Добравшись до полусферы, мы остановились в трёх шагах от неё.

– Дальше что?

– Потерпи. Скоро все явятся. Я срочно всех вызвала… Как ты мог, Хави?

– Эм, ну…

– Молчи! – Таргин тяжело вздохнула. – Будешь перед всеми отчитываться за сокрытие столь важных сведений. Радуйся, что я не растерзала тебя на месте!

– Радуюсь, – я ухмыльнулся. – Честно!

Ядар сокрушённо покачала головой, но тут же посерьёзнела, стоило прозвучать гулким хлопкам телепортов. Вот и остальные прибыли.

Подойдя к полусфере каждый со своего угла мраморного пятиугольника, ядары замерли от неё на таком же расстоянии, как и мы. Все смотрели на нас: Далим – заинтересованно; Инилан – ехидно ухмыляясь; Нурнан – равнодушно, хотя тень улыбки на губах выдавали её с потрохами; и Аргал – в его взгляде читались ненависть и бессильная злоба. Угум-с. Он меня убил, а я жив. Меня этот факт тоже взбесил бы и расстроил.

– Итак, Таргин, – начал Далим, качнув павлиньим пером на тюрбане. – Что случилось?

Ну да… Гин созвала срочный совет ядаров, потребовав, чтобы все присутствовали по-настоящему, а не в качестве магических проекций. С такими вещами не шутят.

– Хави хочет нам кое-что рассказать, – процедила она сквозь зубы, покосившись на меня.

– Ну да, – Инилан кивнула. – Обещанные важные сведения. Раз мы здесь, да ещё и вживую, они просто обязаны быть важными.

– Да. Я скрывал их от Гин всё это время, благо она не могла прочитать мои мысли, – начал я. – В общем, если коротко… Нунарти в Дархасане.

– Чтооо-о?! – выпалили все одновременно.

Аргал даже дёрнулся, шагнул в нашу сторону, но вовремя опомнился. Как я узнал позже из воспоминаний Хавизара, порядок в главном Храме Боли священен и нерушим. Хотя потрясло меня иное знание. Наконец-то вняв совету Вахираза, я порылся в памяти себя прошлого о межмировом барьере, укрывающем Дархасан от демонов. Оказывается, отключить его проще простого – достаточно расхреначить эту самую полусферу, торчащую тут из пола. Это поможет ненадолго. Барьер «перезагрузится» через минуту, как только Храмы Боли в пяти ядарских башнях примут эту функцию на себя – запасной вариант. Хватит ли Нунарти этой минуты? Даже проверять не хочется…

– Объяснись, Хави! – одетая во всё белое Инилан превратилась в олицетворение самой смерти, да и остальные смотрелись жутко… даже Нурнан, изумрудные глаза которой полыхали яростным огнём. – Иначе я пожалею, что одобрила твоё воскрешение! А если я пожалею, то… – её пальцы красноречиво сомкнулись вокруг рукоятей шамширов.

– Надеюсь, вы помните, что обещали исполнить желания всех выживших гладиаторов?

– Это-то тут причём, Хави?! – вспылила Нурнан. От неё такого напора совсем не ожидал, смотрела так, будто хотела испепелить взглядом. Впрочем, ей это под силу. Только присутствие более-менее спокойной Таргин спасло меня от неминуемой расправы.

– Да всё притом же. Всё взаимосвязано, – я тяжело вздохнул. – Итак… почему я сокрыл от вас, и в первую очередь от Гин, эти сведения. Пришлось. Нунарти взяла в плен моих друзей – Алаю и Орилу. Они тоже гладиаторы. Если бы я сразу вам всё рассказал, вы бы отправились выжигать скверну Хаоса огнём и мечом, не считаясь с потерями.

– И что? – Далим скрежетнул зубами. – Что нам мешает это сделать сейчас?

– Ваше слово. Вы обещали выполнить желания всех выживших гладиаторов. Сейчас это ушло на второй план, ибо разобраться с Нунарти куда важнее. Алая и Орила живы, значит, вы должны исполнить и их желания. Если вы сейчас отправитесь воевать с Королевой Змей, то, скорее всего, Алая и Орила погибнут. Тогда вы не сможете исполнить их желания, и получится так, что вы нарушите своё слово. А слово ядара – священно. Правда, кое-кто об этом забыл…

Аргал презрительно фыркнул.

– И что ты предлагаешь? – Инилан скрестила руки на груди.

– Нунарти хочет отключить сдерживающий демонов барьер. Она хочет, чтобы это сделал я, иначе Алая с Орилой погибнут.

Я почувствовал, как все пятеро ядаров внутренне напряглись. Внешне это никак не проявилось, однако пространство между нами словно накалилось, готовясь лопнуть, как поддавшиеся напряжению звенья толстой цепи.

– Этого я сделать не могу, как и не могу допустить смерти моих друзей. Поэтому предлагаю выманить Нунарти. Я поговорю с ней, сообщу, как и где можно вырубить межмировой барьер, обменяв эти сведения на свободу Алаи и Орилы, а вы тем временем подготовите Владычице Проклятых Душ ловушку. Здесь и встретите её во всеоружии. Как вам план?

Ядары переглянулись. Явно мысленно перешёптывались.

– Предлагаю немедленно атаковать, – заговорил Аргал. – В бездну этих пленниц!

– Осуждаю! – невольно выпалил я, отчего владыка северной башни вздрогнул и уставился на меня злобным взглядом. В тот момент я и не догадывался, что произнёс ритуальную фразу. Так получилось, само собой вырвалось из глубин души.

Далим покачал головой, Инилан усмехнулась.

– Такое впечатление, что наш Хави вернулся, – Нурнан посмотрела на меня потеплевшим взглядом, – и что мы все снова в сборе. Как в старые времена… Осуждаю.

Фраза прозвучала ещё трижды, сорвавшись с уст Таргин, Инилан и Далима.

– Вы все пожалеете об этом! – Аргал громко скрипнул зубами.

– Предлагаю поддержать план Хави, – Далим кивнул. – Одобряю.

– Устроить Нунарти ловушку? – Инилан усмехнулась, пожала плечами. – Почему бы и нет? Одобряю.

– Поддерживаю, – голос Нурнан вновь звучал монотонно, словно говорила бездушная машина. – Одобряю.

– Тебя стоит наказать, Хави, за своеволие! – процедила Таргин, тряхнув чёрным водопадом волос. – Но это после… Одобряю.

Аргал промолчал, смотря на меня из-под нахмуренных бровей.

– Что же касается исполнения желаний выживших гладиаторов, – добавил Далим, – этим займёмся позже, когда разберёмся с Нунарти.

– Вы все об этом пожалеете! – добавил Аргал…

«Господин», – голос Найрин прозвучал в голове, вырвав меня из воспоминаний.

Да, Най. Вижу.

Мы приближались к песчаной буре, сплошной чёрной стеной вздымавшейся к небесам. Логово Нунарти близко.

Най, бери выше. Надо долететь до центра вихря.

«Слушаюсь, господин».

Мощными взмахами крыльев она начала набирать высоту. К тому моменту, когда мы долетели до границы бури, уже оказались над ревущим внизу песчаным вихрем. Но и дальше Найрин продолжала набирать высоту – не хватало, чтоб нас воздушные потоки затянули.

«Держись крепче, господин».

Меня дважды просить не нужно. Я мёртвой хваткой вцепился в жёсткие чёрные перья на шее птицы, прижался к ней, сильнее сдавил коленями бока.

И тут Найрин стала ускоряться. Вскоре ветер нещадно трепал полы моей куртки и волосы, свистел в ушах, отчего пришлось приоткрыть рот, чтоб нормализовалось давление на барабанные перепонки.

«Впереди песок расходится, господин».

Зажмурившись, я смотрел на мир глазами Найрин. Действительно. Впереди песок раздвигался подобно воронке, образуя свободный проход.

Нас приглашают. Летим туда.

«Слушаюсь, господин».

Найрин устремилась во вращающийся воющий колодец. Стоило залететь внутрь, как пески стали смыкаться над нами. Воцарившийся мрак не стал для нас помехой – помогало эфирное зрение. Спикировав вниз, Найрин захлопала крыльями, сбрасывая скорость и плавно опускаясь у края гигантской дыры – тот же вход, через который мы впервые попали в гости к Нунарти.

– Молодец, Най, – я спрыгнул на песок и протянул к птице правую руку. – Возвращайся.

Коснувшись клювом ладони, она исчезла в чёрном облаке – татуировка парящего каргана вернулась на предплечье.

Так, теперь надо вниз. Прыгать нельзя – падать долго и больно. В прошлый раз нам с Алаей и Орилой повезло: нас спасли трагуги – наши гигантские ездовые муравьи. Хоть мы и шмякнулись на гору песка, насекомые не выжили, но нас от убийственного удара спасли… своими телами, смягчившими падение. Мы лишь потеряли сознание…