Город требовал постоянного подвоза продовольствия, минимум тысячи тонн в день. Карточная система была введена в Ленинграде еще 18 июля 1941 г. Рабочие тогда получали по 800 граммов хлеба в день, иждивенцы – 400 грамм. После замыкания кольца блокады рабочие стали получать по 500 грамм хлеба в день. К тому моменту как сообщение со страной было прервано, в городе имелся примерно двух-трехнедельный запас продовольствия. С 1 октября норма была снижена до 400 грамм для рабочих и 200 грамм – для остального населения. С первых дней блокады работал «воздушный мост» в город. Однако так доставляли всего около 100–200 тонн грузов в сутки, в основном концентраты.
Снабжение Ленинграда по Ладожскому озеру кажется простой задачей только на бумаге. Озеро было издревле известно своим коварным характером. Оно славилось штормами и так называемой «толчеей» волн, особо опасной для мелких судов. Пришлось еще при Петре Великом рыть канал между Волховом и Невой по южному берегу Ладоги. Поэтому напрямую через озеро суда ходили мало. Прорыв немцев к южному берегу Ладожского озера прервал перевозки как по железной дороге, так и по каналу. Это заставило осажденный город строить практически с нуля порт на западном берегу озера. Первые баржи принимали на необорудованный берег уже через неделю после установления блокады. Так родилась трасса, получившая название «Дорога жизни».
Штормы вскоре существенно ухудшили ситуацию на «Дороге жизни». За месяц в город удалось доставить всего около 10 тыс. тонн продовольствия, меньше чем на десять дней. В конце ноября город подошел к порогу гибели. Норма выдачи хлеба была снижена до 250 грамм рабочим и 125 грамм остальному населению.
Зима 1941/42 г. была суровой и морозной. Казалось бы, с ледоставом на Ладоге ситуация со снабжением должна была улучшиться. Однако и здесь сказался коварный характер Ладожского озера. Оно никогда не замерзало полностью. Открытая вода ломала лед, он трескался. Это заставило отказаться от устройства ледовой «Дороги жизни» по кратчайшему расстоянию: между восточным и западным берегами. С другой стороны, приближение к занятому немцами берегу грозило потерями от обстрелов дороги артиллерией. Дорога была проложена примерно посередине двух зол. Первый рейс сделали на конных повозках, за ними последовали грузовики-«полуторки», нагруженные на треть. Водители даже стояли на подножке, готовые спрыгнуть, если машина будет проваливаться.
До заветной тысячи тонн в сутки в первые недели работы «Дороги жизни» было еще далеко. Работать приходилось с максимальным напряжением сил: в декабре 1941 г. в Ленинграде умерло 53 тыс. человек. Это нужно было остановить любой ценой. За первый месяц работы трассы утонуло или застряло в полыньях почти три сотни грузовиков. Но цель была достигнута. 25 декабря впервые норма выдачи хлеба в городе была повышена и в дальнейшем уже не снижалась. Через месяц она была вновь повышена, а еще через три недели вернулась на уровень 500 грамм для рабочих и 300 грамм для иждивенцев. Были возвращены в рацион крупы, макароны, жиры, а с апреля – мясо. Среднесуточный объем перевозок уверенно превысил суточную потребность города. Обратными рейсами шла эвакуация ленинградцев: за зиму вывезли более полумиллиона человек.
Критическая обстановка в городе заставляла искать любые пути для пробивания «коридора» для связи Ленинграда с Большой землей. Одной из таких мер стал захват плацдарма на берегу Невы, известного как «Невский пятачок». Он был захвачен у Московской Дубровки в дождливую ночь с 19 на 20 сентября небольшим отрядом капитана Василия Дубика из 115-й стрелковой дивизии. Они на рыбачьих лодках и самодельных плотах пересекли реку, бесшумно взобрались по обрыву и ворвались в траншеи. Немцы совершенно не ожидали этой атаки и поначалу оказали лишь слабое сопротивление. Успех был закреплен: через Неву переправились другие части и бригада морской пехоты. Борьба за «Невский пятачок» стала легендарной и трагической страницей борьбы за Ленинград. Первоначально его задачей было обеспечить встречу прорыва блокады извне. Чтобы пробивающим блокаду войскам не нужно было в конце пути форсировать Неву. В тяжелые для страны дни, когда немцы стояли под Москвой, предполагалось, что Ленинградский фронт сам пробьет кольцо блокады изнутри, ударом пехоты и тяжелых танков КВ с «Невского пятачка». Однако этим надеждам не суждено было сбыться, да и расчеты на прорыв с клочка земли на берегу Невы можно было строить в минуты отчаяния. Ноябрьские бои стали самыми кровопролитными в истории «Невского пятачка». Советские войска потеряли более 5 тыс. человек. Бои за «пятачок» шли всю зиму 1941/42 г. Оценивая бои за «Невский пятачок», историограф 96-й пехотной дивизии Хартвиг Польман написал: «Русские продемонстрировали удивительное умение в создании плацдармов и необыкновенное упорство в их удержании». В апреле на плацдарме оставалось всего около тысячи человек. Когда лед на Неве вскрылся, немцы атаковали плацдарм. На него обрушился шквал огня артиллерии и удары одной из лучших в вермахте 1-й пехотной дивизии. К 27–29 апреля советский плацдарм перестал существовать. Однако большое значение этого участка фронта заставило возродить «Невский пятачок» осенью 1942 г.
В ночь с 25 на 26 сентября 1942 г. советские войска вновь форсируют Неву и захватывают плацдарм на соседнем участке со старым «Невским пятачком». История нового «пятачка» показывает перелом в том числе в сознании солдат, произошедший в 1942 г. Артобстрелы и контратаки заставляют советское командование отдать приказ на эвакуацию плацдарма. В ночь на 6 октября плацдарм был временно оставлен. Однако немцы ограничивались обстрелами уже пустых позиций и не решались их атаковать. Заметив это, рота добровольцев 70-й стрелковой дивизии возвращается на плацдарм и вновь занимает его. Позднее эту роту сменяют подразделения 46-й стрелковой дивизии. В таком виде «Невский пятачок» просуществовал до снятия блокады.
Если проследить эволюцию советских операций восстановления коммуникаций, связывающих Большую землю с Ленинградом, то вырисовывается следующая картина. Первоначально, в первые дни после установления блокады, пытались пробиваться по кратчайшему расстоянию. Это было естественным желанием восстановить только что потерянное. В зимнюю кампанию 1941/42 г. была задумана масштабная операция по сокрушению фронта противника на реке Волхов, установлению связи с Ленинградом и выхода на тылы группы армий «Север». Предпосылками для этой операции стал ввод в бой значительных сил, полученных в результате «перманентной мобилизации» – формирование и подготовка новых соединений в конце лета и осенью 1941 г. Фронт прорывался примерно посередине между Ладожским озером и озером Ильмень. Операция проводилась в начале 1942 г.
Помимо вполне очевидных проблем снабжения миллионного города продовольствием имелись соображения оперативно-стратегического характера, вынуждавшие искать пути для деблокирования Ленинграда. Положение советских войск, оборонявших город, определяли два фактора. Во-первых, их снабжение было крайне скудным в силу ограниченности поставок с Большой земли и практически остановившейся оборонной промышленности Ленинграда. Соответственно, их возможности по ведению интенсивных боевых действий были крайне ограниченными. Во-вторых, они не могли быть значительно усилены в случае начала штурма города немцами. Немецкое командование могло накопить силы и обрушить на город удар, который его защитники просто не смогли бы парировать. Единственным средством воздействия на обстановку в руках советского командования были войска на внешнем кольце окружения. Только их действиями можно было оттянуть основные силы группы армий «Север» от Ленинграда. В идеале войска Волховского фронта должны были вынудить противника отойти от Ленинграда под угрозой окружения и тем самым восстановить коммуникации между страной и городом. Поэтому возможность выбора стратегии у командования Волховского фронта отсутствовала: нужно было только наступать. Эти соображения на год вперед определили стратегию советского командования на внешнем фронте блокады Ленинграда. Весь 1942 г. прошел в тяжелых наступательных и оборонительных боях на Волховском фронте, вынуждавших войска группы армий «Север» забыть о наступлении на Ленинград. Бои хотя бы вдесятеро меньшей интенсивности на подступах к городу могли привести к крушению его обороны.
