Они придуривались с листьями — сделали больше «розочек», собрали их в букет. Мне казалось, что это будет длиться целую вечность. А затем Логан протянул одну из роз мне.

— Вчера я получил свое воспоминание.

В тот же момент у меня распахнулся рот и упали руки. Конечно, он получил. Я же только что использовала его школьное имя. Как я могла забыть?

День рождения Логана за два дня до моего. Именно поэтому мы сидели рядом друг с другом все эти годы. Так школы распределяют нас — не по фамилии или росту, или оценкам, а по времени, которое осталось до получения нашего воспоминания о будущем.

Я заметила знак в виде песочных часов в полдюйма шириной, вытатуированный на внутренней стороне его запястья. Каждый, кто получил свое воспоминание о будущем, имеет такой. Под татуировку имплантирован компьютерный чип, который содержит твое воспоминание о будущем, оттуда оно может быть просканировано потенциальными работодателями, работниками банка, даже родителями потенциального супруга.

В городе Эдем твое воспоминание о будущем — это твоя лучшая рекомендация. Больше, чем твои отметки, больше, чем твоя кредитная история. Потому что твое воспоминание — это больше, чем прогноз. Это гарантия.

— Мои поздравления, — сказала я. — И с кем я говорю? С будущим чиновником КомА? Профессиональным пловцом? Может, мне стоит попросить у тебя автограф уже сейчас, пока у меня еще есть такой шанс.

Логан поднялся на ноги и смахнул грязь со штанов.

— Я увидел себя пловцом с золотой медалью. Но там также было кое-что еще. Кое-что… неожиданное.

— Что ты имеешь в виду?

Он подошел ближе. Я уже и забыла, что у него зеленые глаза. Они цвета травы незадолго до наступления лета, оттенок меняется от яркого до тусклого, как будто цвет не может решить — расцветать ли под солнцем или завянуть от его тепла.

— Это отличалось от того, чему нас учили, Келли. Мое воспоминание не дало мне ответов на мои вопросы. Я не чувствую спокойствия или гармонии с миром. Я просто чувствую, что я растерян.

Я облизала свои губы.

— Может быть, ты не следовал правилам. Может, будущий ты запутался и послал неправильное воспоминание.

Я не могла поверить, что сказала это. Все наше детство мы провели, постигая, как выбрать верное воспоминание, то единственное, которое поможет нам пройти через все трудности жизненного пути. И вот она я, говорю другому человеку, что он запорол тот единственный тест, который имеет значение. Не ожидала такого от себя.

— Может быть, — сказал он, но мы оба знаем, что это неправда. Логан умен, слишком умен, чтобы я одержала верх над ним в конкурсе на лучшее правописание в «7 лет до» классе, и слишком умен, чтобы так ошибаться.

А потом я поняла.

— Ты разыгрываешь меня. В будущем ты лучший пловец, которого когда-либо видела наша страна. Правильно?

Что-то, чего я не смогла распознать, промелькнуло на его лице. А затем он сказал:

— Правильно. У меня настолько много медалей, что мне потребовалось построить пристройку к моему дому, чтобы выставить их все.

Что-то внутри меня кричало, что он не разыгрывает. Он пытается тебе что-то сказать.

Но если Логан оказался одной из тех аномалий, о которых я слышала — одним из тех, кто получил плохое воспоминание или хуже, вообще никакого — я не хочу знать об этом. Мы не были друзьями пять лет. Я не собираюсь беспокоиться о нем просто из-за того, что он снова счел меня достойной его внимания.

Внезапно я больше не смогла ждать окончания беседы. Я потянулась за рукой Джессы и прикоснулась к ее локтю.

— Прости, — сказала я Логану, — но нам нужно идти.

Джесса протянула ему букет из листьев, и я потянула сестренку прочь. Мы были уже почти вне пределов слышимости, когда он позвал:

— Келли? Веселого кануна Дня Воспоминания. Пусть радость будущего поможет тебе пройти через испытания настоящего.

Стандартное пожелание, произносимое каждому за день до семнадцатилетия. В прошлом фраза Логана заставила бы мои щеки запылать, но сейчас от его слов у меня по спине побежали мурашки.

Мы вошли в дом, наполненный запахом шоколадного торта. Моя мама в столовой, ее каштановые волосы стянуты в пучок, она все еще одета в свою униформу с символом КомА поперек кармана. Она работает оператором системы управления ботами в одном из государственных учреждений, но платит ей Комитет Агентств, или КомА, государственная организация, которая управляет нашим государством.

Мы бросили наши школьные сумки и сорвались с места. Я обняла маму со спины, а Джесса атаковала ее ноги.

— Мамочка! Ты дома!

Моя мама обернулась. Сахарная пудра оставила след на ее щеке, а шоколадная глазурь сделала одну бровь темнее. Красный огонек, который обычно мигает на нашем пищевом комбайне, не горел. Необходимые ингредиенты — пачки с мукой, небольшой пакет молока, настоящие яйца — были разбросаны по всему обеденному столу.

Мои брови взлетели вверх.

— Мамочка, ты готовишь? Вручную?

— Не каждый день моей дочери исполняется семнадцать. Я решила, что попробую приготовить торт в честь моего будущего мануального Шеф-повара.

— Но как ты… — у меня пропал голос, когда я увидела маленькую прямоугольную машину на полу. У нее была стеклянная дверца с кнопками на одной стороне, две металлические полки и спираль, которая становится красной, когда нагревается.

Печь. Моя мама купила мне рабочую печь.

Рука сама взлетела ко рту.

— Мамочка, это должно было обойтись в сотню кредитов. Что если… что если мое воспоминание не покажет меня успешным шеф-поваром?

— Ее было не так-то просто найти, признаюсь тебе. — Она развязала тряпку, повязанную на талии, и встряхнула ее. Облако муки взмыло в воздух. — Но я абсолютно уверена в тебе. Веселого кануна Дня Воспоминания, милая.

Она посадила Джессу к себе на бедро и притянула меня в свои объятия, так что мы оказались в кольце ее рук, именно так, как было всегда. Только мы трое.

У меня осталось мало воспоминаний о моем отце. В моей жизни он представляет из себя не столько зияющий пробел, сколько тень, притаившуюся за углом, просто вне зоны досягаемости. Раньше я приставала к маме с деталями, но сегодня, в канун моего семнадцатого дня рождения, тяжелого знания о нем было достаточно.

Мама стала очищать стол от ингредиентов, на голую, сверкающую кожу ее запястья попал свет, исходящий от стен. У нее татуировки нет. Еще несколько лет назад воспоминания о будущем не приходили систематически, и мама не оказалась достаточно удачливой, чтобы получить свое.

Может быть, если бы оно у нее было, она бы не потеряла свою работу. Моя мама раньше была санитаркой, но так как приходило все больше соискателей с чипами воспоминаний, показывающими их в будущем компетентными диагностами, то было лишь вопросом времени, когда ее понизят до оператора системы управления ботами.

— Вряд ли можно винить их, — говорила она, пожимая плечами. — Зачем брать на себя риск, когда можно выбрать наверняка?

Мы приступили к ужину, который обычно устраивали только на Новый год. Все имело легкий привкус пластика, что свойственно еде из пищевого комбайна, но даже в лучших учреждениях с ручной готовкой не было ужинов, равных этому. Целый жареный цыпленок с золотисто-коричневой хрустящей корочкой. Воздушное картофельное пюре с маслом. Стручки сахарного горошка, обжаренные с зубчиками чеснока.

Большую часть ужина мы не разговаривали — не могли, наши рты были заняты едой. Джесса смаковала горох, как будто это конфеты, грызла кончики и гоняла его во рту перед тем, как проглотить целиком.

— Мы должны были пригласить того парня на ужин, — произнесла она, из ее рта торчал стручок гороха. — У нас так много еды.

Мамина рука с сервировочной ложкой застыла.

— Что за парень? — полюбопытствовала она.

— Просто один из моих одноклассников. — Я чувствовала, как краснеют мои щеки, и потому напомнила себе, что у меня нет причин смущаться. Логан меня больше не интересует. Я взяла себе еще одну куриную ножку. — Мы столкнулись с ним в парке. Ничего особенного.