Но вот еще дилемма: для того чтобы народ мог потребовать для себя эту машинную лихорадку, надо, чтобы он узнал о ней. А если, допустим, он узнает о ней, побудит ли это к действию хозяев и правителей народа?

Что ответят наши муниципалитеты, если предложить им затратить средства на подготовку и дальнейшее содержание лихорадочных бригад, которые одни только могут донести до народа эту новую борьбу за жизнь?

Дадим себе ясный отчет: при растущей бедности наших больниц и университетов, при наличии правителей, статистиков и составителей бюджета, вопящих об экономии, мало есть шансов на то, что появятся средства для подготовки нового типа борца со смертью.

Глава тринадцатая

УЭНДЖЕР - БОРЕЦ С СИФИЛИСОМ

I

Передовые борцы за жизнь знают, что смерть не станет ждать. Поэтому борцы с сифилисом стараются делать, что возможно, с теми жалкими средствами, какие у них есть. Они не сидят, ломая руки и сокрушаясь о повсеместной недостаче новейшего, самого мощного оружия против штопорообразного микроба. Они знают, что и старыми химическими средствами сифилис может быть побежден, может быть окончательно ликвидирован, хотя в этой борьбе туго придется его жертвам, между тем как с новым оружием борьба была бы короче и проще.

Но может ли быть, что в нашей стране наконец-таки объявлена война сифилису? Уолтер Симпсон говорит, что первым выстрелом в этой битве должен быть брошенный по радио лозунг: "Назовем сифилис сифилисом и уничтожим его". Не подлежит сомнению, что среди нас уже слышится этот призыв к оружию. Но доходит ли он до наших ушей? О. С. Уэнджер, закаленный борец с сифилисом, бросил уже вызов одному большому городу среднезападной области. Будет ли этот вызов принят?

Будет ли это, наконец, настоящей, серьезной борьбой? Или же все эти комиссии сановников, газетные заголовки - только прихоть, шумиха, разновидность старой, доброй американской рекламы? Неужели действительно будет положен конец безобразной системе - лечить горсточку жертв сифилиса, в то время как он разрушает жизнь миллионов? Снаряжение готово. Охотники за микробами знают, что спирохета, штопорообразный микроб, является виновником этого зла. Исследованием крови можно обнаружить его засаду в организме людей, с виду здоровых, но несущих опасность другим. Имеются химические средства, с помощью которых можно устранить опасность заразы гораздо быстрее и дешевле, чем это делается при туберкулезе.

Уэнджер объясняет врачам и работникам здравоохранения города Чикаго простую стратегию борьбы с сифилисом. Он говорит:

- Сифилис заразителен. Выявите всех, кто им болен. Лечите их до тех пор, пока они не перестанут разносить заразу. Ищите и лечите! Вот к чему сводится весь боевой план, который существует пока еще только на бумаге.

Но если это так просто, спросите вы, то в чем же задержка? Почему ни один город, за исключением, может быть, Чикаго, не приступил еще к борьбе? Ответить нетрудно. Какие мужчины и женщины и сколько всего человек в том или ином городе или деревне болеют заразной формой сифилиса? Доктора этого не знают. Работники здравоохранения вам этого не скажут. Статистические данные основаны на одних догадках. Растет ли заболеваемость сифилисом, или снижается? Массачусетские работники думают, что в результате их борьбы цифра заболеваемости снижается, но какова была эта цифра, когда они начали борьбу? Точно они этого не знают. Для всей Америки в целом, на основании имеющихся данных, нет никакой возможности определить ход и результаты борьбы. Как же тогда Чикаго собирается начать войну с сифилисом? Если работники Чикаго не знают, сколько у них больных сифилисом теперь, то как они смогут сказать через пять лет, эффективна была их борьба или безрезультатна?

Дело в том, что мы пока знаем только кое-что, но ни в коем случае не все, о последствиях дьявольской работы микроба, которого Уэнджер называет "бандитом, разящим в спину". Мы знаем кое-что о младенцах, которых штопорообразный микроб убивает; мы знаем о детях, которых он калечит, оставляет полуслепыми или совсем лишает зрения; о том, как он вызывает внезапный приступ бешенства у мирных граждан и делает их убийцами своих близких; как он способствует переполнению наших сумасшедших домов; как у десятков тысяч людей в расцвете лет он разрушает сердце. И мы можем лишь догадываться, какое количество хороших и способных рабочих сифилис превращает в нетрудоспособных, никчемных отщепенцев.

Уэнджер говорит:

- Что такое ранний сифилис, как не пожар? Массы его жертв, изуродованных, слепых, сердечно-больных и слабоумных, - это живые развалины от миллионов небольших пожаров, которые можно было бы потушить, если захватить их вовремя.

Но где же наши борцы с этим первым огнем сифилиса? Исследованием крови можно обнаружить этот пожар, когда он особенно грозит распространиться, когда он больше всего заразителен. Почему же исследования крови не делаются, когда это необходимо и возможно делать?

Кто такие врачи, как не борцы со смертью? Что такое сифилис, как не самый заклятый враг человечества? Как же это может быть, что огромная часть американских врачей не умеет как следует взять кровь у больного, чтобы ее исследовать? Можно ли их обучить технике массового извлечения крови? Конечно, можно. А хотят ли они учиться? Громадное большинство с радостью будет учиться, если это не связано с риском лишиться законного куска хлеба с маслом. Почему же они уже сейчас не обучаются, не готовятся к этому первому боевому мероприятию, к массовому исследованию крови, без которого затеваемая борьба будет мыльным пузырем?

Препараты мышьяка и висмута - это магические пули для стрельбы по спирохете. Этими средствами можно ее, во всяком случае, достаточно обезвредить, чтобы она не могла переходить от сифилитика к здоровому человеку. Почему же так много наших врачей до сих пор не овладели простым искусством внутривенных вливаний и подкожных впрыскиваний? К сожалению, этими химическими пулями, приходится много раз подряд пичкать несчастных больных для того, чтобы сделать их незаразными. Приходится всячески уговаривать их, чтобы они ходили на это эффективное, но довольно мучительное лекарственное лечение. Но разве патронажные сестры, которые славятся своей приветливостью и человеколюбием, не могли бы быстро научиться склонять этих людей к регулярному лечению? Где же подготовительные школы для сестер, которые нужны будут тысячами?