- Вот именно. Так что думай сама, что тебе дороже — дутые идеи „общего блага“ и мнимого благополучия, или собственная жизнь и жизнь родных и близких. На твоем месте я бы не стал лезть к тигру в пасть. Нечего служить на побегушках у аристократов. Сами они такой порядок придумали — пусть сами его и защищают. Готов поспорить, что если дела пойдут так, как они идут, еще пару лет, то мы все тут поимеем повтор пройденного в виде новых разборок и массовой резни. И авроров, в том числе и тебя, если ты не передумаешь, сановное начальство начнет бросать с палочкой наперевес под убивающие проклятия тех же самых тварей, с которыми они же, начальнички, за нашими спинами, пока никто не видит, будут здороваться за руку и пить чай у камина.

- Ужас какой-то, — ответила Дора. — Ужас, да и только. Неужели все так беспросветно, как ты думаешь?

- Ну почему беспросветно. Есть вариант, пока не началось, получить визу и уехать из страны, на континенте нас аристократы не достанут. Совсем хорошо — уехать в Россию или на Кубу, там древних и благородных нет совсем. Есть мнение, что английская аристократия, в том числе и магическая, однажды доиграется в свое мнимое превосходство и получит по полной программе. Вон, вспомни, что тебе родители писали, в немагическом мире началась инфляция фунта, цены растут, деньги обесцениваются. Того и гляди, развалится старушка Британия, развалится и сгинет, только в учебниках по истории и останется.

- Надо об этом подумать, я посовещаюсь с мамой.

- Вот и посовещайся, о тебе же беспокоюсь. Нечего тебе там делать, можно найти и мирное занятие.

На том и порешили. Впрочем, до конца я ее так и не переубедил, упрямства в Доре на нескольких таких, как я, хватило бы. Даже Андромеда с Амелией, вместе взятые, не разубедили. Мадам Боунс, однако, пускай и с оговорками, но поддержала мои доводы насчет вонючести и гадостности того „чистокровного“ болота, которым вот уж последние несколько веков является магическое сообщество старушки Британии.

- Немного дерзко вы с Гарри мыслите, но да, вы оба абсолютно правы, — сказала она нам, когда мы ей все это изложили. — Сьюзен мне тоже об этом же говорила, что ты, Гарри, не питаешь к большинству аристократов никакого уважения. В чем-то она с тобой даже согласна.

- А что, это так и есть, уважение заработать нужно, а не получать его автоматически одним лишь фактом своего рождения.

- Не могу с тобой не согласиться, но ты, Гарри, все же не агитируй всех столь открыто. И так весь Хаффлпафф уже „русским факультетом“ называют. Аристократы на дыбы встанут, только бы не допустить распространения в волшебном мире коммунистических идей. Они и так злы, что после последней войны половину Европы потеряли.

- Ну-ну, поглядим, как у них это получится. В России, вон, аристократы перед семнадцатым годом тоже о том же думали. И что в итоге? А потом, мне просто нравится наблюдать за разрывом у них шаблона.

- В смысле?

- Вот представьте себе, как исходят желчью все эти сановные лорды и сэры, когда слышат, что Мальчик-Который-Выжил, знаменитость и герой, отчего-то вдруг заделался ярым коммунистом и агитирует всех за Советскую власть. Им это как кость в горле.

- Ну да, — улыбнулась Амелия. — Неплохо.

Короче, ни к какому определенному выводу мы тогда так и не пришли.

Время текло, зима сменилась весной, приближались экзамены. В марте нам на стол неожиданно свалилось письмо от мсье Фламеля, того самого, которому мы камешек отправили. Читаем:

«Уважаемые коллеги!

Признаюсь, мы были очень удивлены вашей посылкой. Все дело в том, что философский камень мы никому не передавали, его у нас отнял Геллерт фон Гриндевальд в 1940 году, когда немцы оккупировали Францию. Гриндевальд тогда заявлял, что фюрер ищет способ добыть эликсир бессмертия, но он не учел того, что камень в чужих руках работать не будет. После падения нацистов и гибели Гриндевальда след нашего камня затерялся. То, что вы нашли его в Хогвартсе, наводит нас на определенные подозрения. Все дело в том, что примерно те же полвека назад мы были знакомы с волшебником по имени Альбус Дамблдор. Он тоже интересовался способом добычи эликсира бессмертия, но не имел ни малейшей крупицы таланта к искусству алхимии. А приготовление философского камня — это не просто алхимия, но алхимия высшая, в наши дни практически забытая.

Мы очень благодарны вам за то, что вы вернули нам наше творение, которое мы считали безвозвратно утраченным. В знак признательности мы готовы оказать вам любую консультацию по любому вопросу, который окажется нам по силам, и даже стать вашими наставниками в деле алхимии и смежных с нею наук, стоит вам избрать для себя эту нелегкую стезю. Вы всегда будете желанными гостями в нашем особняке. Мы приложили к письму ключи, для того, чтобы попасть ко входу в дом, скажите „Мсье и мадам Фламель, мы вернули вам пропажу“. Для нас будет честью встретиться с вами лично.

С глубоким к вам уважением,

Николя и Перенелль Фламели».

- Ну, дела… — сказал я на ухо Сьюзен и Доре, неизменно сидевшим рядом. — Оказывается, камешек этот его создатель с самой войны ищет.

- Ага, еще к себе в гости приглашал.

- А что, съездим на досуге, уважим стариков. Лето вон на носу, а во Франции однозначно теплее, чем здесь.

Остаток года прошел без эксцессов. Ну, если не считать того, что профессор „Не только лишь все“ рассыпался в прах прямо посреди урока у шестого курса Гриффиндора и Слизерина. И из этого праха, как мне поведали знающие у себя все и всех Фред и Джордж, выплыло облако густого черного дыма, вопившее при этом настолько дико, что у половины шестикурсников заболели головы.

Дора все-таки устроила свой „дембельский аккорд“, в день успешной сдачи последних экзаменов организовав (не без моей помощи) подрыв слизеринского туалета. Мощный взрыв разнес канализацию и затопил нижние ярусы подземелий, где жили семикурсники. Виноватых не нашли, так как у слизеринцев за прошедшие годы накопилось достаточно врагов.

Помимо подрыва петушиного сортира, на боковой стене замка появилась громадная надпись „ДМБ-92“ и чуть поменьше „НТ и ГП здесь были“. Причем вторая надпись была практически не видна, а вот первая ярко горела на солнышке.

Мы со Сьюзен тоже отстрелялись. Первый курс — дорога только начинается, экзамены были не такими уж и сложными. Сам-то я в прошлой жизни сколько этих экзаменов да зачетов посдавал, что в школе, что в институте. Тем паче что чарам и трансфигурации нас действительно УЧИЛИ, да и зельевар, в отличие от канона, был знающий и компетентный.

И вот, наконец, день последнего звонка. Все мы собрались в Большом Зале, уже готовые к путешествию домой.

- Прошел еще один год! — объявил Дамблдор. — И я хочу вам немного надоесть своим старческим брюзжанием, прежде чем мы вонзим зубы в эти вкуснейшие лакомства. Что за год это был!

Ну да, год удался. Только на моей памяти и при моем участии один раз пресечена попытка изнасилования, две — ограбления, четыре — побоев. Что же тут за порядки такие?

А вот тебе, борода многогрешная, клизму вставили, со скипидаром и патефонными иголками. Твоего ручного Пожирателя взяли и на зону засадили, да и твоя афёра с камешком провалилась, камешек мы благополучно изъяли и вернули его автору, вот только тебе, пердун старый, ничего не сказали.

- Надеюсь, ваши головы немного полнее, чем год назад, — продолжал тем временем директор. — И теперь у вас есть целое лето, чтобы опустошить их как следует перед началом следующего года…

Ага, ага, а кучу домашних заданий ты как объяснишь? Делать нам больше нечего, только сочинения твои дебильные писать.

- А теперь, я понимаю, пришло время вручения школьного кубка. Места расположились так: на четвертом месте факультет Слизерин, набравший триста тридцать четыре очка, на третьем факультет Гриффиндор, набравший триста семьдесят шесть очков, на втором месте Хаффлпафф, имеющий четыреста двенадцать очков, ну, а первое место, с результатом четыреста сорок восемь очков, досталось факультету РАВЕНКЛО!