— Я согласна с Кристианом. — перебила Джека Фария, — Необходимо предотвратить катастрофу. Возможно, Коготь этого и добивается.

Все посмотрели на неё. В её взгляде был холодный расчёт и сила, уверенность и решимость,

— Если мы не предотвратим гражданскую войну, то, считайте, всё будет напрасно. Абсолютно всё потеряет свой смысл.

Уинстон с Леной улыбнулись. Разумеется, им было приятно осознавать, что Фария на их стороне. Торбьорн и Вильгельм резко замолчали и лишь перебрасывались взглядами. Остальные не изменили свои точки зрения.

— Предлагаю вынести на голосование. — Амари с трудом встала из своего кресла, заботливо убирая руки Ангелы, — Кто за то, чтобы поддержать мистера Кларка? Поднимите руки.

Трейсер с Уинстоном подняли сразу. Маккри и Моррисон демонстративно проигнорировали голосование. Гендзи смотрел по сторонам, но не спешил. Ангела, спустя пару секунд, тоже подняла руку. Спустя ещё пару секунд Бригитта поддержала Фарию. Шесть против четырех. Казалось, Фария проиграла, ибо даже мать, смотрев на неё, отрицательно кивала головой. Но внезапно руку поднял Ежи Мельченко, что до этого не обронил ни слова. Теперь пять на пять.

— Доктор Циглер, — повернулся к ней Гендзи, поставил локти на стол, а руками подпёр подбородок, — Вы действуете из здравого рассудка или чувств?

В его голосе не было претензии, зависти или чего-то ещё, что могло вызвать встречное негодование, либо злость. Фария сразу почувствовала в этом голосе… заботу. И это её начало злить. Словно на её территорию кто-то посмел положить свои лапы. Она буквально пожирала взглядом японца лишь за один его вопрос. Но Циглер держалась крепко, и спокойно смотрела прямо на него, без смущения, страха.

— Да, Гендзи. Я приняла окончательное решение.

— Тогда и я приму решение, — Шимада встал, непонятно зачем, но тоже поднял руку.

«Он мне не нравится» — подумала про себя Амари.

— Что ж, — промочив горло, Кристиан встал из-за стола и поправил пиджак, — Рад, что мы смогли найти общий язык. Завтра мы приступим к работе. А на сегодня хватит. Мисс Фария Амари, не могли бы мы поговорить?

Многие были удивлены таким вниманием, но Фарра кивнула в знак согласия. Ангела, понимая, что это личный разговор, нехотя направилась к выходу. К ней подошёл Гендзи и начал что-то рассказывать. В итоге оба засмеялись, и из-за этого смеха сердце Амари сжалось. В ней проснулась жгучая ревность. Но масла в огонь подлил поступок японца. Он снял свою маску и что-то прошептал Ангеле. Та покраснела, но улыбнулась ему в ответ. Японец же обернулся и подмигнул Фарии.

Если бы он знал, что в этот момент подумала Амари, то не был бы так напыщен. С трудом поборов желание сломать инвалидной коляской японцу все кости, она повернулась к Кристиану и подъехала ближе.

— Вы знаете, можно взять более новую модель. Вам не придётся работать руками. — он указал на колёса, которые необходимо было толкать руками вперёд.

— Именно поэтому я и взяла её. О чём вы хотели поговорить?

Кристиан закрыл шторы, достал из шкафа бутылку виски.

— Будете?

— Нет, спасибо.

Наполнив бокал для себя, он указал в сторону окна.

— Завтра люди узнают, что мой отец скончался. Начнётся настоящий хаос. — сделав глоток, он закурил, — Семь лет не курил…

— Мы сделаем всё возможное, чтобы предотвратить беду.

— Я не сомневаюсь, мисс Амари. Но вы особенная. В вас есть нечто такое, чего нет ни в одном из бывших агентов Overwatch. Знаете, у вас много поклонников.

— Да, я видела их. — фыркнула Амари, — Переодеваются под меня, копируют мой стиль общения, ходьбы. Одна идиотка даже на инвалидном кресле каталась, хотя сама прекрасно ходит.

— Они видят в вас пример для подражания. Героиню.

— Я просто выполняла своё задание.

— Да, — он обернулся к ней и присел, — Это мне в вас и нравится. Вы готовы пойти до конца ради достижения цели. Поэтому именно вы взяли инициативу в свои руки.

— Чего вы хотите, Кристиан?

— Уговорите остальных тоже помочь нашему делу. Необходимо показать людям единство Overwatch. Если люди увидят разлад в ваших рядах — это только усугубит положение. Лекарство станет ядом.

— Почему я?

— Давайте говорить честно, мисс Амари. — он улыбнулся, — Я вижу, как к вам относятся все. Бригитта с вас глаз не сводит, так же как и Циглер. Моррисон видит в вас свою дочь, о которой, может, он мечтал, но не сумел заполучить желаемое. Маккри и вовсе относится к вам как к сестре. Ваш авторитет непоколебим.

— Хм…

— Есть один репортёр, — он взял со стола газету, — Аманда Лоусен.

— Я знаю, кто она. — недовольно ответила Фария, — Она критиковала и постоянно совала свой нос туда, куда не стоило, во времена моей службы в Египетской Армии.

— И всё же, она теперь на вашей стороне. Поговорите с ней. Пусть она возьмёт у вас интервью. Это поможет снизить градус напряжения.

— Хм… Когда?

— Я могу организовать встречу сегодня вечером.

— Мне необходимо отвечать без протоколов?

— Вопросы будут заранее подготовлены. Она не задаст ничего лишнего.

— Хорошо, Кристиан, — Фария покатилась к выходу. — Но предупреждаю вас, если из-за вас моя семья развалится — я лично отправлю вас к отцу на тот свет.

Мужчина с трудом открыл глаза. Всё тело было словно переломано десятки раз. Пошевелиться было крайне сложно, любая попытка сделать хоть какое-то движение приводила к невероятной боли.

Окончательно проснувшись, он осмотрелся. Вокруг было темно, но посередине постройки и где-то в начале лился слабый тусклый свет. Стены были деревянные, на полу лежали шкуры диких животных. Лежал он на деревянной кровати, устланной соломой.

«Где я?» — проскользнула мысль где-то в его сознании. Пробуя вспомнить последние события, он по кусочку стал восстанавливать память. Поединок. Убийства, крики, отчаяние и поток воды. Кто он? Почему он не может вспомнить своего имени? Может, у него нет имени?

Вошёл мужчина. Да, это был мужчина. Лет тридцать, не меньше. На нём была военная одежда, мультикам. Он держал керосиновую лампу в одной руке, в другой тарелку с рисом.

— Господин Шимада, я не побеспокоил вас? — поклонился Мако.

— Я… Я ничего не помню.

Мако присел рядом, помог Хандзо подняться. Передав тарелку с едой, он поставил лампу рядом с Шимада, чтобы тот мог есть в относительно светлом месте.

— У вас было сражение с Токийскими Химерами, господин Хандзо. Вы сражались бок о бок со своим братом. Я нашел вас в одном из тоннелей. Увы, — он поклонился ещё раз, — Я не знаю, где ваш брат. У вас, возможно, амнезия.

— Я потерял память?

— Она может вернуться, я не врач, а сыщик.

— Но кто ты? Почему помогаешь мне?

Мако замолчал. Что он скажет? Что знал о готовящемся покушении на членов семьи, но не успел предотвратить трагедию? Как ему поступить? Вопросы, вопросы…

— Господин Шимада, я Мако Кен — глаза и уши клана Шимада. Был отправлен вашим отцом на поиски Гендзи Шимада. Позже я вошёл в силы BlackWatch. Передавая всю необходимую информацию, я не успел передать информацию о исполнителе смертного приговора вашей семьи. Я… Я обесчестил себя, и доверие вашего отца не оправдалось. Я прерву своё жалкое существование, если вы пожелаете.

Хандзо смотрел на Мако с непониманием. От сказанного ему легче не стало. Он всё равно не мог ничего вспомнить, а попытки напрячь мозг отдавались сильной болью. Но одно он вспомнил. Гендзи. Он вспомнил своего брата, как кричал ему уходить, а сам остался. Бурный поток воды, что снёс двери. На этом всё обрывается.

— Куда мы направляемся, Мако Кен? — отложив пустую тарелку, Хандзо лёг.

— Мы держим путь к горе Кайлаш. Там находится главное убежище клана. Но оно заброшено.

— Почему?

— Таково было наставление вашего отца, господин.

— Моего отца?

Отец… Но было невероятно больно вспоминать всё это. Поэтому он впал в сон. Столь желанный сон.