В глазах японца промелькнуло удивление. Похоже, у него сломалась привычная программа, ну а я испугался собственной наглости: собрался устраивать будущее, а сам хамлю представителю вероятного работодателя. И это при том, что они мне оплатили и перелет, и проживание.

– Конечно-конечно, Николай-кун. Как вы пожелаете, – быстро взял он себя в руки, – Главная встреча состоится послезавтра в Токийском университете. Там наши гости смогут познакомиться с тем, как учатся наши программисты, и пообщаться с… ними… и не только. Пока же, позвольте, я закончу про ваше индивидуальное расписание. Завтра это будет Мии-дэра, бамбуковая роща и Фудзияма, ну а в четверг вас ждет столица. Выставочный центр Toyota Mega Web и Музей Мирайкан. Это некий аналог московского ВДНХ, но, смею предположить, куда более интересный. При вашей профессии вам может быть любопытно. В этом конверте кредитная карточка – ею можно платить за проезд и еду, – а также описание предлагаемых маршрутов. В электронном виде все материалы отправлены на вашу почту. Мы не будем навязывать свое общество во время поездок в ближайшие два дня, – завершил он практически-деловым тоном.

Тем временем наша машина подъехала к отелю. Это было вполне привычное для европейского глаза здание. Вероятно, его специально выбрали для того, чтобы не отпугивать гостей-соискателей местной экзотикой.

– Я оставляю вас, Николай, отдыхайте. В пятницу, в девять утра здесь же вас будет ждать автомобиль. Набирайтесь впечатлений от нашей страны, – закончил Акайо уже привычным приторно-радушным тоном и протянул мне руку для прощания.

Процесс заселения запомнился плохо. Я протянул портье паспорт, дождался, пока он заполнит немногочисленные строчки на компьютере, получил ключи и отправился в номер. Приняв душ, растянулся на двуспальной кровати.

– Ну, вот новая жизнь и начинается, – это было последнее, что я подумал перед тем, как провалиться в глубокий сон.

Утро 29 апреля приветствовало меня лучами солнца. Лежа в постели, я наслаждался необычными ощущениями. Будет ли работа, нет ли, в данный момент меня совсем не беспокоило. Я находился на другом конце света, в Японии, а на прикроватной тумбочке лежал конверт с кредиткой, долг по которой возвращать мне не придется. Для моих бывших одноклассников и даже сокурсников это была недостижимая мечта. Прав отец, мы, Романовы, можем построить счастье своими руками. С этими мыслями, улыбаясь, я сделал разминку, умылся и отправился в ресторан.

Казавшийся вчера родным и понятным европейский стиль отеля больше не радовал. Хотелось чего-то необычного, поэтому, позавтракав, я взял планшет, быстро написал пару строк родителям и нашел письмо от Акайо. Так-так-так… не балуют меня наниматели. Все маршруты построены исключительно на использовании общественного транспорта. В Оцу к шести буддам, например, мне предстояло добираться сначала на метро, потом на аналоге нашей электрички, а затем еще и на автобусе. Впрочем, смотреть в зубы дареному японскому коню было неприлично. Закинув в рюкзак планшет и конверт с описанием маршрута, я направился в путь.

Токио оказался понятным и гостеприимным городом. Большинство вывесок было продублировано на английском, потому проблем с ориентацией не возникло. Да и смартфон исправно показывал, куда и когда надо свернуть, чтобы не запутаться в каменных джунглях. Правда, долго бродить по улицам мне не пришлось. Станция подземки оказалась всего в паре сотен метров от отеля. Терминал исправно пискнул, когда я поднес к нему выданную карточку. Из щели выскочил билет до железнодорожного вокзала.

Если бы не подробные инструкции, закончилось бы это путешествие полным фиаско. Один раз я умудрился заплутать даже в московской подземке. Дело было на пересечении нескольких линий, и нехорошие мысли появились, когда я понял, что уже третий раз прохожу мимо одного и того же взрывозащитного контейнера. В Токио все гораздо хуже. Транспортная сеть меньше московской, но куда запутаннее. Ее обслуживают две независимые компании. Разобраться в хитросплетениях маршрутов могут только местные, поэтому пошаговые рекомендации оказались очень полезными. Час пик уже закончился, штурмовать вагон мне не пришлось. Японцы чинно собирались в небольшие очереди, а потом спокойно проходили в приветливо распахнутые двери. В салоне стояла полная тишина, лишь колеса стучали по рельсам и звучал механический голос, объявляющий станции. Как любезно пояснил создатель моей памятки, разговаривать под землей не принято. Телефон нужно перевести в бесшумный режим и не брать трубку, если кто-то будет звонить.

После пары пересадок я, наконец, попал к промежуточной цели путешествия – станции Токио. Здесь меня ждал футуристический поезд до Оцу. Необычным он был, конечно, только на мой российский взгляд. Японские электрички JR летают по всей стране. В моем случае три сотни километров она преодолевала за два часа. Салон состава походил на самолетный. Те же кресла с откидными столиками, шторки на окнах, правда квадратных, и проводники с тележками, на которых навалены всевозможные закуски.

Вид за бортом неожиданно разочаровал. Если бы не иероглифы на вывесках и непривычная техника, можно было бы подумать, что мы несемся по просторам необъятной родины. Промышленная архитектура – а вдоль железных дорог преобладает именно она – строится по единым правилам во всем мире. Лишь проезжая через города я имел возможность немного полюбоваться на экзотику. Поэтому по приезду в Оцу мне очень не хотелось вновь забираться в салон теперь уже автобуса. Да и многолюдье порядком утомило. Каждый компьютерщик в душе немного мизантроп. В итоге до храмового комплекса, название которого я так и не запомнил, решил идти пешком. Понятно, что на это потребуется куда больше времени, и в бамбуковую рощу, посаженную каким-то монахом, я не попаду, да и бог с ней. На траву-переросток мне довелось не раз и не два насмотреться в Сочи, куда мы ездили на отдых с родителями и где проходили российские соревнования по программированию.

Навигатор дисциплинированно вывел в старую часть города. Здесь были узкие улочки, на которых едва разъезжались автомобили. Оцу сильно напоминал какой-нибудь приморский городок на нашем юге. Каждый свободный участок земли был покрыт плиткой и закатан в асфальт, а деревья ютились в крошечных двориках. У маленьких домиков были припаркованы малолитражки. На других машинах разъехаться здесь все равно было невозможно. На перекрестках на столбах висели сферические зеркала, чтобы водители видели, что находится за углом. Неожиданно распахнулись одни из ворот. Из них вышла пожилая японка. Увидев меня, удивилась: вероятно, туристы в эти закоулки забредают не часто.

Ну что ж, хватит с меня здешних реалий. Пора возвращаться на туристические тропы. Я достал смартфон, построил маршрут к сокровищнице императоров и решительно свернул за угол. После этого случилось то, над чем так любят смеяться пользователи Ютуба. Увлеченный изображением на цветном дисплее, я зацепился ногой за неровность мостовой, потерял равновесие и плашмя полетел на землю. Последнее, что я увидел перед тем, как померк свет, был неприметный четырехугольный столбик с иероглифами на одной из граней.

– Сара, Сара! Чтоб ты болела в свое удовольствие! Где уже горячая вода?! – голос повитухи был слышен по всему глиняному домику. В семье обеспеченного Херсонского землевладельца Давида Бронштейна ждали прибавления. И только ленивый кот не обращал внимания на суету и нежился на огромной печи, от которой распространялись волны тепла.

Глава семейства особого волнения не испытывал, жена разрешалась от бремени уже в пятый раз, да и не пристало уважаемому человеку суетиться, словно вчерашнему выпускнику гимназии. Он курил в кабинете. Это был высокий, худощавый мужчина. Хватило бы одного взгляда ему в глаза, чтобы убедиться в его самоуверенности, решимости добиться своего. Он чувствовал себя «в своей тарелке» в любом обществе, хотя и был малограмотным. Давид Леонтьевич обладал хозяйственной сметкой и трудолюбием. Эти качества позволили ему выбиться из рядового еврея-колониста в собственника 300 десятин земли, мельницы и кирпичного завода. Его продукция с клеймом «Б» считалась лучшей по всей округе. Свои черты характера он усердно прививал и детям.