3 декабря 2012 г. вступил в силу Закон о правовой помощи, назначении наказания и наказании преступников (Legal Aid, Sentencing and Punishment of Offenders Act 2012), который внес определенные изменения в порядок назначения такой меры безопасности, как «продленный приговор»[69], и упразднил лишение свободы для защиты общества.

В качестве новой меры социальной защиты в гл. 5 «Опасные преступники» было предложено пожизненное лишение свободы за второе совершенное насильственное или половое преступление (ст. 122). В случае совершения лицом, достигшим 18 лет, после вступления Закона в силу, одного из преступлений из списка Приложения 15B при условии, если это преступление является повторным, и за данное преступление лицу может быть назначено наказание в виде лишения свободы на срок 10 лет и более, вплоть до пожизненного. За предыдущее насильственное и половое преступление лицу также должно быть назначено наказание в виде лишения свободы на срок 10 лет и более (ст. 226A (4(b)))[70].

Снижение числа преступлений может быть достигнуто и посредством исправления, в том числе нравственного, лица, совершившего преступление (reform). Так, Закон об уголовном правосудии 2003 г. в рамках «общественных приказов» (community orders) предусматривает возможность назначения таких приказов, как «требование активной деятельности» (activity requirement), которое обязывает осужденного посещать «общественный реабилитационный центр» с целью улучшения его «социальных и коммуникативных навыков»[71].

Названные идеи легли в основу закрепленных законодательно целей, которые должны быть достигнуты при назначении наказания. К ним было добавлено новое для английского права «возмещение преступником вреда, причиненного потерпевшему» (reparation)[72].

Особо хотелось бы подчеркнуть тот факт, что даже сегодня, в обстановке европейской глобализации и унификации политических и правовых институтов, английская уголовно-правовая модель сохранила свое своеобразие, оригинальные теоретические доктрины, особые формы и методы практического осуществления целей и задач уголовного права. Именно стремлением сохранить самобытность во многом объясняется осторожность в проводимых реформах.

США и Канада, напротив, при построении собственной уголовно-правовой модели часто отходили от доктрин общего права, заимствуя институты континентальной системы права. Как иногда шутят английские юристы, «Великобритания и США с Канадой – страны, разделенные общим правом»[73].

Специфика американского уголовного права во многом обусловлена особенностями американской правовой модели в целом. Своеобразие этой правовой модели, берущей начало в английском общем праве, состоит в том, что в своем формировании и развитии она уже в конце XVIII в. обрела законодательную основу в виде Конституции, Билля о правах, конституционных принципов построения демократического государства и приоритетной защите прав и свобод человека.

В отличие от Англии в США никогда не было периода, когда правовые нормы основывались бы исключительно на судебных прецедентах. В основе права лежали законы, высшим звеном в иерархии которых была и остается Конституция. Конституция 1787 г. и конституции штатов выступают в качестве своеобразных «эталонов законотворчества»[74], которым необходимо следовать при написании законодательных актов, а также в ходе принятия судебных решений. Необходимость сохранения определенных конституционных стандартов привела к установлению и применению принципа судебного контроля – наделению Верховного суда США и верховных судов штатов правом рассматривать законодательные акты с точки зрения их соответствия конституционным нормам. Такие судебные решения играют важную роль в системе источников уголовного права, а правовые предписания, которые они содержат, зачастую являются единственными нормами, регламентирующими тот или иной вопрос. В качестве примера можно привести ряд решений Верховного суда США, в которых были установлены правила определения соразмерности сроков лишения свободы тяжести совершенного преступления с тем, чтобы конкретный приговор не противоречил предписанию VIII Поправки к Конституции, запрещающей жестокое и необычное наказание. Так, в решении по делу Rummel v. Estelle 1980 г. были сформулированы критерии, которыми суд мог бы руководствоваться при определении конкретного срока лишения свободы: 1) тяжесть совершенного преступления; 2) наказания, налагаемые в штате за аналогичные преступления; 3) наказания, которые следуют за совершение подобного преступления в других штатах[75].

Наличие Билля о правах объясняет тот факт, что в ходе своего формирования и развития американская уголовно-правовая модель опиралась на постулат, согласно которому личность, ее права, свободы и безопасность традиционно рассматриваются как высшие ценности, а уголовный закон выступает основным гарантом, призванным защитить провозглашенные идеалы в случае посягательств как со стороны третьих лиц, так и со стороны самого государства.

Как заметил Г.А. Есаков, идея, лежащая в основе уголовного права стран, принадлежащих к семье общего права, сводится к рассмотрению уголовного права как «щита против произвола государственной власти»[76]. На наш взгляд, это замечание особенно справедливо применительно к США, где упомянутая «идея» на протяжении длительного времени четко и последовательно проводилась в жизнь. Гарантией защиты прав граждан в случае совершения преступления служит и принципиально строгое толкование уголовного закона, и сильная позиция суда присяжных, которая выступает отражением права граждан на «соблюдение надлежащей правовой процедуры», и достаточно суровая система наказаний.

Принципиальное отличие американского уголовного права заключается в том, что на территории государства действуют 53 относительно самостоятельные уголовно-правовые модели – федеральная, штатов, Округа Колумбия, где расположена столица страны Вашингтон, Пуэрто-Рико. Федеральное устройство американского государства породило правовой дуализм, который предполагает, что на территории штата действует право данного штата, а также, в определенных случаях, федеральное право[77].

В США нет федерального уголовного кодекса как самостоятельного и единого кодифицированного акта. Законом Конгресса от 25 июня 1948 г. бо́льшая часть ранее действовавшего законодательства была пересмотрена и включена в 18 Титул Свода законов США «Преступления и уголовный процесс». Раздел 1 данного титула насчитывает 86 глав. Формально он не имеет Общей и Особенной частей. Глава 1 «Общие положения» в основном содержит определения терминов, используемых в акте, несколько статей посвящены институту соучастия, установлены территориальные пределы действия федерального уголовного права. Остальные главы и параграфы, расположенные в алфавитном порядке, предусматривают ответственность за конкретные преступные деяния, т. е. по существу представляют собой Особенную часть.

Алфавитное расположение глав призвано было упростить работу с актом, однако этого не произошло по ряду причин. Во-первых, когда речь идет о кодификации как методе систематизации, то представляется спорным как с точки зрения юридической техники, так и с точки зрения здравого смысла выбор «алфавита» в качестве основания построения системы. Во-вторых, подвергшиеся систематизации нормы носили столь архаичный характер, что впору было ставить вопрос об их реформировании.

Текст большинства современных уголовных кодексов штатов являет собой результат реформы уголовного права, начало которой было положено во второй половине XX в. Те из кодексов, которые не подверглись пересмотру, по своей форме напоминают скорее консолидированные акты, нежели кодифицированные. Причина этого, как было отмечено выше, кроется в определенных сложностях развития процесса кодификации, при котором составители кодексов ориентировались не только на существующие законодательные нормы, но и на судебную практику. Они пытались не столько установить общие принципы ответственности, сколько предусмотреть конкретные ситуации, которые могли возникнуть в процессе правоприменения[78].