глазами ещё сильнее.
— Это…
— Это ничего. Они неопасны или что-то в этом роде, — спешно перебил Кит и замахал руками в попытке оправдаться хоть как-то. — Коливан и Клинки сказали, что у галра это какая-то особая из стадий взросления, и на мне она просто вот так отразилась. Если они кажутся тебе ужасными, я попробовал присмотреть что-то вроде краски, но там пока неизвестно поможет ли она и можно ли её использовать, — он неровно кашлянул и, скосив взгляд, сглотнул. — Потому я и не хотел тебе показывать это до того, как не найду хоть какую-либо подушку безопасности.
— И вот это твоё ПМС, что? — поражённо выдавил из себя Лэнс.
— Что-то вроде того.
И почему-то разом, вот просто разом и окончательно до Лэнса всё дошло. Его будто огрели молотом, долбанули об стену, и в голове зажглась такая миленькая лампочка. Никогда Лэнс не чувствовал себя просвящённым, как в этот миг, потому что слишком резко все кусочки паззла сложились воедино.
То есть Кит боялся. Что Лэнс его бросит.
И вот из-за этого…
Ооооо, они идиоты. Оооо, какие же они идиоты, что думали настолько об одном и том же и как паникёры этого и боялись. Лэнс, конечно, понимал, что нормальные отношения никогда не были для них, но сейчас происходил какой-то тупой театр абсурда. Из-за такой фигни Лэнс убивался, ну и Кит похоже тоже, потому что столь уязвимого его практически невозможно было увидеть.
В следующий момент изо рта Кита вырывается непроизвольный вздох, так как Лэнс большим пальцем прикасается к отметинам левее подбородка. Кит молчит. Молчит и Лэнс, а лишь любуется таким контрастом трёх цветов — фиолетовых полос на лице, своих смуглых пальцев и бледной кожи Кита.
Лэнс вплотную прикасается к его щеке ладонью, оглаживает большим пальцем полосы и тянется им выше, чтобы обвести её всю, чтобы огладить полностью, чтобы каждую точечку. Сердце Кита словно замирает, с каким паническим взглядом он смотрит на Лэнса.
Когда палец Лэнса останавливается на губах и когда он чуть придвигается, то выдыхает в его губы лишь одно.
— Ну ты и тупииииицаааа.
— Эм, то есть?..
Лэнс затыкает его, тут же целуя. Кит хрипит что-то невнятное и вроде бы отвечает, но всё равно боится подтягивать его к себе ближе и наваливаться. Так что в принципе Кит просто не двигается и впадает в какое-то подобие шока. Все подобия шока или чего-либо ещё разом сметаются, ведь следующим движением Лэнс отстраняется и целует его в челюстную кость. Очень мягко и очень трепетно и именно в то место, где находился кончик галранской отметины.
Кит это чувствует, Кит понимает разом тоже всё. Всё, всё, всё разом становится на свои места, потому что столь чувственное прикосновение от Лэнса не может значить ничего другого. Кажется, внутри Кита всё в тот момент просто скручивается, перекручивается и сердце только до невозможности ускоряет свой ритм.
Лэнс даже не сильно обращает внимания на истерику Кита, а только продолжает — он тянется всё ниже, целует каждый участочек, каждую линию, каждый сантиметр этой необыкновенной отметины. Паладин спускается всё ниже, выбивая из горла Кита хриплые вздохи, как сталкивается с новым препятствием.
Костюм. Полоса скрывается за тканью костюма.
И раз Кит, как оказывается, не против, Лэнс же может это сделать?..
Серьёзно, если он ничего не сделает, то вопящие и захлёстывающие его с головой чувства разорвут его, кажется, изнутри. Он хочет увидеть их. Все. Увидеть и его, Кита.
— Кит, переворачивайся.
Кита, до того пребывавшего сознанием где-то не здесь, голос Лэнса вырывает из колеи и резко приводит в себя. Кит промаргивается и всё ещё не очень понимает, почему всё это прекратили, а Лэнс лишь подтягивает его на кровать.
— Кит, давай, — томно шепчет МакКлейн на ухо, прижимаясь с спины и обнимая за талию. Он слишком близко, они слишком близко, и это только сильнее вскруживает голову. — Я хочу увидеть их все, а пока на тебе этот костюм, я не смогу ничего сделать. Ты же не против?
Ответом служит лишь то, как Кит прижимается к нему спиной ещё ближе и, кажется, невнятно мурчит. Лэнс не знает, как классифицировать эти странные утробные звуки, вырывающиеся из его горла, но всё равно не придаёт этому слишком много значения. Когда Кит перед ним столь открытый, то с каким-то новым непонятным фактором галра, он решил, что разберётся потом.
Кит забирается на кровать, грациозно, словно кошкой тянется к центру кровати и вытягивается на ней, а в итоге безропотно привстаёт на четвереньки и ластится грудью к низу. Настолько он соблазнительно всё это проделывал, что у Лэнса невольно приоткрылся рот, да и вообще от приоткрывавшегося вида он готов, кажется, на самом деле сойти с ума.
Либо на нём сказывается то, что он и правда слишком давно не видел парня в таком вызывающем виде, либо этот ненормальный обтягивающий костюм выбивал хоть какие-то крохи здравого рассудка, либо Киту и самому настолько невтерпёж, что он провоцировал настолько призывно.
Лэнс сглатывает и подтягивается к нему ниже, пальцами цепляясь за замок около затылка. Сейчас этот удобный костюм был как никогда к месту. Мысли плывут, в паху всё сводит, и им он лишь прижимается к приподнявшемуся заду Кита. Именно в тот момент, когда Когане протирается о него, Лэнс разом понимает, насколько глупыми были мысли о том, что Кит не хочет. Кит слишком быстро тоже стал отключаться здравым разумом, потому что вот так он никогда бы себя не вёл, если бы не хотел.
Застёжка едет вниз, и Лэнс слегка поддерживает молнию руками, чтобы она не зацепилась за нежную кожу. Молния осторожно раскрывается всё больше, обнажая всё больше бледной кожи движение за движением. Сначала Лэнс любуется верхней частью позвоночника с выступающими позвонками. Потом приоткрывшимися лопатками, так желанно выгибающимися. Спиной. Поясницей. Им.
Этим телом и правда можно любоваться вечно.
Раскрытые ладони Лэнс кладёт на верхнюю часть спины, чтобы повести ими вбок, чтобы медленно и плавно отодвинуть ненужную ткань ещё больше и чтобы любоваться этим телом ещё больше. Он всегда любил эти лопатки, тепло кожи и выпирающие позвонки. Сейчас же Лэнс был готов влюбиться в них по новой, так как теперь их украшали ещё и витиеватые, загнутые галранские отметины того же цвета, что и на лице.
Ткань скользит под его оглаживающими руками вбок, расходится, стекает всё ниже, Кит вздыхает всё тяжелее, мышцы под ладонями всё напрягаются, а Лэнс всё с силой прикусывает губу. Костюм опускается за плечи Кита, облепляет его тело по бокам и скатывается дальше, что Лэнс теперь может видеть, как другие фиолетовые линии тянутся по краям его спины и заходят за поясницу.
