– Жить буду, док, – я слабо улыбнулся. Мои внутренности сжались, когда в палату снова открылась дверь, и вошел высокий худощавый мужчина в строгом дешевом костюме, держа под мышкой кожаный портфель.

– Я уже могу общаться с полицией? – я вопросительно посмотрел на своего врача, взглядом умоляя его избавить меня от допросов, пока я не встану на ноги. Но увы, сожаление в глазах врача говорило красноречивее слов.

– К сожалению, Майкл, я не могу препятствовать следствию. Это в ваших же интересах. Вы стабильны, а по больнице до сих пор бродит убийца, который пытался вас отравить, – док сделал шаг назад, позволяя полицейскому приблизиться к моей кровати. – Я зайду позже, Майкл, – и вышел из палаты, осторожно прикрыв дверь.

– Меня зовут Генри Питт. Я веду ваше дело. И отвечаю за вашу безопасность.

– Так это не мои охранники за дверью? – спросил я, коротко кивнув в знак приветствия. Полицейский отрицательно покачал головой.

– Пока не станет понятным, кто отравил вас, мистер Гетти…

– Майкл. Не люблю всех этих мистер и сэр. Вы думаете, Генри, что меня отравил, кто-то из своих?

– Да. К сожалению. Но начнем сначала. Что вам известно об Анастасии Гриневой? Почему, как вы думаете, она стреляла в вас?

Хотел бы я знать, черт побери. Анастасия. Да, она назвала мне имя, прежде, чем выстрелить. Словно оно мне о чем-то говорило. Я же всегда звал ее Лили. Черт, глупо.... Как все глупо вышло. Живой человек, а я придумал ей кличку, прозвище, словно домашнему питомцу. Я должен узнать, что с ней случилось. За что она решила убить меня.

– Я плохо помню тот день, Генри, – я решил не говорить всей правды следствию. Сначала мне самому нужно разобраться, что к чему. А еще лучше поговорить с Лили лично. – А что говорит сама Анастасия Гринева? – было странно называть ее так....

На лице Генри Питта мелькнули досада и раздражение. Судя по всему, он не любил, когда вопросы задают ему. Но и я не простой человек, и Генри прекрасно понимает, кто перед ним.

– К сожалению, ничего, – вздохнул следователь. – Молчит, как рыба. От адвоката отказалась. Просит, чтобы ее депортировали и судили в России.

– Логично, – хмуро бросил я, задумчиво разглядывая белый потолок. Молчит, значит. Ну, ну....

– Ми…, Майкл, так вы знакомы с этой девушкой или нет?

– Мне она известна под другим именем. Вы сказали, что она просит депортацию в Россию. Зачем? Она русская? Я не знал.

– Да, по-английски говорит неплохо, но акцент есть, – согласился Генри, прищурив глаза и наблюдая за мной с заметной долей скептицизма. Он мне не доверял и правильно делал.

– Я знаком с ней, как с Лили. Уже пять лет. Она никогда не говорила мне, что приехала из России, – уверенно врал я. Если чему и научил меня Алан Гетти за годы, проведенные под его опекой, так это искусству вранья.

– Однако это так. Нам немного удалось выяснить. Пять лет назад она пересекла границу по своему паспорту в сопровождении директора интерната, в котором воспитывалась, якобы для участия в музыкальном конкурсе. Однако назад сопровождающий Анастасии вернулся один. Оказавшись в Штатах девушка словно растворилась, а через два года купила фальшивые документы на имя Лейлы Брукс, устроилась на работу и, в принципе, вела себя, как типичная американка, если не считать поддельного удостоверения личности. А так, как закон девушка не нарушала, ее личность никто не проверял. Она бы так и жила, если бы не оказалась задержанной по подозрению в спланированной и чудом неудавшейся попытке убийства. Вы знаете, что от смерти вас отделяли миллиметры?

– Нет. Мы с доком не успели обсудить все детали, – мрачно ответил я. Услышанное меня поразило. Я понятия не имел, что Лили выросла в интернате. Я понятия не имел, что она не вернулась домой. Почему, черт побери? Я же читал смс …. Там четко было сказано, что она уезжает в Россию, так как Алан выплатил сумму гонорара по контракту. И дядя тоже подтвердил, что Лили покинула Штаты. Можно ли верить Алану Гетти? Нет, конечно. Но Лили.... Или она намеренно лгала мне по каким-то своим причинам или ее вынудили лгать. Внутри меня все похолодело. Два года назад убили Алана.... Я вспомнил хрупкое создание, почти ребенка с зелеными глазищами и покорной улыбкой. Я был несправедлив с ней, и есть несколько моментов, за которые до сих пор стыдно, но, чтобы убить? Если только дядя что-то совершил такое.... Боже, где она была? Два года, пока не сменила имя?

– Вы что-то вспомнили, Майкл? – заметив мое состояние, спросил опытный следователь. Я покачал головой.

– Я знаю ее, как Лили, Генри. Она никогда не рассказывала мне о себе, – и я не лгал. Так и было. Она была моим подарком, красивой поющей куколкой. Фарфоровая статуэтка Лили. Это было ужасно и неуместно, но я вспомнил ее губы на своем члене, когда заставил ее делать это прилюдно, чтобы унизить, наказать за то, что она посмела строить глазки Роману.

***

Пять лет назад.

Это было первое Рождество, которое Майкл Гетти отметил в своем доме, без надзора всемогущего грозного дядюшки. Он собрал узкий круг друзей в гостиной за праздничным столом, над которым потрудились Паола и Лили. Майкл вздохнул полной грудью. Как хорошо отдыхать! Он уже забыл, когда напивался в последний раз. Алан решил дать племяннику немного свободы в благодарность за то, что парень делал успехи в семейном бизнесе и не отлынивал от работы. Майкл и правда старался. С утра до поздней ночи он с каждым днем все больше увязал в наполовину криминальных делах Алана, знакомился с новыми людьми, ездил в новые места. Он чувствовал подсознательный ужас от того, чем ему придется заниматься в будущем, но и надежду, что однажды сможет кое-что кардинально поменять в стратегии Алана вести дела. А пока он делал то, чего хотел от него дядя. Иначе и быть не могло. Алан Гетти вырастил мальчика, дал ему все, о чем другие дети и мечтать не могли. И он никогда не был жесток или не справедлив. Алан заслужил преданность Майкла. Он был отцом, другом, братом, покровителем. И Майкл любил его. Искренне. Несмотря на то, что не одобрял методы, которыми руководствовался Алан, зарабатывая свои миллиарды, Майкл никогда бы не предал его.

– Эй, Майк. Позови певичку. Пусть споет рождественскую песенку, – крикнул Джо, сокурсник Майкла и такой же представитель бриллиантовой молодежи. Его отец держал сеть ресторанов в Сохо и Бруклине и, разумеется, был дружен с дядей Майкла, как и родители остальных двух приятелей, которые присутствовали в гостиной. Единственной белой вороной здесь был Роман Смирнов. Он тоже учился с Майклом, но не потому, что за него платил богатый папочка, а благодаря своим знаниям. Бесплатный студент с русским происхождением вызвал ажиотаж в престижном университете. Ботаником его, конечно, назвать было трудно, но парни шутливо дразнили его Циклопом, сокращенно от энциклопедии, за глубокие познания практически в любом вопросе.

– Что за певичка? – спросил Циклоп, наливая шампанское в бокал. Только себе. Кроме него, никто шампанское не пил. Тем более, советское. И где он его только достает?

– А ты еще не видел? – Майкл, плеснул себе виски и залпом выпил, закусив долькой лимона. – Алан подарил мне на юбилей певицу.

– А так бывает? – нахмурился Роман. Высокая блондинка повисла на нем и, хохотнув, громко сказала:

– Запомни, малыш, у Гетти бывает все. Девочки в подарок – это цветочки. Сходил бы ты на вечеринку к Алану в его загородный клуб. Да не пустят, не того ты сорта, – девушка насмешливо усмехнулась и чмокнула Рому в щеку. – Но мне нравишься.

– Рад за тебя, – отстраненно бросил ей парень.

Майкл уже порядком набравшись, решил похвастаться перед бедным другом последним приобретением. Он подошел к лестнице, едва держась на ногах, и громко заорал:

– Лили, детка, спой для нас. Мы все тебя ждем.

Девушка спустилась через пять минут. Майкл уже сидел в кресле и пребывал в состоянии полудремы. На колени к нему присела та самая блондинка, которая потерпела неудачу в соблазнении Ромы.