И не приходится сомневаться, что она их спасет, если учесть факт великолепного сотрудничества с наукой детройтских негров. Половина всех негров из угрожаемых зон явилась на проверку после полугодовой работы среди них вогэновских патронажных сестер.

Это не говорится специально для восхваления негров. Это говорится в защиту человечества. Черный ли, белый, коричневый или желтый - стремление к жизни всегда сильнее там, где жизнь в опасности. Народ пойдет бороться за жизнь - дайте ему только понять, что он имеет, наконец, эту возможность.

XI

Одна высокая духовная особа в те волнующие дни ноября 1936 года сказала Генри Вогэну, что борьба Детройта с ТБ - это не наука и не экономика, а чистая религия. И в том радостно-возбужденном состоянии, в каком мы все тогда находились, автор почти готов был с этим согласиться. Ему казалось, что здесь налицо действительно новая материалистическая религия, основанная на следующей догме: борьба со смертью, развернутая во всю ширь, - это самая здоровая экономика. Автор искренне был убежден, что если Детройт из соображений чистой экономики начнет искоренять горе, страдания и смерть, то вся страна немедленно последует его примеру.

Какая здравая религия, какая вера, сулящая людям столь горячую надежду на спасение, не начала бы распространяться, как лесной пожар?

В Сан-Франциско крупные, высокоталантливые специалисты восторженно отзываются о детройтской борьбе со смертью.

- Но мы не можем здесь даже начать этого, - говорят они, - потому что в городе нет больничных мест для ранних форм, если бы мы даже и нашли их.

В южных штатах можно встретить врачей, которые даже не слышали о новом, поджимающем методе лечения, с помощью которого можно закрыть опасные каверны чахоточных больных.

Во многих штатах Америки можно найти длинные списки чахоточных, которые, по выражению Пата О'Бриена, расплевывают бомбы смерти среди своих сограждан, среди друзей и родных, потому что не хватает санаторных коек, чтобы их изолировать и лечить.

На огромных пространствах нашей страны граждане совершенно лишены доступа к магическому глазу икс-лучей, а врачи еще не знают, что это единственный способ определить раннюю форму чахотки.

Да, нет сомнений, что эта угроза носит общенациональный характер, но пока еще незаметно никаких признаков подражания одинокой попытке Детройта с нею бороться. А если будет задан старый вопрос: "Где взять на это денег?" то разве, например, нельзя выпустить ТБ-заем? Заем, который наши борцы со смертью смело берутся выплатить в пределах одного поколения? Да еще с процентами.

Способен ли существующий ныне экономический строй на такую предусмотрительность, на такую экономию?

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

УЖАСНАЯ РОСКОШЬ

Глава двенадцатая

МАШИННАЯ ЛИХОРАДКА

I

Если микробы туберкулеза и сифилиса нельзя назвать даже кузенами, то сами эти болезни - страшная двойня среди злых недугов, разрушающих и истребляющих человечество. Научные методы обнаружения туберкулезной бациллы и сифилитической спирохеты делаются все более точными и безошибочными. Средства для уничтожения этих крошечных убийц становятся все более верными и могучими. И однако же обе эти болезни продолжают подтачивать силы нашего народа. Обе губят детей и убивают мужчин и женщин в расцвете сил. Освободить от них народ - значило бы вызвать невиданный еще прилив человеческой энергии. В наше время эти два бича являются ужасной роскошью, для поддержания которой стране приходится тратить миллиарды долларов. Борьба с ними, по существу говоря, очень проста. Если есть какая-нибудь разница в практических методах борьбы с ними, то это только то, что заражение сифилисом легче определяется; поэтому сифилис можно легче ликвидировать. Почему же, в таком случае, туберкулез уже с прошлого поколения постепенно идет на убыль, а сифилис до сих пор продолжает неудержимо свирепствовать среди американского населения?

Мы можем поздравить себя с тем, что за последние годы системе засекречивания и лицемерия в отношении сифилиса положен конец. Но значит ли это, что наши борцы за жизнь могут теперь взяться как следует за дело, чтобы прекратить убийственную работу штопорообразного микроба всерьез и навсегда?

Никоим образом.

Несмотря на новое, разумное отношение к этой страшной болезни, можно с полным правом сказать, что борьба с нею не вышла еще из стадии учебных маневров и маленьких отдельных стычек.

II

При настоящих условиях борьбу со спиралеобразным микробом можно вести по двум направлениям. Первый вид борьбы должен быть направлен на лечебные мероприятия, на то, чтобы приостановить его разрушительное действие в данном мужчине, женщине или ребенке и предотвратить те страшные последствия, которыми он им грозит. Второй вид борьбы ставит перед собой гораздо более честолюбивые цели. Он имеет в виду выявить всех наличных сифилитиков, быстро устранить их заразительность для других граждан и таким образом покончить с этой болезнью, может быть, навсегда.

Первая из этих задач - лечение больных сифилисом мужчин, женщин и детей - до последнего времени представляла, с научной точки зрения, большие трудности. В смысле верности имевшихся в распоряжении медицины средств лечение болезни было гораздо труднее, нежели возможность массового ее предупреждения. Почему? Потому что с помощью лекарственного лечения легко заглушить сифилис настолько, чтобы больной не мог его распространять. Однако же этот самый больной, не опасный уже для других, может погибнуть от последней атаки штопорообразного микроба, который, притаившись, остается жить в его организме. Это, конечно, не значит, что при длительном и правильном лекарственном лечении больные не могут быть окончательно вылечены. Большинство из них вылечивается.

Однако теперь соотношение между этими двумя формами борьбы изменилось с перевесом в пользу лечебного дела. За последние несколько лет новый вид лечения теплом пришел на помощь старому, трудному и, пожалуй, небезопасному лечению химическими средствами. Развитие этого новорожденного искусства в последние шесть лет является одним из самых волнующих эпизодов современной борьбы за жизнь. Наши борцы со смертью могут теперь предупреждать ужаснейшие, смертоносные атаки штопорообразного микроба чуть ли не у всех больных, за исключением тех несчастных, у которых мозг, сердце или позвоночник уже непоправимо разрушены.