– Мы проверили браслет, который ты вчера дала нам. И пустой была лишь бусина с остатками яда «Полёт». Понимаешь?
Заторможено кивнула. Конечно, я понимала, к чему он клонил.
– Но я ведь…
– Как я уже говорил, зелья и тому подобное – не самые известные мне вещи. Но очевидно, что без антидота тот несчастный не выжил. Все остальные бусины полные, Хиония. Ознакомься, – он протянул мне какие-то бумаги, но я не нашла в себе сил взять их.
Вздохнув, страж встал со своего места и подошёл ко мне.
– Смотри, – сказал он, положив листы передо мной. – Цвет и размер бусин, состав и количество содержимого.
Я прочла. И всё, действительно, было так, как сказал дознаватель. Кроме яда, ничего не тронуто, что заметно даже по иглам, описание которых тоже присутствовало.
– Но почему я помню все иначе? – спросила сдавленным голосом.
Ведь момент непосредственного введения антидота и ровный пульс мужчины отчётливо отпечатались в моей памяти.
– Мне это не ведомо, – ответил страж и, забрав бумаги, вернулся на своё место. – Тело погибшего пока не было найдено. Но ты же понимаешь, что это вопрос времени, не более.
Я не понимала. Ничего не понимала. Казалось, что все происходящее какой-то абсурд. Не могло же это на самом деле случиться со мной? Я убила? Более того, убила, когда сама находилась под действием яда? Это бред! Точно! И почему я раньше не обратила внимание на такие грубые нестыковки?
– Если бы я находилась под действием «Яви», то у меня наблюдалась бы горячка, сопровождающая избавление организма от яда! – воодушевлённо заявила.
– Хиония, не будь наивна, – только и сказал дознаватель.
Тихо, но его слова словно накрыли неподъёмной тяжестью. Тут же в моей голове возникла вереница догадок. Обращение со мной, когда я пришла, целители, которых вызвали, не задавая вопросов о моем самочувствии, слова профессора Лангеля… Быть может, я и была глупа, но не такой степени, чтобы не осознавать своё бессилие в этой ситуации. Все решено без меня, и остаётся подчиниться этому. Идти наперекор поздно, да и бессмысленно.
Вздохнув, я посмотрела на дознавателя.
– И что теперь?
– Теперь… у управления порядка нет оснований вмешиваться во внутриакадемические разбирательства.
– А как же?.. – растерялась я, ведь ранее он говорил, что найти убитого только вопрос времени.
Сложив руки на груди, страж посмотрел на меня, как на неразумного дитя. Наверное, я таковым и являлась, раз сама не додумалась сразу, что студентка-убийца для академии гораздо нежелательней. Это ещё больший удар по хвалёной безопасности учебного учреждения.
Отодвинув листы, Джес Халти демонстративно взял в руки записывающую пластину и задумчиво посмотрел на неё.
– Я всё поняла, – произнесла почти шёпотом, осознавая, что наш разговор не просто записан, но и проведён в нужном ключе.
– Надеюсь на это, – многозначительно ответил дознаватель. – И ещё. Хиония, не стоит больше обворовывать своих друзей.
– О чём вы? – возмутилась я.
– О браслете, – невозмутимо ответил страж. – Это было экспериментальное изобретение вашего сокурсника, Демиса Рихтора. Около двух недель назад оно пропало из его комнаты, о чём он тут же сообщил преподавателю. И если бы ты внимательно изучила предоставленный документ, то увидела бы его имя, как предоставившего сведения о содержимом бусин.
Наверное, у меня неправильные ценности жизни, раз навет Демиса ударил больнее, чем обвинение в убийстве.
– Ещё и воровка, – заключила я.
Видимо, что-то в моём голосе смогла повлиять на дознавателя, который выдал немного пояснений:
– Для него это было лучшим выходом.
Я непонимающе посмотрела на мужчину. Получается, и Демис не по своей воле скрыл правдивые обстоятельства? С одной стороны, это обрадовало, а с другой – стало стыдно перед однокурсником за то, что втянула его во все это, хотя и сама оказалась ввязанной, вопреки желаниям.
– С твоим женихом также была проведена беседа о том, где ты находилась, и что с тобой произошло, – сообщил страж.
– И что именно ему поведали? – с подозрением уточнила я.
Поведение Грегори было настолько неприятным, что я даже не хотела думать о нём.
– Он понимает, что, скорее всего, тебе не дадут диплом стажёра в этом году, и готов к этому.
– Готов к чему?
– Данный закон давно отменён, но благородные люди следуют ему, – стал пояснять дознаватель. – У тебя нет семьи, насколько всем известно, и потому частично ответственность за тебя ложится на плечи жениха. Он не имеет права оставить тебя в трудной жизненной ситуации. А без диплома…
– То есть это уже решённый вопрос? – перебила я.
Он не ответил, лишь виновато развёл руками. Выдохнув, постаралась собрать всё своё самообладание. Самого плохого мне удалось избежать, и это главное. Не в том я положении, чтобы возмущаться. Нет, конечно, можно было попытаться устроить скандал, позвать газетчиков и рассказать о несправедливости. Но против меня уже собраны улики, да и академия пользуется расположением самого короля. Возможно, не будь этих загадочных наследников и скорых выборов монарха, все обошлось бы куда проще.
– Господин Халти, могу ли я быть уверенной, что подобного со мной не повторится? Ведь, как я понимаю, похитителя никто искать не станет?
– Не было ни похитителя, ни похищения, – настаивал страж. – И убедительно советую никогда не рассуждать иначе.
Привычка соглашаться с несправедливостью воспитана во мне как никакая другая, и потому я даже не попыталась спорить.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – внезапно спросил дознаватель.
Я непонимающе посмотрела на него. С чего бы мне плохо себя чувствовать?
– Воды или целителя не нужно? – продолжал он.
– Нет, не нужно, – ответила ему и слегка улыбнулась, уже догадавшись о причинах его беспокойства.
Я не плакала, не закатывала истерик, не сыпала угрозами, и для стража такое поведение показалось странным. Естественно, объяснять свою внешне спокойную реакцию не стала.
– Что ж, – после некоторого молчания заговорил дознаватель, – у меня больше нет к тебе вопросов. Можешь идти.
Не успела я спросить, самой ли мне добираться, как возник портал. Кивнув стражу на прощание, уже безо всякой опаски вошла в подрагивающее марево. На выходе меня ожидал Клаус, который улыбнулся, как мне показалось, ободряюще, и покинул академию. Госпожи Аппель в приёмной уже не было.
Уже без прежнего энтузиазма я всё-таки решила добраться до библиотеки. В то, что меня могут выгнать из академии за полтора месяца до конца обучения, не верилось. Как и в то, что диплом стажёра не светит мне, и эти пять лет были потрачены зря. Знания получены, но применить их без наставника невозможно. Незаконно, по сути. А без диплома стажёра не примет ни один наставник, им недосуг обучать азам или иметь проблемы с нерадивыми практикантами, которые не смогли закончить академию. Тем более всё чаще наставники брали по пять-десять стажёров, выпуская от себя специалистов через два-четыре года. И выбирали всегда лучших. Тем же, кто не проходил по каким-либо критериям, диплом стажёра служил билетом на получения стажа в государственных учреждениях, в зависимости от дара. Минусами такой стажировки были: фиксированный пятилетний срок, отсутствие индивидуальных занятий, соответственно, недоступность каких-либо секретов профессии, коих у наставников завсегда имелось в излишке. Но, в общем, на выходе между специалистами не замечалось сильных различий, и место прохождения стажировки редко влияло на успешность в будущем.
А как быть без диплома, я не представляла. Да и не хотела даже предполагать. Все эти годы я только и делала, что стремилась исполнить свою мечту – стать зельеваром, независимым специалистом, хозяйкой своей жизни. И мне оставалось совсем немного – получить диплом и пройти стаж в два-три года, ну, максимум пять, если не повезёт. Но первый пункт важнее, ведь уже после этого я смогла бы зарабатывать, обеспечивать себя и с полной уверенностью знать, что исполнила обещание, данное брату.
