– Да тут и с нуждой-то лезть бывает опасно… Вот Мурка из соседнего подъезда к своему Петровичу полезла об ноги тереться – артрит у него, а он ее как пнет со зла!

– Ах! Безобразие какое! И что же?

– Известно что. Обиделась. Недели две к нему вообще не подходила и в тапочки гадила.

– А он?

– А что он? У него ж кроме кошки ни одной живой души рядом, с его-то дурным характером. Ползал перед ней на коленях, грехи замаливал. Мурочкой называл, дочечкой своей, печеночку парную с рынка таскал, молочко-сметанку деревенские… Выслуживался, в общем.

– А тапочки?

– А тапочки новые купил.

– Молодец эта Мурочка, так и надо! Не посрамила кошачий род! А то ведь есть кошки, которые все издевательства терпят…

– У собак нахватались, – подала голос сиамка. – Не пристало кошке молить о любви. Мы, кошки, любовь дарим. Милостиво причем. Мы себе цену знаем.

– А вас, с вашим-то породистым экстерьером, наверное, за большие деньги приобрели? – поинтересовалась рыжая.

– Нет. Я – подарок, – изящно изогнула хвостик сиамка. – Но цену себе от рождения знаю. И никакого панибратства не терплю! Требую к себе уважения и соблюдения границ.

– А если нарушают?

– Зубы, когти и коварный расчет, – усмехнулась сиамка, слегка обнажив маленькие, но очень острые клыки.

– Ой, лапа, смотри! Раиса из дома напротив пошла. И опять с новым кавалером. Какая женщина!

– Да, киса, ты совершенно права. Независимость – высший класс. Посмотри, как он весь от нетерпения горит, каждый взгляд ее ловит! А она – как королева…

– Я полагаю, у нее в роду кошки были, не иначе, – предположила сиамка.

– Да скорее всего! Иначе откуда столько грации, изящества, загадочности… – подхватила полосатая.

– Но ее ведь остальные дамочки осуждают, – вмешалась рыжая. – Ветреная, говорят, непостоянная, и все такое.

– Завидуют, – отрезала сиамка.

– Действительно. Сами-то вон бегают, как собака с палкой: дом-работа-магазин, детский сад-прачечная-дача, а хозяин еще и недоволен, подгоняет, претензии выставляет, – подтвердила серая.

– У них не хозяин, у них муж, – поправила рыжая. – Хотя все женщины мечтают именно о хозяине! Путаница какая-то, да?

– Да какая разница? – с досадой дернула ушками сиамка. – Суть-то одна…

– Ты говорила, что твоя в слезах! А почему?

– Ой, лапа, и не спрашивай! Там, как они говорят, любовь! Только какая-то непонятная. То он пропадает надолго, то снова звонит. А она переживает. Что там меня – себя кормить забывает! Похудела вся.

– Ну, уж это никуда не годится! Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда!

– Нельзя забывать о себе ни при каких обстоятельствах, – подала голос сиамка. – Порядочная кошка должна быть в тонусе! Осанка, ухоженная шерстка, отточенные коготки, блеск в глазах.

– Какой уж там блеск в глазах, когда у нее депрессия! – вздохнула рыжая.

– Простите, отчего депрессия? – презрительно повела усами сиамка. – Ну, ушел… Ну, бывает. Значит, оказался недостоин! Другой найдется.

– Она не хочет другого, она этого хочет! – возразила рыжая.

– Страдать она хочет, вот что, – длинно зевнула сиамка. – Вот и депрессия. Это вместо того чтобы до блеска вылизать шкурку и выйти на охоту.

– Да, эти люди такие странные, – задумчиво промурлыкала полосатая. – Считают себя разумными, а сами беспомощнее котят. Иногда хочется им помочь, подсказать… Жаль, что они кошачьего языка не понимают!

– Могли бы и из наблюдений выводы делать, – повела мерцающими голубыми глазами сиамка.

– Ой, смотрите, какое семейство славное на прогулку вышло! Он, она и трое котяток! То есть ребяток!

– А он на нее какими влюбленными глазами смотрит! Явно гордится! Хоть она килограммов на сто даже без босоножек тянет.

– Зато ты посмотри: улыбается, спинка пряменькая, собой и семейством явно довольна. Идет плавно, будто львица на прогулке. И ребятки ухоженные какие… Есть ему чем гордиться! Сто килограммов сплошного счастья!

– Вот и я говорю: тут ведь главное, как себя подать. Аппетит надо сначала разбудить! Или кусочек жареной курочки, или обрезки требухи – есть разница?

– Ах, киса, какой разговор! С голодухи и требуху съешь, но мечтать-то все равно будешь о курочке!

– Кому-то и требуха за счастье. Они о курочке и не мечтают.

– Ну, моя дорогая, мечтать тоже надо уметь! Я, между прочим, тоже с улицы начинала! Меня мама в подвале за трубами родила! Но я знала, я верила, что буду жить в тепле и сытости. И что ты думаешь? Увидели, подобрали, домой принесли, жить оставили. Вот уже семь лет я при доме. И не требухой кормят – что себе, то и мне. А если бы я мечтала о чем-то другом?

– О теплой помойке, например? – иронически вставила сиамка.

– Ну да! Или о сухом подвале. Так и осталась бы там на веки вечные.

– Хотите сказать, если бы моя мечтала о другом мужчине, она бы его получила?

– Разумеется, лапа моя!

– Но почему этого не происходит?

– Потому что место занято. Ну, тем, предыдущим, – скучающе объяснила сиамка. – Если она все время о нем думает и переживает, значит, место все еще занято.

– Вы знаете, я к телевизору не очень-то, у него энергетика плохая. Но иной раз посматриваю одним глазом – с кресла, где обычно сплю. Так вот, в одной передаче говорили, что настоящая женщина подобна кошке – такая же теплая, мягкая, мистическая, загадочная. Приятное сравнение, мне понравилось. Сразу так замурчало!

– Ну да! Только кошки тоже разные бывают. Главное – пример положительный, ведь правда? А то если женщина на какую-нибудь драную кошку похожа, это ж куда годится?

– Права, кисуля, никуда! А вот моя однажды по телефону подруге говорит: «Я влюбилась, как кошка!» У меня аж шерсть дыбом встала: это когда ж хоть одна кошка за котами бегала??? Зовем – да, желаем – да, ну так это ж мы знаки подаем! А уж когда кот на горизонте – мы себя знаем, как вести! Мы его сначала помурыжим, заведем как следует, а уж потом – любовь. И то – если кот понравится. Я вот в прошлом году Ваське из соседнего дома всю морду исцарапала, но не поддалась. Мало ли что зову – я ж не его конкретно! Я котят хочу рожать от сильных котов, а не от кого попало. Фрррр! Котяра облезлый… Так и ушел ни с чем.

– Правильный подход, – одобрила сиамка. – Мы, кошки, достойны самого лучшего!

– А вот моя… Каждый день перед зеркалом твердит себе: «Я достойна самого лучшего!» И ведь смотрю на нее – правда красивая, аж замурлыкаю иной раз. Но когда она к телефону кидается, как кошка угорелая! Думает, он звонит. А как она от этого телефона плетется, если не он… Я позавчера со злости аж диван изодрала! Ну сколько можно!

– Хладнокровнее надо к этому относиться, – посоветовала сиамка, любуясь вытянутой стройной лапкой. – Нравится человеку страдать – так пусть себе. Имеет право.

– Ладно, красавицы! Пора мне домой. Время еды. Может, хоть сегодня про «Вискас» не забудет?

– Пока, лапуля!

– Пока, кисуля!

…Женщина смотрела, как ее кошка важно прошествовала к любимому креслу и грациозно запрыгнула на него. Устроилась, свернувшись в клубок. Зазвонил телефон. Женщина встрепенулась, а кошка подняла голову и уставилась на нее вопросительным взглядом.

– А вдруг это он? – с надеждой спросила у кошки Женщина.

Если бы кошка умела пожимать плечами, она бы это, несомненно, сделала. А так – передернулась, что по смыслу означало примерно: «А оно тебе надо?»

– Но я так устала от одиночества! – пожаловалась кошке Женщина.

Кошка спрыгнула с кресла одним легким движением и переместилась к ней на колени.

– Брать? Или не стоит? – спросила у нее Женщина.

Кошка замурчала и устроилась поудобнее, свернувшись в клубочек.

– Считаешь, не брать? Да и правильно! Какого черта! Надоело. Идет он в баню! Зачем тратить время на человека, который не стремится провести его с тобой?

Кошка с интересом посмотрела на нее и одобрительно мяукнула. Телефон замолк.

– Вот, и ты согласна! Ну, не срослось у нас. Но! Жизнь на этом не кончается. Не последний же он мужчина в мире, да?