— Это логично, дорогая.

Лукас посерьезнела.

— Я буду звонить тебе по скайпу.

— Конечно же, этого достаточно! — блондинка несколько вскипела, — Серьезно, Рубс? Скайп? Это ведь одно и то же!

— Эмма… Прости, что я бросаю тебя в такой момент! Но ведь больше такого шанса может и не быть.

Свон устало закрыла глаза.

— Ладно, Рубс.

Лицо оказалось накрыто руками.

— Поезжай. Только не забывай обо мне, пиши или звони хотя бы раз в неделю.

— Конечно, любовь! — Лукас радостно обняла девушку, — Ты самая лучшая!

Девушки говорили какое-то время. Эмма рассказала что с ней случилось. Про Киллиана, про девушку которую она спасла, про то, как она оказалась здесь, и как ей рассказали о ее диагнозе. После чего у Руби зазвонил телефон, она ответила на звонок и отошла к окну. Буквально через минуту она вернулась:

 — Эм, детка, мне пора бежать, я еще загляну к тебе на днях и обязательно буду звонить тебе. — Лукас подлетела к Эмме и как можно аккуратней поцеловала ее в лоб. — Поправляйся, мой лебедь, — прощальный воздушный поцелуй на сегодня и Руби уходит.

 — Пока, Рубс, — и совсем тихо, — не забывай про меня.

Когда в палате осталась только Свон, буквально через минуту в дверь тихо постучала Реджина.

— Ты, наверно, устала?

— Есть такое, — хмыкнула Эмма.

— Моя лучшая подруга улетает в другую страну, уму непостижимо!

Кулак приземлился на белую простынь.

— Возможно, сейчас ей это нужно.

Брюнетка улыбнулась.

— А тебе нужно поправляться. Я принесла апельсины и яблоки, в них много витаминов.

— Ты же не собираешься уходить прямо сейчас? — спросила Свон с надеждой.

— Дай-ка подумать… Нет, пожалуй, я могу еще ненадолго остаться, — улыбнулась Миллс.

Эмма улыбнулась в ответ своей обворожительной улыбочкой.

« — Ох уж эта улыбка», — думалось Реджине каждый раз, когда она ее видела.

А видела она ее, кстати, совсем не много.

Гостья взяла стул, который стоял около двери, и поставила его рядом с койкой пациентки.

— Хэй, спасибо, Реджина, — серьезно смотря на нее, сказала Эмма.

— Не за что, мисс Свон, — и подмигнула, — ешь фрукты, Эмма, — сказано с улыбкой.

Пациентка улыбнулась в ответ. В то время, как Эмма уплетала яблоки и апельсины, Реджина наконец-то могла рассмотреть свою спасительницу повнимательнее, при свете, льющемся из не зашторенного окна.

Красивая девушка с прекрасной улыбкой и не менее прекрасными серо-зелеными глазами. С блондинистыми волосами, которые отливают золотом на солнце. Едва заметные морщинки от улыбки. Маленькие шрамики на руках. Осколочные ранения. Рассматривая Эмму, Реджина перевела взгляд на ее лицо и заметила, что она начала засыпать.

« — Устала», — вспомнила она. «Вот сейчас подожду, когда она уснет и пойду».

Много времени для этого не потребовалось, через 10 минут Эмма уже спала с кожурками от апельсинов на ногах.

Миллс подошла к блондинке, собрала все кожуры и выбросила их в мусорное ведро, стоящее неподалеку от койки. Напоследок Реджина достала листочек и ручку и своим аккуратным почерком она начеркала пару слов, свернула листочек пополам и вложила Эмме в руку.

« — Пусть ее утро, начнется с улыбки», — размышляла мисс Миллс.

Перед тем как окончательно покинуть палату, Реджина, повинуясь секундному порыву, поцеловала Свон в макушку. После чего сразу ретировалась, боясь быть пойманной.

Комментарий к Глава 5. Возможно, главочки будут выходить чуточку режееее....

Автор болен долгами.

====== Глава 6. ======

Играя с братом, Эмма задела вазу с цветами, и, пошатнувшись, ваза упала. Нет, она не разбилась, но приличного размера осколок откололся, да и цветы потрепались после падения, и коврик теперь мокрый.

« — Надо что-то делать!» — думала маленькая Свон.

— Дэни, ты поможешь мне? — поинтересовалась она у братишки.

— А вот и не помогу, ты сломала, ты и делай!!! — показав язык, брат убежал.

У Эммы совсем не оставалось времени чтобы все здесь убрать. Она пыталась, как могла: нашла клей, чтобы приклеить осколок; подняла и выкинула цветы. И только она собиралась придумать, что сделать с намокшим ковром, как входная дверь в дом со скрипом открылась.

« — Не успела», — только и пронеслось в голове малышки. Она уже прекрасно понимала, что сейчас будет. Это-то и было самым ужасным. В возрасте 7 лет уже знать, что с тобой будет, как тебя накажут и не иметь возможности этого избежать.

Звук маленьких топающих ножек спускающихся с верхнего этажа дома и оглушительный визг.

— Мам, Мам, Пап, Пап, а Эмма цветы уронила! — жаловался маленький Дэниел.

— Сынок, ступай наверх, мы с папой разберемся, — и снова топот удаляющихся ножек.

Кажется именно на этом моменте маленькая Эмма задрожала, как это обычно бывает с ней в моменты своих провинностей в этом доме. Она думала, что сейчас все будет как обычно: крики, наказания. Но как же она ошибалась, кажется именно сегодня ей не повезло накосячить. Потому что сегодня будет хуже.

— Что на этот раз, маленькая девчонка? — тон отца уже набирал обороты.

— Мы играли с Дэниелом, и во время игры опрокинули вазу, — тараторила девочка, — она не разбилась, только чуть-чуть, но я приклеила! — более бодро начала она, видя, что родители ничего не говорят. Это и была ее ошибка, но она была слишком мала, чтобы это понимать.

— Не приплетай сюда нашего сына, это все ты виновата, я знаю, — начала верещать мать, — Бел, ты посмотри чего натворила, весь коврик мокрый, а ваза, ты посмотри какая она теперь страшная и ни на что не годится! БЕЕЕЕЕЛ!!!

— Ты слышала, девчонка, ты мне надоела, — произнес он, доставая свой ремень с огромной бляхой.

Сразу после этого он резко подошел к Эмме и схватил ее за руку и потащил в ближайшую комнату на первом этаже. Это был кабинет, и там как раз был диван, на который можно было кинуть маленькое тельце.

Маленькая Эмма не на шутку испугалась, это был первый раз, когда она видела отца таким злым.

— Папочка, пожалуйста, не надо, мне будет больно, — уже начинала всхлипывать она.

— А мне и надо, чтобы тебе было больно, чтобы тебе было больно, как мне, как твоей матери! Нам ведь тоже больно, — о чем-то своем начал отец, но Свон не понимала.

— Но это же ваза, я же ничего не сделала!

Первый удар был слабый.

— Заткнись! И зачем мы тебя только взяли?!

Остальные удары были сильнее, но не сильнее, чем боль этого маленького ангелочка. Во всем доме была бы тишина, если бы только не крик малышки.

<…>

Через несколько недель, когда синяков не осталось, они вернули девочку.

Это был первый раз…

Свон проснулась от звука собственного крика. Она попыталась сесть, но боль в спине напомнила, что садиться ей пока нельзя, поэтому, лежа и жадно глотая воздух, Эмма только спустя пару минут поняла, что сейчас кромешная тьма.

«Ну и что же мне делать оставшееся время до утра, если я больше не засну?» — задумалась.

Спустя какое-то время, успокоив дыхание, Свон почувствовала что-то в руке. Поднеся руку к лицу, она увидела бумажку, но разворачивать не хотелось, как будто чувствовала, что сейчас не время, да и темно было.

Детские воспоминания тревожили Эмму довольно редко, намного реже, чем армейские и военные воспоминания. Потому что даже война, по мнению Свон, не сравнится с ее детскими воспоминаниями. Хотя были и хорошие моменты. Очень хорошие моменты, кажется, в третьей приемной семье. Три — счастливое число.

— Бабочка! Бабочка!

Белокурая девчушка бежит по огромному полю, на котором растут прекрасные цветы. Только что, порхая своими чудесными расписными крыльями, ей на нос села бабочка. Эмма засмеялась и насекомое тут же взлетело.

— Постой, бабочка!

Малышка бежит, быстро перебирая худенькими босыми ножками.

— Август! Она села мне на нос!!!