Вскоре после похищения сына Линдбергов в Вашингтоне состоялась встреча Минса с некой миссис Эвелин Уолш Маклин, весьма состоятельной дамой, женой издателя газеты "Вашингтон пост". Это похищение она приняла особенно близко к сердцу, ибо несколько лет назад одному из её сыновей тоже угрожало похищение, и его пришлось охранять днем и ночью в течение нескольких месяцев. Минс живо прикинул, что при помощи подходящей сказки у миссис Маклин можно выудить кое-какую сумму, но действительный успех превзошел все его ожидания...

Светский разговор ни о чем продолжался, пока миссис Маклин сама не заговорила о преступлении в Саурленд Маунтинс.

- Ужасно! Бедные родители... - простонала она.

Немного помедлив, Минс ответил:

- Собственно, мне не следовало бы говорить об этом, но, поскольку вы так близко принимаете к сердцу этот случай, буду с вами вполне откровенен. Недавно от одного знакомого я услышал нечто весьма примечательное об этом похищении. Если я не ошибаюсь, человек этот связан с бандой, похитившей ребенка.

Миссис Маклин была вся наэлектризована мыслью, что сможет помочь вернуть ребенка несчастным родителям. Идея эта и определила все её дальнейшие поступки. Через два дня Минс снова появился у нее.

- У меня есть кое-какие успехи, - сообщил он. - Мне удалось установить контакт с людьми, укравшими ребенка. Малышу живется хорошо. Но... - и при этом лицо его помрачнело, - банда требует за его освобождение 100 тысяч долларов. Если бы я только мог найти такую сумму...

Минс сразу заметил, что названная им сумма не вызвала шока. Поэтому он продолжал лгать, привел некоторые "подробности", и даже назвал несколько имен и кличку главаря банды - Лис. В конце концов, ему удалось побудить богатую даму пообещать ему 100 тысяч долларов.

- Я заплачу эти деньги похитителям, - заверил Минс, - только тогда, когда ребенок будет находиться в безопасности, причем именно у вас! А до тех пор надо соблюдать абсолютную секретность. Вы не должны говорить об этом ни единому человеку, иначе вам грозит опасность.

Для миссис Маклин потянулись недели ожидания. Уже через шесть дней она передала Минсу требуемую сумму. Мошенник время от времени появлялся у неё и рассказывал о трудностях, которые надеется вскоре преодолеть. Но это будет стоить ещё 4 тысячи долларов. Он получил и их. Затем последовали таинственные телефонные звонки, и Лис пообещал вскоре лично посетить миссис Маклин, чтобы договориться о деталях.

Лис действительно появился - в маске, в светлых замшевых перчатках. Он отлично сыграл свою роль и поведал, как это опасно - проникнуть через полицейский кордон, чтобы доставить ребенка. Не пообещав ничего конкретного, Лис снова исчез. Вслед затем у миссис Маклин стали опять раздаваться таинственные звонки.

- Говорит номер сто семнадцать, - произносил Минс, пользовавшийся этим кодом при телефонных разговорах. - Ребенок может быть у вас через два дня. Но Лису нужно ещё 35 тысяч долларов, чтобы без риска пройти через полицейское оцепление. Ровно столько от него требуют "копы", чтобы открыть проход в кордоне.

В своей неслыханной доверчивости миссис Маклин уже хотела заложить собственные драгоценности. Она поручила это своему адвокату, которому не составило большого труда узнать от клиентки всю историю. Юрист немедленно возбудил ходатайство об аресте Гастона Б. Минса.

15 июня 1932 года начался процесс по делу бывшего агента ФБР, закончившийся осуждением его на 15 лет каторжной тюрьмы за мошенничество. От этого сурового наказания Минса не спасло даже присутствие в зале суда его бывшего друга. После того как Минс был допрошен в качестве свидетеля по собственному делу, он не сразу вернулся на скамью подсудимых. Без всяких помех со стороны суда Минс направил свои стоны к той скамье, на которой сидел Гувер.

- Ну, Эдгар, - спросил он, - что скажете на это?

- Хорошенькую же вы заварили кашу, - ответил шеф ФБР.

Минс доверительно подмигнул:

- Но вы должны признать, что дело было обстряпано великолепно. Я все равно выкручусь.

Как бы то ни было, но 104 тысячи долларов, припрятанные преступником в надежном месте, спокойно дожидались его. Несмотря на интенсивные поиски, полиции не удалось найти ни цента. Немного дольше находился на свободе Лис, но потом взяли и его. Человек, так хитро скрывавшийся под этой кличкой, оказался не кем иным, как адвокатом Норманом Уайтэкером. Несмотря на свою профессию, ему пришлось смириться с крупным провалом. Он получил такое же наказание, как и Минс, с той лишь разницей, что его не ждали припрятанные доллары, ибо получить свою долю в 35 тысяч он не успел...

10. Истребители гангстеров.

"Час, которого мы ждали"

Трюк с деревянным пистолетом

В один из первых майских дней 1934 года Дж. Эдгар Гувер вызвал в свой кабинет джи-мена Сэмюэла П. Коули.

Собственно говоря, этот 34-летний агент всей своей предыдущей жизнью вовсе не был подготовлен для той тактики, которую он теперь должен был продемонстрировать в качестве образца. Ряд лет он разъезжал по стране как проповедник-миссионер мормонской церкви, затем закончил юридический факультет, некоторое время занимался адвокатской практикой и, в конце концов, оказался в ФБР. Но Гувер знал, почему он поручает намеченное дело именно этому внешне неуклюжему бывшему проповеднику, о котором, между прочим, говорили, что он лучший снайпер во всем ФБР.

- Послушайте, Сэм, - начал разговор шеф ФБР, - вчера на совещании у генерального прокурора Штатов было решено принять особые меры против Джона Диллинджера. С этого дня он "государственный враг номер один". Мы должны справиться с ним, чего бы это ни стоило. Операцию против Диллинджера возглавите вы. Идите по любому следу! Задерживайте всех лиц, которые хоть как-то были связаны с бандой. Лучше всего, разумеется, живыми, но важнее всего, чтобы эти люди вообще были обезврежены. Вам дается полное право применять огнестрельное оружие. Я ожидаю, что вы будете действовать беспощадно. Кстати, дело это стоящее. За голову Диллинджера, живого или мертвого, назначена награда в десять тысяч долларов!

- Можете полностью на меня положиться! - ответил джи-мен Коули.

Его ближайшим помощником стал Мелвиин Пурвис, начальник отделения ФБР в Чикаго. В последующие недели оба специальных агента и другие члены их оперативной группы демонстрировали образец действий джи-менов на будущее и дали ещё один повод для восхваления агентов ФБР в многочисленных фильмах и книгах, причем облик их определялся отнюдь не детективными способностями, а беспощадностью. Лучшим из агентов ФБР считался тот, кто быстрее других нажимает на спуск. "Совершенно новый тип полицейского", - писал английский криминолог Леонард Гриббл о джи-менах, начавших действовать в 1934 году.

"Дело Диллинджера" положило начало "жестокой волне". Обучением агентов ФБР, прежде всего, меткой стрельбе занимались ещё ранее специалисты армии и флота. Затем конгресс принял закон, разрешавший агентам ФБР постоянно носить огнестрельное оружие и при первой необходимости пускать его в ход. Теперь надлежало применить новую тактику.

...Джон Герберт Диллинджер начал свою гангстерскую карьеру как мелкий грабитель - с налетов на одиноко стоящие бензозаправочные станции и похищения их выручки. Неудачное ограбление привело его на восемь лет за решетку. В мае 1933 года он был условно выпущен из тюрьмы штата Индиана, после того как обещал в будущем никогда не вступать в конфликт с законом. Но в действительности у 30-летнего гангстера ещё в тюрьме созрел новый план. Выйдя на свободу, Диллинджер немедленно решил его осуществить, для чего сколотил "готовую стрелять" банду, которая с сентября 1933 года по июль 1934 года грабила на Среднем Западе один банк за другим.

Оружие банды было по большей части из полицейских арсеналов - добыча от трех нападений на полицейские участки. Крупнейший "улов" банда Диллинджера получила в январе 1934 года в Ист-Чикаго: она похитила 300 тысяч долларов. При этом был убит очередью из автомата патрульный полицейский, как раз совершавший обход банка.