- Секс без обязательств? - перебила его Люси.

Ирландец был настолько ошарашен такой прямолинейностью, что открыв рот, тупо кивнул, чувствуя, как заливается краской.

Люси рассмеялась и склонилась к нему.

- Что, слишком откровенно?

- Вообще-то, да, - просипел Тернер.

Она прыснула и легонько щелкнула его по загримированному носу.

- Не посчитай меня за ветреную девицу, которая спит с кем попало. Но, в принципе, здесь - это нормально. Мы все живые люди, с естественными потребностями и вдалеке от близких. Так что не смущайся. Тем более ты мне нравишься, Эйдан. Очень, - она пожала плечами. - Я не против, будет, что вспомнить, когда весь этот балаган закончится. А, раз мы договорились, то вот задаток… - она легко коснулась его губ и, отстранившись, подняла голову. - О! Привет, Дин. Проходи, я с Эйданом почти закончила.

Услышав имя друга, Тернер невольно сжался. С чувством, похожим на панику, он повернулся в сторону двери. Дин стоял в дверном проеме с двумя стаканчиками кофе и пристально смотрел на него прищуренными глазами.

========== Стравливание пара со всеми вытекающими ==========

　　　Дин усмехнулся и протянул гримерше один из стаканчиков.

　　　- Привет, малышка. Я подумал, что ты не откажешься от крепкого кофе с утра пораньше, - сказал он, глядя при этом в глаза ирландца.

　　　Кофе явно предназначался ему, а не девушке. Это была традиция. Каждое утро перед началом работы они по очереди приносили друг другу бодрящий напиток. Эдакий, ни к чему не обязывающий, дружеский знак внимания.

　　　Люси поблагодарила и мгновенно выпорхнула из гримерки, решив устроить себе двухминутный перекур.

　　　Эйдан проводил упорхнувший кофе жадным взглядом и насупился. Ему стало очень обидно. Он отвернулся и начал наблюдать за О’Горманом в зеркало. И сразу наткнулся на насмешливый взгляд. Быстро опустив глаза, Тернер почувствовал, что второй раз за утро заливается краской.

　　　Дин плюхнулся в соседнее кресло и повернулся к нему.

　　　- Доброе утро, Эйдан, - нарочито вежливо поприветствовал он друга, чуть склонив голову. - Приятно видеть, что для тебя оно на самом деле - доброе.

　　　Тернеру до чертиков захотелось съездить другу чем-нибудь тяжелым аккурат промеж насмешливых голубых глаз. Он запыхтел, видимо, пытаясь изобразить перегревшийся паровой утюг, но пар из ушей так и не пошел, поэтому отбросив неудавшуюся попытку, ирландец широко улыбнулся.

　　　- И тебе приятного дня, Дин. Как спалось?

　　　- Чудесно, - О’Горман покачался в кресле. - Знаешь, так свободно и спокойно. Главное, без всяких неожиданных сюрпризов.

　　　- О! Я так рад за тебя!

　　　Обменявшись любезностями, оба замолчали. Отвернувшись друг от друга, они принялись с интересом изучать свое гномье облачение, перебирая складки рубах, дергая шнуровку и бросая в зеркало косые взгляды. Через пару минут вернулась Люси и экзекуция, носящая невинное название “нанесение грима”, продолжилась.

　　　А потом им было уже не до разговоров.

　　　Освободившись, Эйдан постарался побыстрее избавиться от всех гномьих атрибутов и, переодевшись, стремительно умчался в свой трейлер, впервые за все время, заперев его на замок. Он не понимал, от кого именно запирается: от Дина или от Люси. Впрочем, ожидать в ближайшее время в гости О’Гормана не имело смысла.

　　　Новозеландец демонстративно игнорировал его в коротких перерывах на отдых, когда им не нужно было изображать братьев-неразлучников. В конце концов, эта демонстрация привела к тому, что Ричард, окончательно вжившийся в роль родственника, отвел Эйдана в сторону и участливо поинтересовался:

　　　- Фили, что у вас с Кили произошло?

　　　Тернеру еле удалось сдержаться, чтобы не захохотать - привычка путать их имена закрепилась за “дядюшкой” намертво.

　　　- Да все в порядке! С чего ты взял, что что-то случилось? - он посмотрел в глаза Армитеджа и добавил, - Просто наступило время не самых радостных сцен, вот мы и настраиваемся. Не все же время нам ржать, как умалишенным.

　　　Похоже, этот ответ удовлетворил его королевское величество и, взмахнув на прощание густой гривой смоляных волос, он отвалил.

　　　Эйдан тяжело вздохнул и прилег на кровать, совершенно не собираясь спать. Просто хотелось немного расслабиться и отдохнуть. Он отстраненно смотрел в потолок, медленно моргая, с каждым разом прилагая больше усилий, чтобы разлепить веки. В конце концов, усталость взяла верх - чуть раскосые глаза предприняли очередную попытку открыться, но передумали, махнув на это дело длинными ресницами.

　　　Ирландец провалился в глубокий сон. Ему снилось утро пробуждения после их дружеской попойки. И он снова обнимал Дина. Только в этот раз он не шарахался испуганно в сторону, а приникал к нему еще плотнее и их губы сливались в нежном поцелуе, постепенно перерастающем в более страстный и нетерпеливый. Их руки скользили друг по другу, изучая, пробуя, сжимая и поглаживая. А поцелуй становился все глубже и требовательней…

　　　Его разбудил стук в дверь. Подорвавшись, Эйдан очумело уставился на часы - восемь вечера. Он договорился с Люси на восемь вечера…

　　　Тяжело дыша, он провел рукой по стоящим дыбом кудряшкам и поднялся. Сделав шаг в направлении двери, Тернер замер и с ужасом покосился вниз. Распирающий мягкие спортивные штаны чудесный, крепкий стояк заставил ирландца судорожно сглотнуть и тихо застонать в осознании причины, его вызвавшей. Стук повторился, а вслед за ним раздался негромкий голос:

　　　- Эйдан, ты у себя? Это Люси.

　　　Тернер зажмурился и впился зубами в кулак. Не открывать, притворившись, будто его нет дома? Глупо и некрасиво.

　　　Обтянув майку чуть ли ни до колен, он открыл двери. Люси окинула его быстрым взглядом и задержалась на том месте, которое он тщетно попытался прикрыть.

　　　- Оу… - она посмотрела ему в глаза, - Стесняюсь спросить, я не вовремя? Или ты так рад меня видеть?

　　　Эйдан молча взял ее за руку и втянул внутрь.

　　　На рассвете он мягко выпроводил Люси из трейлера, после чего снова нырнул в постель и долго лежал, уткнувшись носом в подушку. Он не чувствовал удовлетворения от того, что усмирил бушующие гормоны. Вместо этого, пришли опустошение и стыд… перед Дином. Потому что с внезапной ясностью он понял, что их дружеские отношения после последних посиделок и последующих за ними двух дней перевернулись вверх тормашками, перестав быть просто дружескими. Во всяком случае, для него. Потому что, закрыв глаза и предавшись ласкам, он (спасибо недавнему сну) вдруг представил себе совсем другого человека. Потому что, целуя губы симпатичной гримерши, он думал о совсем других губах. Он думал о том, как эти другие губы могли бы целовать его. Он усмехнулся. “Могли”?! Да, они уже делали это! Он тихо зарычал и ударил подушку.

　　　- Бред какой-то. Чушь. Полная хрень. Он мой друг и только. И только! О-о-х… что же это за хренотень происходит?.. - пробормотал он, но это никак не отменило всплывших в голове смутных воспоминаний. А тем более факта искусанных губ.

　　　На следующий день переснимались сцены ранения Торина и гибели братьев. В который раз. Пафосность этого момента не позволяла ПиДжею остановиться на каких-то нескольких десятках дублей.

　　　- Господи! Взываю к тебе! - простонал Эйдан, в очередной раз, ткнувшись в грудь Армитеджа, якобы прикрывая его от стрел. - Это полный капец! Я больше не могу… Я сейчас на самом деле откинусь…

　　　Было нестерпимо жарко. Тяжелый костюм давил, словно туша дохлого мамонта, а грим, казалось, готов был закипеть на лице. Ирландец скосил глаза, пытаясь убедиться, что бутафорский нос не покрылся пузырьками, и невольно прыснул.

　　　- Возьми себя в руки, Кили, - почти не открывая рта, строго процедил Ричард.

　　　- Тоже мне, чревовещатель нашелся, - прошипел в ответ Тернер, возвращая глаза в исходное положение. - Торин, ты правильно назвал мое имя!..