Наконец, все остатки еды со столов исчезли. Исчезли и приборы. Дамблдор опять поднялся со своего места.
- Теперь, когда мы все наелись и напились, скажу еще пару слов. Перед началом учебного года у меня для вас есть несколько объявлений. Первокурсники должны принять к сведению то, что лес на территории школы запрещено посещать всем воспитанникам. Было бы неплохо, если бы некоторые из старшекурсников тоже об этом не забывали…
Ага, ага, потому что там живут пауки, кентавры, единороги и многие другие. Но ничего, топор найдем, дров на отопление нарубим, а то в английских жилищах зимой традиционно дикий холод. Так натопим по-русски, от души.
- По просьбе мистера Филча, нашего кастеляна, также напоминаю, что запрещено колдовать в перерыве между занятиями, — продолжал тем временем Дамблдор.
Запрещено-то запрещено, но пользуются этим все и каждый. Впрочем, колдовство это колдовство, а железный лом — это железный лом…
- Набор в команды по квиддичу состоится через неделю. Любой, кто хочет играть за свой факультет, должен обратиться к мадам Хуч. И, наконец, я должен сообщить вам, что в этом году коридор в правом крыле на третьем этаже закрыт для всех, кто не хочет умереть очень мучительной смертью…
Ага, и все сразу же захотят туда залезть. На фиг, на фиг, двери заколотим. Если удастся добыть мешок цемента, так и бетоном зальем. А то, ишь его, „Эй, гражданина, ты туда нэ хади, ты суда хади, а то снэх башка пападёт, сафсэм мёртвий будэш“.
- А теперь, прежде чем мы отправимся спать, давайте споем школьный гимн, — Дамблдор заканчивал свою речь, и я ясно увидел, как улыбки на лицах преподавателей, особенно молодых, стали исчезать. Нахмурилась и Дора.
Тем временем старикан тряхнул своей ВП, интересно, кстати, где он новую-то раздобыл, и из нее вырвалась сверкающая лента, развернувшаяся в слова. Читаю… м-да, дражайший директор совершенно напрасно сбежал из Кащенко, там ему самое место.
Поднялась дикая какофония. Каждый пел, как хотел… и что хотел. Дора, по губам видел, затянула что-то из ее любимых рокеров, неуловимо знакомое. Так, стоять, если мое зрение меня не подводит, и я правильно смог прочитать по ее губам, так эту песню и я прекрасно знаю: „…Две тысячи лет война, война без особых причин, война — дело молодых, лекарство против морщин…“ [33] Вот это да! А я и не знал, что Дора тайком от всех слушает русский рок. Что ж, моя задача стала немного легче, такую музыку я и сам уважаю. Надо будет Дору на творчество „ДДТ“ подсадить…
Когда все вдоволь наорались, Дамблдор аж расплакался крокодиловыми слезами.
- О, музыка, — сказал он, утирая глаза рукавом балахона. — Ее волшебство гораздо выше всего, чем мы тут занимаемся. А сейчас — всем спать. Бегом марш!
Бегом, конечно, не получилось. Семикурсники собрали нас всех в колонны, и староста факультета, представившийся как Джордж О’Лири, повел нас к факультетскому общежитию.
В отличие от Гриффиндора или Равенкло, обитавших в башнях замка на самой верхотуре, или слизеринского петушатника, располагавшегося под землей, хаффлпаффцы жили в одном из боковых корпусов с отдельным входом из замкового сада, вотчины мадам Спраут, и ближе всего к местной кухне. Путь до воли нам, носителям георгиевской ленточки, оказался ближе всего. Сразу на автомате начал прикидывать, где тут можно поставить мангал.
Староста факультета остановился возле портрета какого-то бородача, стоявшего посреди пшеничного поля.
- Пароль? — спросил бородач.
- Добрый урожай.
- Проходите, — ответил бородач. Портрет отъехал в сторону, и за ним обнаружился коридор, достаточный, чтобы там могли разойтись двое.
Гостиная Хаффлпаффа была обставлена без роскоши и вычурностей, но по-рабоче-крестьянски просто и с большим комфортом. Там нас уже встречала улыбающаяся мадам Спраут.
- Добрый вечер вам, дети! — сказала она. — Меня зовут Помона Спраут, я декан факультета Хаффлпафф и преподаватель травологии. Я рада приветствовать вас на нашем факультете, и я искренне надеюсь, что он станет вашей второй семьей. Хаффлпафф — дом для дружелюбных и трудолюбивых, у нас принято помогать друг другу и защищать слабых. Для желающих постичь науку садоводства у нас есть кружок, который веду лично я. Также я прошу вас всех не стесняться подходить ко мне, если вы хотите чем-то улучшить жизнь на нашем факультете, и тогда мы с вами все это обсудим. По учебным вопросам вы также можете обращаться ко мне или к старостам факультета. Уже завтра мы с вами увидимся на первом в этом году уроке травологии, а на сегодня желаю всем вам спокойной ночи. Отдыхайте после поездки, сегодня у вас был трудный день, — мадам Спраут улыбнулась всем и вышла из гостиной.
Прошел в комнату, отведенную для первокурсников. А здесь не так, как в фильме был Гриффиндор показан, Хаффлпафф в полном соответствии со своими цветами напоминает большой улей, где каждому шмелю, то есть студиозусу, отведен свой личный сот. Нахожу свое имя, прохожу внутрь. Кровать уже заправлена, моя сумка стоит рядом, и гитара в чехле тоже. Пока распаковался, часы отбой пробили. Что ж, с почином, товарищи, путь к коммунизму будет долог и тернист…
[26] Давайте радоваться! (иврит)
[27] Давайте радоваться! Давайте радоваться и ликовать! Давайте петь! Давайте петь! (иврит)
[28] Вставайте, братья, с радостным сердцем (иврит)
[29] Шестиконечная звезда, известная как „Звезда Давида“, один из символов Израиля и иудейской веры
[30] Осквернить (феня)
[31] Индийцы и русские — братья (хинди)
[32] Негр (жарг.)
[33] Кино „Звезда по имени Солнце“ (сл.и муз.В.Р.Цой)
====== Глава пятая. Не только лишь все ======
Владимирский централ, ветер северный,
Этапом из Твери, зла немерено,
Лежит на сердце тяжкий груз,
Владимирский централ, ветер северный,
Хотя я банковал, жизнь разменяна,
Но не очко обычно губит,
а к одиннадцати туз…
Михаил Круг «Владимирский централ»
Вот уже месяц я нахожусь в стенах древней английской чародейской школы под названием «Хогвартс». За этот месяц список впечатлений, нелогичностей и просто затруднений стал таким, что никакого забора не хватит, чтобы описать в подробностях.
Начать следует, конечно же, с завтрака. Купленная по случаю скатерть-самобранка стала непременным атрибутом каждого приема пищи, поскольку жрать ту стряпню, что, как оказалось, давали в Большом Зале по рабочим дням, да и по выходным тоже, было решительно невозможно. «Овсянка, сэ-э-эр!» Как результат, все наши вместо овсянки и тыквенного сока имели на столе ароматнейшие булочки с маком, корицей или вареньем, яблоки, пахнущие садом, летом и солнцем, очень вкусные конфеты и душистый чай из большого пузатого бронзового самовара. Угоститься свежей булочкой и чаем приходили и с других факультетов, мы не отказывали никому. Практически поселился за нашим столом Тони Гольдштейн и его друзья-приятели из Равенкло, очень частыми гостями были Фред и Джордж Уизли с Гриффиндора. Слизеринцы не приходили вообще, видимо, прониклись идеями своей чистокровности и избранности до мозга костей. Как я узнал в процессе, выходцев не из аристократии туда не брали в принципе, что только подтверждало мою теорию о повально царящей там петушиной заразе.
Скатерть я использовал совершенно легально. В первый же день, как только мы все увидели, ЧЕМ нас будут кормить на завтрак, и услышали от Доры, что такая же ситуация имеет место быть практически всегда, я раскинул свою скатерть на весь наш стол и показал непонимающим однокурсникам, как должен выглядеть завтрак в правильном понимании этого слова. На вкусный запах свежайшей выпечки пришла мадам Спраут, которая, отведав русского чаю, сразу же на месте разрешила устраивать подобное угощение столько, сколько мне будет угодно. Так что традиция русских чайных посиделок начала плавно проникать и сюда. Со временем у нас стали угощаться и некоторые другие преподаватели, та же Вектор, к примеру.
Вслед за завтраком начинались суматошные поиски классных комнат. Несмотря на то, что мадам Спраут таки раздала нам расписания, где указывались номера комнат, найти иной класс было делом весьма непростым. Лестницы оказались движущимися и могли запросто унести не туда, кое-какие двери открывались только после того, как их хорошо обкладывали матом (еще чего не хватало, дерево щекотать или на коленях ползать!), классы часто меняли этажи, на которых расположены.
