Тонксы и Боунсы пьют чай, картина меняется, та же гостиная, и надпись «Три дня спустя».

АНДРОМЕДА: Вот что, Гарри. Я была в «Гринготтсе», подавала бумаги на твою опеку. Гоблины сказали, что необходимо согласие твоих прежних опекунов, то есть сестры твоей матери. Но оказалось, что ты успел отречься от родства с ними, поэтому в нашем понимании они тебе родственниками уже не считаются. Спорили они долго, но подписали все бумаги. Так что теперь твоими опекунами до совершеннолетия являемся мы с Тедом. А вот дальше начинаются сложности.

ГАРИК: А в чём там дело?

АНДРОМЕДА: Дело в том, что завещание твоих родителей, в котором они определяли порядок перехода права на опеку, запечатано по указу самого Дамблдора.

ГАРИК (изо всех сил сдерживает переход на мат) Вот петушара старый!

АНДРОМЕДА: Я была того же мнения. Но что он этим хотел, я так и не поняла. Дам знать Амелии, пусть она что-то посмотрит.

ГАРИК: Хорошо, тёть Энди, только мне тогда напиши, чтобы я знал, что же этому старому придурку от меня надо. Это ж, значит, из-за него я до одиннадцати лет в шкафу под лестницей у свинского семейства обитал, а меня там жёлтым земляным червяком называли да за любую провинность в торец отвешивали.

АНДРОМЕДА: Что-о-о-о?

ГАРИК: Именно так все и было, тетя Энди. Но никто, подчеркиваю, никто, на этот факт не обращал никакого внимания. Но и это ещё не всё.

АНДРОМЕДА: Что может быть ещё хуже этого?

ГАРИК: Как оказалось, может. Тогда, когда я оттуда убегал, на меня и сам Дамблдор попытался наехать, всё уговаривал вернуться под опеку, как он выразился, «заботливых родственников». А я тогда ещё не знал, кто это такой, ну, вижу, бородатый старикан, одет как клоун и несёт всякую чушь. Ну, я в больничку и позвонил, санитары приехали и его забрали. Пускай, мол, посидит, подумает…

ДОРА: Так вот почему он бритый налысо был первого сентября! Вот оно что! Вот шалость так шалость, Фред и Джордж, когда узнают, на колени перед тобой упадут и признают новым божеством. Подколоть самого директора, это же не удавалось даже Мародёрам!

ГАРИК: А вот от этого я бы тебя, Дора, предостерёг. Да, эти товарищи, конечно, за идеями в карман не лезут, но от раскрытия факта и причин попадания неуважаемого нами директора в дурдом лучше воздержаться. Не все у нас в школе такие добрые, как мы с тобой или эти двое, обязательно найдутся доброхоты, которые директору стуканут. Незачем раньше времени наводить его на ненужные нам мысли. Особенно, если он сам об этом постыдном для него эпизоде ничего не помнит.

АНДРОМЕДА: Лучше даже я бы не сказала, – поддерживает Андромеда. – Ну что, дети, судя по часам, уже обед, все за стол!

Картина снова меняется, заряжается песня «Новогодняя» группы «Дискотека Авария»:

Новый год к нам мчится,

Скоро всё случится,

Будет сказка сниться,

Но опять нас обманут, ничего не дадут!

Ждать уже недолго,

Скоро будет ёлка,

Только мало толка,

Если Дед Морозу дети песню не запоют!

Привет, с Новым годом,

Приходит Новый год к нам,

И можно свободно ожидать чего угодно!

Только где же носит того седого старика,

Который детям подарки достаёт из рюкзака?

Эй, Дед Мороз, приходи, тебя так ждали мы,

И песню твою меня заказывать достали,

Покажись нам, не нервируй детей,

Ты слышишь, Дед Мороз? Эгэ-гэй!

Новый год к нам мчится,

Скоро всё случится,

Будет сказка сниться,

Что опять нас обманут, ничего не дадут!

Ждать уже недолго,

Скоро будет ёлка,

Только мало толка,

Если Дед Мороза дети хором не позовут!

Ну, а теперь все вместе давайте позовём Деда Мороза!!! Не-ет, нужно кричать очень громко! Три-четыре!

Дед Мороз! Ещё!

Дед Мороз! Слышу-слышу!

Дедушка Мороз! Собственно...

Я Дед Мороз, борода из ваты,

Я уже слегка поддатый,

Мне сказали, меня здесь ждут,

Значит, будем догоняться тут,

Налейте мне вина побольше,

Мне нести подарки в Польшу,

С мешком в руках и в скороходах-казаках!

Чтобы по миру метаться,

Нужно потренироваться:

Тут нальют, там нальют,

Не узнают и убьют,

Вы уже все в форме,

Значит, надо быть и мне,

Щас шампанского оформим,

Будем с вами наравне,

А когда станет жарко,

Начнём дарить подарки,

Славный праздник, это вот,

Здравствуй, ёлка, Новый год!

Сцены меняются: чаепитие Тонксов; Гарик и Тед работают во дворе; вся семья играет в домино – Гарик с Дорой против Теда с Андромедой; 31 декабря, и Гарик ловит на телевизоре советский канал, и песня заканчивается как раз под речь товарища Машерова и бой курантов.

Новая сцена, надпись на экране «2 января 1992 года», снова вокзал и снова платформа 9 3/4, Гарик и Дора встречают Сьюзен.

СЬЮЗЕН: Гарри! Дора! Привет!

ГАРИК: Привет, Сью! С наступившим тебя!

СЬЮЗЕН: И вас с Новым годом! Как отпраздновали?

ДОРА: Спасибо, хорошо погуляли (улыбается). А ты?

СЬЮЗЕН: Замечательно! Кстати, Гарри, держи свой плащ, тётя Эми просила передать, чтобы ни за что больше не беспокоился.

ГАРИК: Огромное спасибо, Сью, вот выручила так выручила!

СЬЮЗЕН: Не за что... (застенчиво улыбается)

ДОРА (мечтательно): Это же теперь можно будет…

ГАРИК: Ага, прокрасться незамеченными кое-куда и наделать там большого шороху.

ДОРА: Ты читаешь мои мысли!

ГАРИК: А то. Снейпа мы уже, слава Богу, спровадили куда подалее, и ближайшие лет пятнадцать он никому угрозы не причинит, так остались птенцы его гнезда. Пусть знают, что здесь им не тут, Слагхорн, вон, явно не знает, что с этой оравой делать.

ДОРА: И как ты предлагаешь это сделать?

ГАРИК: А вспомни-ка, как мы называем Малфоя и всех тамошних аристократов.

ДОРА: Ага. Так значит...

ГАРИК: Так, значит, есть им полагается дырявыми ложками и за отдельным столом, чтоб с другими не смешивались. Стол у них и так отдельный, а ложки можно и обеспечить.

ДОРА: Но ведь наши столы сервируют на общей кухне.

ГАРИК: Так за чем дело стоит? Пробраться на кухню, да и сделать своё чёрное дело.

ДОРА: И как ты намерен разобраться с поварами? Там же не люди, там домовики еду варят. Я пару раз туда пробиралась. Хотя ты прав, кухонь там четыре, по одной на каждый факультет. Соответственно, приборы там тоже идут по отдельности.

ГАРИК: Как эти домовики выглядят? Ни разу не видал.

ДОРА: Ростом где-то мне по пояс, с серой кожей и большими лопоухими ушами.

ГАРИК: Эти, что ль? (достаёт свою энциклопедию и открывает на странице «Домовик западный»).

ДОРА: Да, и как точно нарисовано!

ГАРИК: Тут написано, что эти домовики имеют крайне скверную реакцию на хлор- и фосфорсодержащие ядохимикаты. При их применении они немедленно впадают в глубокий сон продолжительностью до восьми часов. То бишь, дихлофосом их вполне можно шугануть. А дихлофос я, если ты помнишь, у твоего папы таки выпросил.

ДОРА: Так ты предлагаешь...

ГАРИК: Именно то и предлагаю. Ночью распылить на кухне дихлофос, чтобы все домовики ушли в глубокий аут, а потом туда проберёмся мы и обеспечим слизеринцам их главный видовой признак. Нам до кухни два шага. Только надо, чтобы кто-то на шухере постоял, пока мы будем дырки в ложках сверлить.

СЬЮЗЕН (отвлекается от беседы с подругой): О чём вы говорите?

ГАРИК: Да так... о том, как бы кое-кому крупно испортить жизнь. Конкретно – любителям покукарекать в подземелье.

СЬЮЗЕН: Вы о слизеринцах? Так я только за! Я с вами! Объяснишь, что делать?

ГАРИК: Обязательно, только немного погодя, когда до воплощения дело дойдёт.

Поезд прибывает, и сцена снова меняется, новый кадр показывает коридоры Хогвартса и надпись «Неделю спустя». Гарик идёт по коридорам и забредает в пустой класс. Читает надписи на партах: «Чарльз + Дорея = любов», «Биннс – казёл», «Малфой – пидар» и так далее. В поле зрения попадает зеркало с надписью на раме: «Еиналеж оноц илешав енюав ызакопя». Гарик смотрит в него и ничего, кроме собственного лица, не видит.