– Вчера ливень такой был, ужас! Мы пока с мамой добежали до машины, насквозь промокли. Еще и чемоданы за собой тащили, потому что папа с зонтиком долго разбирался и помочь нам не спешил.

– Да уж. Я всю ночь переживала, что папин вылет отменят и он никуда не улетит.

– Он в Крыму уже?

– Угу, – протягиваю я и выезжаю на дорогу. Сегодня ранним утром я отвезла его в аэропорт и с облегчением выдохнула. – Я заказала роллы и купила наше любимое шампанское!

– О-о-о! Это то, которое я приносила несколько вечеров подряд, когда вы с Димой разводились?

– Оно самое, детка, – подмигиваю я, мельком припомнив те долгие вечера со слезами, шампанским и разговорами о моей провалившейся в бездонную яму семейной жизни. – Ну, а ты то как отдохнула? К бабушке ведь ездили с мамой, да?

Ира рассказывает о своем двухнедельном отпуске в Альметьевске, пока мы движемся в вечернем потоке автомобилей. На самом деле, я очень скучала по этим нашим разговорам, что строились по принципу «сначала обсуждение последних новостей, а потом вернемся к прошлому и посмакуем детали еще раз». И к тому моменту, когда мы поднялись в квартиру, первая часть была уже благополучно выполнена.

– Располагайся, а я сейчас, – говорю подруге, а сама на пару минут скрываюсь в ванной комнате. Вернувшись в гостиную, я обнаруживаю Иру у телевизора. Она смеется, наблюдая за неуклюжими попытками героев моего любимого сериала «Друзья» унести огромный диван вверх по лестнице. – Клевая серия!

– Да они все клевые.

– Ты садись, я сейчас бутылку открою. Ужин должны подвести с минуту на минуту.

– А я так проголодалась! Знаешь, я последнее время так много ем, может я беременна?

Ну вот, началось.

– Постоянно жрать хочу, особенно по ночам. У меня уже бока свисают, скоро джинсы треснут!

С пробкой от бутылки я разделываюсь достаточно быстро – опыт как-никак. Вообще, на любом девчачьем сборище, где бы я не была, функцию откупоривания и разливания постоянно перекладывают на меня. Как будто у меня на лице написано, что я не смогу отказать в такой обычной просьбе и стану безоговорочно обслуживать каждую девчонку, как вежливый паренек. И самое обидное, что когда в моем бокале заканчивается игристое, никто не додумывается хотя бы разок поухаживать за мной, тихонько наполнив фужер. Не знаю, может эта моя дурацкая самостоятельность идет впереди меня и дает всем понять, что я все могу и хочу делать сама?

Нам привозят ужин. Пока я вскрываю упаковку апельсинового сока, Ира расставляет пластиковые контейнеры с едой на столе.

– Я тут на днях Гришу нашего видела, – говорит она, осторожно вскрывая баночки с соевым соусом. – Весь в татуировках!

– Ляпочкин? – уточняю я, имея в виду нашего одноклассника, над которым всю школьную жизнь смеялись все, кому не лень. А точнее – над его походкой «пружинки».

– Он самый. Ты заходила на его страницу в «ВК»? Видела фотки?

– Я её восстановила всего несколько дней назад.

– А, ну да…

– И что это за пауза такая? – усмехаюсь я и ставлю стаканы с соком на стол. – Я пережила это, слава богу. В какой-то момент поняла, что не могу каждый день по миллиону раз заходить на страницу Димы и проводить сканирование.

– Кому лайки поставил, кого добавил…

– Вот именно. Меня все дергало и цепляло. Пришлось удалиться из «ВК», потому что я уже не вывозила морально все это.

– А теперь?

Мы садимся напротив друг друга и берем бокалы с шампанским.

– А теперь мне, наконец-то, абсолютно все равно, – искренне улыбаюсь я. – Сейчас я вообще не понимаю того своего убийственного состояния. Зачем? Для чего? Только нервы себе трепала.

– А помнишь, как ты плакала? Когда я тебе говорила, что Катя, очень скоро ты будешь вспоминать именно эту минуту и не понимать, какого черта так себя изводила, помнишь?

– Помню.

Ира вздыхает, но продолжает внимательно глядеть на меня.

– Точно отпустило? Прям вот все?

– Я три месяца пила успокоительные, – улыбаюсь я, вспоминая, как бабушка все причитала, что так нельзя и эти таблетки, несмотря на слова в рекламе, все равно вызовут привыкание, – не знаю, был ли толк от них. Почти каждую ночь мне снился один и тот же сон и, просыпаясь, у меня от боли живот сводило. Я видела, как он шел под ручку с другой девушкой. Ну, ты знаешь с какой именно. И всякий раз видя это, я прям ощущала это режущее чувство неуверенности и дикого, страшного дискомфорта. Как будто я девяносто девять лет жила по одним правилам и установкам, а потом вдруг раз – и на сотый год моей жизни происходит революция, а все то, к чему я привыкла просто перестает работать. И, наверное, в какой-то момент я замучила себя до такой степени, что мой мозг решил, наконец, на Delete нажать. Спасибо ему за это.

– Помнишь, я тебе говорила?

Я улыбаюсь:

– Помню. Я старалась любить его так, как нужно любить мужчину, но у меня ничего не вышло. Наверное, я не заточена под все это…

– Невозможно, Катюш, стараться полюбить. Она либо есть, либо её нет. И под все ты там заточена, просто человек не твой оказался… Давай, за любовь? Я вот, например, вообще не знаю, что это такое, но уверена – она существует! Поэтому, пусть эта мадам уже ворвется в наши жизни!

Поддерживаю тост и делаю несколько глотков. Мы синхронно протягиваем довольное «ммм», смакуя вкус игристого, и приступаем к еде.

– Погоди! А что ты скажешь о тех, кого насильно замуж выдают? Там-то любви точно нет никакой, но за годы люди все же обретают её.

– Ну, да, когда выбора нет, что остается то? – хмыкает Ира. – Это чувство, что по сей день остается для меня загадкой, должно появиться вот так, – щелкает она пальцами. – Может и не сразу, конечно, с встречи так второй-третьей. Да и вообще, его можно и не осознавать до конца, не понимать и принимать, потому что все мы в некотором роде скептики, но душа ведь требует магии, пусть даже и шепотом.

– Ты так говоришь, как будто точно знаешь, что это такое, – играю я бровями. – Образ не того ли парня витает над тобой, о котором ты мне на свадьбе рассказывала?

– Я? – хлопает глазами Ира, перестав пережевывать ролл.

– Вообще-то, ты, – смеюсь я. – Ты же вроде не пьяненькая тогда была, чтобы забыть об этом.

– Да помню я, просто думала, что ты меня не слушала вообще в тот момент. Ты же на унитазе сидела!

– И не могла попи́сать, потому что у тебя не закрывался рот.

– Ты не могла попи́сать, потому что уже тогда сомневалась в правильности своих решений. – Ира замолкает и часто хлопает глазами. – Извини. Давай, не будем больше об этом? Все прошло и слава богу!

– Не парься, все замечательно у меня, – подмигиваю я и опускаю ролл в соевый соус. – Вкусный ужин хоть?

– Очень! Ты всегда в этом ресторане заказываешь?

– Стараюсь не экспериментировать. Так и что там с Гришей?

– А! Точно! Он же стал фитнес-тренером! Накачался, татуировки набил.

– Гриша? Фитнес-тренером?

– Ага! А еще, у него были фотки на странице с какого-то соревнования, там бодибилдеры на сцене стояли и наш одноклассник – в самом центре!

– Серьезно?! Мне сложно представить Гришу качком. Он ведь всегда плоским был, как доска.

– Всё меняется, – загадочно ухмыляется Ира, – поедим, включишь свой бук и посмотрим на него. Мой Паша видел, как я однажды рассматривала его.

– Подзатыльник не дал?

– Нет, что ты! Мы вместе смотрели потом.

Я смеюсь, а Ира пытается засунуть в рот огромный ролл, который было бы куда лучше разрезать на две равные половинки.

– Ты уже зарегилась на сайте знакомств? – издевается надо мной подруга. – Смотрела, какие нынче мужики есть? Какие бывают? Какие в моде?

– Мое отчаяние еще не достигло таких масштабов, – улыбаюсь я.

– О! Но оно все же есть, да? Просто моя знакомая, тоже Катя, кстати, после развода, который тоже, кстати, – забавно округляет она глаза, – случился этой весной, не теряя времени, зарегистрировалась на сайте знакомств и активно мониторит там мужиков.