бедрам и ногам, пока они не упали на пол. — Ты лгала себе.

Я   стояла   там   голая,   полностью   доступная,   пока   он   был   одет   с   иголочки.   Было

ощущение,   будто   он   проверяет   мою   степень   доверия   к   нему.   Или   это,   или   он   решил

показать мне мою уязвимость.

Я не знала, ждал ли он от меня ответа. Надеялась, что нет. Я абсолютно потерялась в

его движениях, и он мог бы подумать, будто я онемела. Это было не важно. Он продолжал

в том же направлении, и я позволяла.

— Ты не просто обычная.

Его ладони заскользили по моим ребрам, сложившись в форме чаши перед тем, как

лечь на мою грудь. Пальцы кружили вокруг моих сосков, затем  он легонько  сжал их

большими и указательными пальцами, слегка потянув. Мои горошинки  отреагировали,

сжавшись. Уоттс шлепнул своими пальцами по моим вершинкам. Все мое тело бросило в

дрожь от чувственных ласк, которые гнали мою кровь по венам со скоростью миллион

миль   в   час,   а   мое   сердце   громыхало   в   груди.   Я   настолько   потерялась   в   физических

ощущениях, что почти пропустила его следующие слова:

— Прекрасна в своей обыденности.

Его руки покинули мою грудь, скользя к животу. Он протолкнул свое колено между

моих ног, раздвинув их. Я смотрела на то, как становлюсь для него еще более доступной.

— Неудержимая простота.

Его   руки   дразнили   мою   кожу,   поглаживая   внутреннюю   часть   моего   бедра,

постепенно поднимаясь по нему вверх. Я не могла оторвать взгляда от этого зрелища. От

него. От нас.

Его губы сомкнулись на мочке моего уха.

Я уже была на грани того, чтобы умолять его коснуться меня, но он знал, что творил,

и, несмотря на мою острую потребность, мог продолжать эту пытку час или три часа, а я

бы не возражала.

Его средний  палец  почти  касался  моего клитора.  Он водил им по кругу снова и

снова, пока, наконец, не коснулся меня там.

Мои  колени  почти   подогнулись.  Я  повернулась  и  сжала  его  пиджак  в  кулак  так

сильно,   что   побелели   костяшки   пальцев.   Знала,   что   он   бы   не   позволил   мне   упасть,

действие было чисто рефлекторным.

Он   убрал   свою   руку,   и   я   наблюдала   в   зеркале,   как   он   поднимает   руку   выше,

медленно. Уоттс направил ее ко рту и пососал свой палец.

Наши взгляды встретились.

—  Вкусная   обыденность,   —   сказал   он.   А   я   подумала,   что   если   он   продолжит

дегустировать меня таким образом, за которым наблюдала, то могу достигнуть пика в тот

же момент. Несмотря ни на что.

Мы  пристально   наблюдали  друг  за  другом  в зеркале   в течение   долгого  момента

тишины.   Мой   желудок   скрутился   в   тугой   узел,   но   не   от   нервов,   а   от   напряженного

ожидания.

— Это все противоречия, — Уоттс прервал тишину, — в тебе нет ничего заурядного.

Он отошел в сторону и приказал мне сесть на кровать, его голос прозвучал в моих

ушах громким шепотом.

Я села.

Уоттс стал передо мной. Он был высоким, но сейчас, в этой ситуации, когда я была

буквально полностью открыта и уязвима, возвышался надо мной как гора.

Он потянулся в карман своего пиджака и достал из него три презерватива, до сих пор

скрепленные между собой перфорированной полоской. Я скользнула по ним взглядом, а,

когда повернулась к нему, он уже сбросил свой пиджак.

Смотрела, как он расстегивал свою рубашку, обнажая мощную шею и живот. Мои

руки   обрели   собственный   разум   и   потянулись   к   нему.   Кожа   была   теплой   и   гладкой,

обтягивающей   его   мускулистый   торс.   Мышцы   живота   образовывали   букву   V.   Тонкая

густая линия волос тянулась от груди и исчезала за линией брюк. Его руки потянулись к

ремню, расстегнули его, затем пришла очередь пуговицы и молнии…

Как же давно я не позволяла мужчинам приближаться к себе так близко. И в тот

момент это было как будто в первый раз. Уоттс не был склонен к сарай-одежда-трах-

сексу. Он наслаждался выдергиванием меня из моей зоны комфорта, и я была готова зайти

с ним настолько далеко, насколько он пожелает.

Мои руки скользнули ниже по его телу, достигнув резинки боксеров.

Я подняла глаза вверх, и наши взгляды встретились, его взгляд горел желанием. Все

еще жаркий. Жаждущий. Нуждающийся во мне.

Он ждал, хотел посмотреть, что я буду делать дальше. Проверяет меня? Убеждается,

действительно ли хочу этого?

Я подхватила резинку его боксеров, спуская их по ногам, и его член высвободился

из трусов. Полностью возбужденный, твердый. Для меня.

Уверена, он хотел, чтобы я взяла его в рот, и я была готова сделать это.

Он   взялся   за   основание   своего   члена   и   провел   кончиком   по   моим   губам.   Я

приоткрыла рот, пробуя его, ожидая, что  он проскользнет  в рот, но Уоттс продолжал

двигать им вперед и назад по моим губам. Я закрыла глаза и подалась на встречу, чтобы

взять его, но там не было ничего. Открыв глаза, увидела, что он держит свой член немного

в   стороне,   достаточно   далеко   от   моего   рта.   Мой   взгляд   взметнулся   по   его   телу.   Он

ухмылялся, горящий взгляд прожигал меня насквозь.

— Дразнишь? — спросила я, сомкнув губы, и он снова прикоснулся к ним кончиком

члена.

— Какой прекрасный вид, — произнес он, — но я хочу трахнуть тебя прямо сейчас.

Ложись на спину, Кэтрин.

Было   что-то   особенное   в   том,   как   он   произносил   мое   имя,   требуя   выполнить

просьбу. Что-то, делающее все это горячее и пробуждающее желание выполнить все, о

чем   он   говорит.   Мой   мозг   зафиксировал   этот   момент.   Моему   телу   не   нужно   было

анализировать его слова — оно подчинялось ему на рефлекторном уровне.

Он снова был на мне. Его язык прочертил линию от пупка до шеи. Уоттс втянул в

рот мой сосок, зажав между губами. Почувствовав, как сомкнулись его губы, судорожно

вздохнула. Я закрыла глаза и выгнула спину, прижимая грудь еще плотнее к нему, хотела,

чтобы он лизал и сосал ее жестче. Он продолжал эту пытку довольно долго, рисуя круги

языком, передвигаясь от одного соска к другому, издавая низкий горловой стон.

По мере того как он поднимался вверх по моему телу, я почувствовала силу его

возбуждения, сначала на бедре, а затем в чувствительном местечке между ног, когда он

покусывал мои губы и язык. Уоттс сместился, позволяя своему возбуждению скользить по

моей влажности. Я больше не могла выдержать этой пытки, он нужен был мне внутри.

Мне нужно было напоминать себе дышать.

— Сделай это, — выдохнула я, отодвигаясь от его рта.

— Ты не можешь больше терпеть, правда?

Между судорожными вздохами я заставляю себя ответить:

— Нет.

— Может, мне заставить тебя умолять об этом? — спросил Уоттс.

— Пожалуйста, не надо, — ответила я.

Он улыбнулся и практически прорычал:

— Это почти мольба.

На несколько секунд повисла тишина между нами, пока дразнил меня, скользя по

моим складочкам. Он снова поцеловал меня, и я почувствовала ухмылку на его лице:

— У меня все в порядке с самоконтролем, чего не скажешь о моем члене. Мы всегда

можем сделать это быстро и жестко, а потом снова повторить, поняла?

— Сделай это... Теперь ты заставил меня умолять, — произнесла я.

Уоттс   потянулся   в   сторону,   схватил   презервативы,   оторвал   один,   с   легкостью

разорвав пакетик. Я почувствовала, как она раскатывает презерватив по члену. Он встал

между моих колен, подтолкнув их, чтобы шире раздвинуть. Я закрыла глаза, готовясь

почувствовать его.

— Открой глаза, Кэтрин. Я хочу видеть их, когда впервые окажусь в тебе.

Горячая волна желания разлилась по моему телу, отзываясь на его слова. Ни в одной